- Так за это ты сражался, Самурай-с-крестом? - прямо и уверенно глядя ему в глаза, спросил Сигурэ.

Кэнсин не отвел взгляда.

- Сначала я сражался, чтобы защищать людей, - ответил он, - но пришел один день и я понял всю глупость своих мыслей. Жизнь ткнула меня носом в кровь родного человека. Подчиняясь клятве, данной Чоушу Ёсио, я продолжил сражаться и убивать, хотя мне казалось, что в душе не осталось ничего кроме пустоты. Сейчас мне кажется я вновь обрел свою душу и не хочу потерять ее еще раз.

- Ты думаешь, я приглашу тебя в наше движение?

- Я может иногда и дурачусь, но я не дурак. Какой же новый патриот потерпит в своих рядах патриота старого, хоть и бывшего, да еще и настолько печально известного Самурая-с-крестом.

- Узнай я об этом еще вчера, до происшествия на набережной, наверное, после этих слов я бы тут же накинулся на тебя с мечом.

- Останавливает мое дзюцу, - улыбнулся Кэнсин.

- Не люблю драться против буси, вооруженного тупой игрушкой.

- Это сакабато, - напомнил Кэнсин, - и его обратная сторона заточена, как положено. За мечом я ухаживать научился давным давно.

- Значит, ты не совсем отказался от убийства.

- Совсем, - твердо произнес Кэнсин, - но и шутом с тупым мечом в ножнах быть не собираюсь.

- Но все думают именно так.

- Главное, что думаю о себе я, ну и мои друзья еще.

- Ты очень интересный человек, Кэнсин-доно. Я бы хотел быть тебе другом, но это невозможно.

- Так постараемся же не стать хотя бы врагами.

Кэнсин поднялся и Сигурэ последовал его примеру. Они тепло попрощались и разошлись, как каждому тогда казалось, своими дорогами.

Передо мной стоял уже не прежний Кай - десятник моего отряда стрелков, удивлявшийся странным приказам, но исполнявший их беспрекословно. Теперь это был начальник полиции Дзихимэ и обращались к нему исключительно Кай-сан ("самурайского" -доно он на дух не переносил), он даже фамилию себе взял Сагано, по названию родной деревни.

- Бравый ты стал, Кай, - усмехнулся я, приглашая его садится.

Я заметил как он едва заметно поморщился, не услышав обращения "-сан". Я улыбнулся.

- Ты понимаешь зачем я тебя вызвал к себе, - сказал я ему. - Прибытие военно-морского министра Страндара подняло всех нас на уши. Я думаю, и не без оснований, что новые патриоты готовят какую-то... назовем это акцией... против него.

- Вы, - это обращения давалось Каю довольно тяжело - привык командовать, - считаете мою работу неудовлетворительной. Считаете, что я не в достаточной мере поддерживаю порядок в столице.

- Отнюдь, - покачал головой я. - Однако приезд страндарского военно-морского министра в корне меняет обстановку. Сам понимаешь, новые патриоты ни перед чем не остановятся, лишь бы хоть в какой-то мере отомстить Мэттью Перри за свой позор. Одних слухов о его кораблях хватило в свое время сегунату, чтобы рухнуть окончательно. Эти гордецы будут считать "делом чести" отомстить ему.

- Я полностью контролирую город, - с гордостью (или гордыней) произнес Кай.

- Днем, - безапелляционно заявил я, - однако новые патриоты предпочитают собираться по ночам. Именно в это время суток они собираются и планируют свои акции. К тому же, - не удержался от маленькой шпильки в его адрес, - многие из них открыто игнорируют требования закона о запрете на ношение мечей.

- Эти шуты разгуливают по городу с деревяшками или тупыми железками в ножнах, - отмахнулся Кай.

- Все ли? - коротко поинтересовался я, заставив Кая отвести взгляд. - Не думаю, что они пойдут на приступ страндарского посольства с тупыми мечами. В прошлый раз, по крайней мере, было не так.

При этих словах Кай потупился еще сильнее. Не любил вспоминать о том провале, едва не стоившему его места.

