В октябре 1838 года, спустя три года после разрыва с Лермонтовым, Екатерина вышла замуж за дипломата А. В. Хвостова. Шафером со стороны жениха был Лермонтов. Он был и в церкви во время венчания. Екатерина Александровна жила за границей — в Венеции, Турине, Марселе, Генуе.
В 1844 году в «Библиотеке для чтения» появляется двенадцать стихотворений молодого Лермонтова, — «Из альбома Е. А. Сушковой». Е. А. Хвостова-Сушкова умерла 10 сентября 1868 года. Осенью следующего года был напечатан сокращенный вариант, а в 1870 году полный: «Записки Е. А. Хвостовой, рожденной Сушковой. 1812—1841. Материалы для биографии Лермонтова».
Забегая вперед, скажу, что утром мы с Александром обсудили факты биографии М. Ю. Лермонтова. Особенно заинтересовали меня сочинения ребят о различных ветвях характера поэта, где учащиеся сами объясняют те или иные поступки Михаила Юрьевича. Вот, например, отрывок из сочинения Гаврика Матюшкина «Происхождение поэта».
«Лермонтов знал, что его род происходит от Георга Лермонта, выходца из Шотландии, который был взят в плен русскими войсками осенью 1613 года. Родился Михаил Юрьевич в Москве, в семье бедного дворянина Юрия Петровича Лермонтова; трех лет потерял мать. С детства терзался мыслью, что незнатного происхождения, презирал надменных потомков известной подлостью прославленных отцов. Провел детство в усадьбе бабушки Елизаветы Алексеевны в Тарханах. «Ужасная судьба отца и сына Жить розно и в разлуке умереть», — писал поэт. — «Мы не нашли вражды один в другом. Хоть оба стали жертвою страданья! — Не мне судить, виновен ты иль нет». «Зачем семьи родной безвестный круг Я покидал? Все грело там, все было мне наставник или друг, Все верило младенческим мечтам».
А вот что написала Света Кислякова в сочинении «Страсти и поступки поэта»:
«Лермонтов — натура в высшей степени эмоциональная, впечатлительная, бурно реагирующая на окружение — на природу, на события страны, международной жизни и даже на свои собственные мысли… Он сам искал переживаний, сильных страстей. «Я жить хочу! хочу печали Любви и счастию назло; Они мой ум избаловали И слишком сгладили чело». «Что без страданий жизнь поэта?» А в стихотворении «К Другу» пятнадцатилетний поэт признается: «С деятельной и пылкою душой, Я не пленен небесной красотой, Но я ищу земного упоенья».
Настроение Лермонтова беспрестанно движется, меняется, в стихах он передает тончайшие оттенки чувств. «Жажда бытия Во мне сильней страданий роковых. Хотя я презираю жизнь других», — признается поэт. «Жизнь ненавистна, но и смерть страшна, Находишь корень мук в себе самом, И небо обвинить нельзя ни в чем». Жизнь поэта — это цепь поступков, жажда действия. «Я не чувств, но поступков своих властелин», — заявляет он. «Я чувствую — судьба не умертвит Во мне возросший деятельный гений». И он не только декларировал свою жажду поступков, обличал бездеятельность своего поколения, но сам принимал быстро решения, смело, без колебаний вступал в конфликты… Быстро ушел из благородного пансиона, не закончив его, быстро покинул университет, тоже не закончив, быстро поступил в Школу юнкеров. Был решителен в распространении стихотворения «Смерть поэта», отличался отвагой во время военных стычек с горцами…»
— Каждая ветвь характера великого поэта для ребят увлекательнейшее занятие для оценки, сравнения со своими натурами, — говорил Половников. — У некоторых ребят характеры очень эмоциональны, они глубоко переживают малейшие мелочи жизни… Горе, радость, сомнения, страхи, гнев порой возникают по пустякам. Но ведь у ребят еще нет опыта! Поэтому комсомольская организация задается целью понять и развивать каждую ветвь натуры… Вот вы прочитали дневник Ксении Комиссаровой… Он до краев переполнен «мелочами» страстей. Но это с высоты нашего возраста отроческие переживания — «мелочи». Они — не мелочи!
— Что же хорошего, если дети волнуются по пустякам? — спросил я.
— Бывают подростки, очень ранимые психически, — сказал Александр. — Им нужна школа поступков, система закалки эмоций в действии. Иначе это будут нервные, слезливые люди, довольствующиеся телевизионными страстишками…
Часть вторая
КСЕНЯ + ВАЛЕРА = ЛЮБОВЬ
Дневник Ксении Комиссаровой (1961—1967 гг.)
Если б мы не дети были,
Если б слепо не любили…
ТЕТРАДЬ № 1. ДЕТДОМ
29 июля 1961 г. Как мы проводим дни в каникулы? После обеда во дворе я читала девочкам русскую народную сказку «По щучьему велению». Было солнечно и жарко. Люба Найденова сказала: «Вот бы поймать такую рыбищу! Все бы сбылось!» Какие же у нас хотения? Люба призналась, что желает богатый дом, ученого мужа и много детей. А Гуля Булатова мечтает о хорошем добром муже для своей мамы. Гуля живет в деревянном доме, это через дорогу, напротив нашего детдома. Ее папа уехал на Север, он — геолог. А я мечтаю стать артисткой. Мы договорились никому не выдавать свои секреты.
25 июля. Во дворе шумят тополя, осины и две рябины. У нас есть зоопарк, там живет лошадь-мерин Тишка, пять свиней, кролик. У нас есть собака Жучка. Сегодня девочек младшей группы купали в бане, а мальчики заглядывали в окошко. Две девочки завизжали, как взрослые. Другие съежились. Марья Кирилловна сказала, чтобы я прогнала мальчишек. Тут ко мне подошла Люба Найденова: «Ты знаешь, у Ани Царьградской родители воры». Она узнала от тети Клавы в зоопарке, Аня хитрая, скрывает от нас свою судьбу.
2 августа. Мы с Любой сочинили песню.
Тут к нам подошла Аня Царьградская, зло глянула на Любу и спрашивает: «Ты зачем обо мне сплетничаешь?» Найденова растерялась. Аня кинулась на Любу и стала ей рвать волосы, крича: «Вот тебе, вот тебе!» В это время подошел Софрон Петрович. Он разнял Аню и Любу. Раздувая усы, поправил очки на носу. Ну, думаю, сейчас будет ругань. Но Софрон Петрович засмеялся: «Найденова, ты такая большая и позволяешь себя бить?» Всем нам приказал каждое утро помогать тете Клаве управляться в зоопарке. Мы уже один раз работали там. Аня Царьградская и Люба Найденова теперь враги.
7 августа. После обеда к воротам нашей ограды подъехала легковая машина. Открылась дверца, и выскочил Валерка Подкидышев. В белой рубашке, в синем костюмчике. Постоял, огляделся и убежал в корпус. Из машины вышли высокий мужчина и нарядная молодая женщина. Наши воспитательницы окружили их. Подоспел и директор Софрон Петрович, качая седой головой, сокрушался. Валерка не прижился в семье новых родителей. Вот дурачок. Пробыл в их доме один месяц. Его привезли назад. Аня Царьградская приблизилась к дяденьке и что-то долго шептала ему. А потом Гуля мне сказала: «Аня хвасталась перед дяденькой, что у нее отец Герой Советского Союза, а мама уехала за границу». Ох, вруша! А я бы стала жить с чужими родителями, только меня никто не берет.