Тогда у нее впервые тоскливо сжалось сердце от дурных предчувствий. «А как же я?..» — спросила она, с жалкой надеждой заглядывая в его глаза. Но он снова стал ее целовать, обнимать, и тревога отступила.

А потом он уехал и как в воду канул: ни одного письма.

Когда она почувствовала, что в ней зарождается новая жизнь, сначала обрадовалась: «От него…», а потом испугалась: «Так где же все-таки он?..». Она понимала: ей нужно сообщить ему. Но у нее не было его адреса.

Узнав о Любиной беременности, мать всплакнула, а потом сказала:

— Ну что ж, появится маленький, пойдешь работать. Ничего, проживем.

— А стыд?

— Стыд — это если баловство. А ты ведь любила его?

— Любила, — ответила Люба. А подумала: «И сейчас люблю».

Так появилась на свет Нина.

Правда, рожать Люба поехала все-таки в Свердловск, к тетке — старшей сестре отца. Да так там и прижилась — тетя Лида была больной одинокой женщиной, и у Любы на руках оказалось двое: старая и маленькая.

Мучила нужда — каждая копейка на счету. Помогали картошка и овощи, которые попутной машиной присылала мама. Но когда Нину определили в ясли, и Люба пошла работать, стало полегче. Тогда она приняла почти героическое решение — поступила в политехнический, на заочное отделение. В глубине души она еще надеялась на встречу с Семеном и ей не хотелось отставать от него. Стороной дошла до нее весть о том, что семья Хориных переехала в Москву, и последнее звено, связывающее ее с надеждой на встречу, оборвалось. Однако решения своего Люба не изменила, учиться не бросила. В шестидесятом году она защитилась, стала дипломированным инженером, а Нина пошла в школу.

После окончания школы Нина не стала учиться дальше, моталась по стране — Камчатка, Крым, Подмосковье. Вот теперь Энск. Не так давно пришло от нее письмо: «Опять вышла замуж. Муж намного старше, но так меня любит, что даже взял мою фамилию. Приезжай — сама увидишь». И Любовь Михайловна, бросив все дела, помчалась в Энск.

— Гражданка, возьмите ваш билет.

Она оторвалась от мыслей. Рядом стояла русоволосая, немного курносая девушка в железнодорожной форме.

Любовь Михайловна еще раз посмотрела в окно. Поезд приближался к незнакомому ей большому городу.

Вагон остановился в самом конце платформы. Нину Любовь Михайловна увидела почти сразу. Та шла к ней со стороны вокзала вместе со стройным молодым человеком лет тридцати.

Генерал Хорин

Семена Семеновича Хорина второй день мучила бессонница. Сердце давила глухая боль. Голова казалась стянутой железным обручем.

Тягостное чувство одиночества охватило Семена Семеновича. Счастлив ли он, генерал Хорин? Ему стало жаль себя. Потому что счастлив он не был. Он знал, что многие завидуют ему: генерал, начальник управления внутренних дел области, депутат областного совета, член обкома партии. Большой человек!

Все это так. Но, боже мой, как он устал постоянно карабкаться вверх и вперед, вперед и вверх!

Детство и юность его прошли на Урале, где отец работал инженером одного из военных заводов. Учился он хорошо. «Старайся», — наставлял отец. И он старался. Семью Хориных в городе уважали. Отечественная война прогремела как-то стороной, почти не задев Сениной юности. Самая красивая девочка школы Люба Соколова удостоила его своего доверия и дружбы…

Юридический он выбрал сам, без подсказки отца. Выбрал обдуманно, потому что оттуда открывался прямой путь в «органы», а, значит, к власти, к успеху. Начал собираться в далекую Москву. Много лет не мог забыть Сенечка душераздирающие сцены прощания с Любой. В них было все: жаркие клятвы, горячие слезы, неутолимые поцелуи и крепкие объятия. Люба верила Хорину. Вся она была любовь. А он уже знал, что прощается с ней навсегда, что их пути разошлись. Не тогда ли он захлопнул ту главную дверь, чтобы шагнуть в одиночество? Но все это он понял позже, гораздо позже!

