Мы, жильцы, ничего этого не знаем, сидим каждый у себя. Кто уже спит, кто еще читает, радио слушает или кроссворд решает…

И вдруг во дворе раздается страшный, душераздирающий крик. Многие сразу решили: опять Ступнин был на крыше и сорвался!

Через две минуты почти всё население дома — во дворе. И что же мы видим? Действительно, кричал Ступнин. Но почему он кричал? Он, значит, шел у самого почти гребня крыши, и вдруг его нога провалилась: не выдержало кровельное железо. От этого он очнулся, закричал и кричит не переставая. Причем кричит примерно так:

— Позор! Безобразие! Качество ремонта каково! Вот на что идут деньги жильцов! Пренебрегают интересами лунатиков! Управдома сюда! Он ответит! Подайте мне на крышу жалобную книгу!..

Лунатик, лунатик, а знает, что кричать!

Ну, на другой день повесили у нас новый приказ райжилуправления. На этот раз не управдом писал, а про него — про управдома — писали. И вот что:

«Управдом дома 17/19 по Малоушинскому переулку дал сведения, что ремонт вверенного ему дома им закончен полностью.

Между тем в ночь на сегодня летучей бригадой лунатиков в составе тов. Ступнина К. С. установлено, что крыша на сегодняшний день отремонтирована плохо и кровельное железо не заменено новыми, крепкими листами.

Ввиду этого приказываю:

1. Управдома снять с работы и дело о нем в отношении ремонта и в отношении нечуткого отношения к лунатикам передать следственным органам.

2. Впредь лунатику тов. Ступнину, ввиду его заслуг по выявлению существовавшей в доме бесхозяйственности, обеспечить в лунные вечера электрическое освещение от его квартиры до гребня крыши, на каковом гребне установить перила и повесить пробковые спасательные круги с надписями на каждом круге: „Лунатик, брось!“»

Так вот и пострадал управдом из-за далекого и холодного спутника нашей планеты…

Листы познания

Всякое литературное древо есть древо познания — так повелось еще от того растения, с коего сорвано было пресловутое яблоко в раю. Самый миф, безусловно, устарел в наши дни. Но заложенная в нем символика еще жива. И потому мы воспользовались древним образом, чтобы определить новый раздел.

Дерево без листьев невозможно. И на древе моего творчества, скажу я, прибегнув к высокому штилю, растут листы познания иных сторон жизни. Изложенные в форме трактатов на актуальные темы, они составят важный раздел сатирической — если хотите — даже философии.

Трактаты трактуют (а что им еще делать?) и явления действительной жизни и явления искусства и литературы, посредством чего, между прочим, предуготовляют следующий засим раздел — раздел искусств.

Литературная штамповка,

или Пиши как люди!

Произошло это совершенно случайно. Въезжая в комнату, назначенную мне по путевке Литфонда в одном из так называемых «домов творчества», я обнаружил в нижнем ящике колонки письменного стола изрядно обветшавшую уже рукопись. По счастью, сохранился титульный лист. Но не все страницы этого труда уцелели.

Едва взглянув на заглавие, я понял, что в руки мои попал крайне интересный манускрипт. К сожалению, установить, кто именно является автором этой работы и когда он проживал в доме творчества, оказалось невозможным. Я, правда, расспрашивал персонал дома о моих предшественниках по комнате, но все названные лица никак не могли быть подозреваемы в сочинении найденного мною «пособия». Очевидно, рукопись пролежала в столе не один год. И теперь приходится довольствоваться тем, что мы можем с определенностью утверждать: да, автор «Литературной штамповки» — наш современник. Более того: по путевке Литфонда он некогда отдыхал и работал в доме творчества. Радостно сознавать, что подобный титанический труд создан одним из наших сотоварищей. А засим остается опубликовать на потребу нашим литературным штамповщикам (а их и сегодня еще немало) то, что уцелело из мудрого сего пособия.

От составителя

Многие молодые люди видят в литературной деятельности завидное поприще для легких заработков. Когда-то, на заре моей юности, и я разделял это убеждение. По собственному опыту знаю, что, пока молодой человек дойдет до правильного представления о том, какие трафареты и штампы способны принести ему наибольшую пользу — то есть возможно скорее расположить к себе трусоватых редакторов и недоверчивых издателей, этот молодой человек потеряет много времени и, пожалуй, облысеет на три четверти своей многострадальной головушки.

Поэтому я решил поделиться моими собственными познаниями в данной области с последователями моего творческого метода, которых я и ныне в избытке вижу на литературной дороге. Тем же, кто намерен обрести так называемое «свое творческое лицо», я не советую браться за настоящее пособие. Зато истинным моим единомышленникам сей труд принесет большую пользу, ибо, как сказано выше, избавит от сомнений, заблуждений и неразумных замыслов придумать что-нибудь новое и тем самым отпугнуть от своих сочинений всех здравомыслящих руководителей журналов, издательств, театров и т. д.

Раздел первый: проза разная

I. Очерки

Начинаем с очерков, ибо в табели о литературных рангах жанр очерка стоит, по мнению наиболее косных теоретиков и мыслителей, на низшей ступени. Мы же всегда склонны полагать за истину воззрения косных мыслителей, ибо практика показывает, что отсталые и косные воззрения всегда распространены более, нежели передовые и новые.

Итак, об очерках должно сказать, что они более, нежели любой другой вид беллетристики, зависят от той области действительности, которая послужила средою для данного очерка. Короче, очерки делятся на производственные, колхозные, научные, авиационные, спортивные и т. д. Каждая из перечисленных разновидностей имеет свои отличия, также связанные с темой. Но переходим прямо к делу..

Этот вид очерка по традиции требует такого насыщения текста терминами и понятиями производства, чтобы для рядового читателя (и нерядового также) он сделался бы непонятным вовсе. Подобный небольшой недостаток с лихвой компенсируется тем, что высоко подымает в глазах растерявшегося читателя — кого? — именно автора очерка. «О-го-го-го! — неизбежно подумает читатель. — Видать, парень по-настоящему изучил производство; тут уж без обману написано, если столько наворочено разных непонятных словес…»

Между тем вихрь производственных словечек как раз и дает возможность обманывать и путать в тексте очерка сколько угодно: все равно уже никому ничего непонятно — даже рабочим и инженерам с того самого производства, о котором идет речь…

Словом, производственный очерк рекомендуем писать так:

…Старик Скипидаров молча протянул руку Клунину. Несмотря на бешеный грохот десятиметровых шпаций, друзья затеяли разговор тут же.

— Нельзя ли нам перекусировать все наши электропертурбации, а на их место асканитить вибрации, да еще из второго цеха оттяпать консоляции — те, что прошлый год угвоздили? — прямо в ухо Клунину проорал Скипидаров.

Клунин пожал плечами и развел руками, чуть не задев за быстро бегающий внутри коносамента игольчатый пепермент. Тогда неугомонный старик стал чертить пальцем на слое металлической пыли, покрывавшей плоскость могучей гипотонии отечественного производства, незримо содрогавшейся от напора электроэнергии. Клунин, раскрыв рот, с интересом наблюдал за тем, как взрывает пыль темпераментный палец Скипидарова. Лицо Клунина просветлело.

— Понял, все понял! — завопил он так, что стоявшая неподалеку сравнительно маломощная кассация вздрогнула и на минуту прекратила мотать внутри себя алюминиевые провода…