- Чтобы этот прискорбный инцидент не повторился, - как ни в чем не бывало продолжил я, - ты должен отменить все отпуска и выходные для своих людей в столице - раз; вызвать всех, кто находится в отпуску, - два; привлечь к работе всех полицейских из окрестностей столицы - три. Далее, в городе вводится комендантский час, после захода солнца никто не должен появляться на улицах без особого пропуска, подписанного лично мной, - (ох и взваливаю же я на себя работы!), - задерживать также всех самураев, носящих в ножнах что бы то ни было - не заточенный клинок, деревяшку и особенно - (тут я вспомнил Кэнсина) - сакабато. Всех доставлять в участки и держать до отбытия военно-морского министра. Все разбирательства - после. Упорствующих выкидывать из города и не пускать обратно ни под каким предлогом.

- Не проще ли убить? - пожал плечами Кай.

- Проще, - кивнул я и добавил, предупреждая его следующий вопрос: - Но, запомни, Кай, жизнью и смертью в Такамо распоряжаются только боги и микадо.

- И все-таки я не понимаю, для чего столько мер предосторожности? - протянул Кай. - Мы сумеем отбить нападение на министра сами, а ведь при нем будут еще и наши гвардейцы и страндарские, и ко всему взвод морских пехотинцев. Перри весьма сильно печется о своей жизни.

- Ты же понимаешь, что заговорщики в столице есть, - ответил я, - и что они планируют нападение, думаю, тоже у тебя сомнений нет. Я хочу, как и прежде, покончить с этим в самом зародыше.

- Гордость ваша все, - буркнул Кай. - Можно было бы дождаться их открытых действий, а затем покончить со всеми одним быстрым ударом.

- Да, - не стал спорить я, - можно было поступить и так. Вот только в этом случае пришлось бы отправить "под нож" множество мальчишек, чья вина заключается лишь в том, что они остались верны своим идеалам. Так же я отправляю их в изгнание, но оставляю жизнь, может быть, некоторые из них задумаются и решат изменить что-то в себе.

- С нами бы в свое время так не церемонились. За одно участие в заговоре против сегуната варили в кипящем масле. По крайней мере, нас, хэйминов. Это вам, самураям, могли позволить покончить с собой.

- Положим, не всем, - усмехнулся я, отдаваясь воспоминаниям о былых деньках. - Смотри, я участвовал в военных действиях против сегуната, как раз вместе с тобой, - я загнул один палец, - до этого нарушил закон "О границе", покинув страну и вернувшись через пять лет, - второй палец, - потом история с "золотом Асикаги", - третий палец. - И это не самый полный список моих прегрешений перед сегунатом. Меня бы медленно варили в кипящем масле, по крайней мере, не один день.

Эта короткая отповедь заставила Кая окончательно смутиться и он поспешил покинуть мой кабинет, коротко попрощавшись.

Яхико издал весьма воинственный (по его мнению) вопль и обрушил на Каору град (опять же по его мнению) ударов. Девушка легко парировала все, не приложив для этого сколь-нибудь серьезных усилий. В итоге, синай Яхико вылетел из его рук, сухо стукнув по полу додзе.

- Надо крепче держать меч в руках, Яхико-кун, - рассмеялся Саноскэ, - или ты стал настолько слаб, что тебя может легко побить любая девчонка.

- Я не девчонка, а его сэнсэй! - крикнула разъяренная постоянными шуточками Саноскэ Каору.

- Ему - может и сэнсэй, но мне-то - нет, - пожал плечами Саноскэ, - так что называю, как хочу!

- Кэнсин, может хоть ты угомонишь его? - не стала больше препираться с ним Каору.

Юный ронин лишь пожал плечами. Если честно, он откровенно потешался над ними обоими.

И тут внимание всех привлек вошедший в открытые ворота додзе человек.

Я не хотел, чтобы Кэнсин стал жертвой полицейского произвола, поэтому выписал ему именно разрешение на ношение меча, и хотя дел было невпроворот решил сам занести его ему. Я отказался от кареты и даже не надел обычного мундира, так что мало чем отличался от тривиального человека, направляющегося по своим делам. Не то чтобы я стыдился чего-то или не хотел, чтобы мои люди узнали о визите, просто мне хотелось отдохнуть от работы.