Молодой, красивый и неглупый старший лейтенант Хорин, попавший по распределению в небольшой областной центр Казахстана, познакомился на торжественном собрании с Лидочкой, дочерью генерала, начальника областного управления министерства охраны общественного порядка — МООП, так тогда стало называться МВД. Партия была очень выгодная, и Семен стал зятем влиятельного лица, кандидатом на выдвижение по должности. Чины и звания сами шли в руки.

Многокомнатный особняк генерала, которым тот пользовался на правах личной собственности, приводил его в восторг. Он без устали разглядывал внутреннюю отделку и обстановку, понимая прекрасно, что все это великолепие — результат беззастенчивого мздоимства. И Семен тайно, но дико завидовал возможностям тестя, мысленно примеряя их к себе, и продолжал «карабкаться» по служебной лестнице.

К цели своей он шел не оглядываясь: отворачивался от друзей-неудачников, отталкивал локтями соперников, а при случае мог и невинного сделать виноватым… Умный и расчетливый, Хорин умел видеть на несколько ходов вперед. Потому-то и убедил он еще крепкого в свои шестьдесят шесть лет тестя заранее, не ожидая позорных разоблачений, уйти в отставку «по состоянию здоровья». И тот ушел задолго до того, как по Казахстану прокатилась очистительная волна разоблачений мздоимцев, взяточников, людей, путающих государственный карман со своим.

Сам Семен Семенович постарался тоже своевременно «унести ноги» из мест, где остались следы его неблаговидной деятельности. Он благополучно «вынырнул» сначала на Урале, где успел зарекомендовать себя «честным, неподкупным и дельным», а теперь вот уже третий год возглавлял управление внутренних дел области в Энске.

Семен Семенович задремал только под утро. А уже в половине шестого, задолго до намеченных им семи часов, его разбудил телефонный звонок. Дежурный по управлению доложил, что в лесу, именуемом в народе Березовой рощей, обнаружен труп убитого мужчины. «На место происшествия, — закончил дежурный, — выехала оперативная группа. Ее возглавили капитан Безуглый и следователь городской прокуратуры Рокотов…».

Хорин понял, что больше ему не уснуть, и распорядился:

— Высылайте машину.

Через час, когда генерал Хорин уже сидел в своем кабинете, ему доложили, что поступило заявление от гражданки Курбатовой Нины Семеновны, в котором она сообщает, что у нее не вернулся с бега трусцой муж — шеф-повар кооперативного кафе «Южное», Курбатов Виктор Сергеевич, тысяча девятьсот двадцать шестого года рождения.

— Приметы Курбатова совпадают с приметами погибшего, обнаруженного в Березовой роще, — закончил дежурный.

Семен Семенович чуть приметно поморщился. Из всего услышанного он отметил для себя, что убитый, если все совпадает, шеф-повар кооперативного кафе. Кооперативное движение нынче на плаву, можно сказать, «в моде». Чуть тронь — скажут — «зажимаешь, идешь вразрез с генеральной линией». А этого Хорину ох как не хотелось бы… И решил мудрый Семен Семенович, что ему, пожалуй, следует поступить так, чтобы при любых обстоятельствах он, Хорин, оставался бы в стороне от этого весьма щекотливого дела. Главное — уйти от подробностей. Посидев минуту-другую, поочередно вскидывая то правую, то левую хорошо очерченную бровь, он еще раз взвесил все «за» и «против» и только после этого вызвал дежурного по управлению и приказал:

— Впредь все подробности дела по убийству в Березовой роще докладывайте не мне, а моим заместителям. И не забудьте передать это распоряжение вашему сменщику. Мне сейчас надо сосредоточиться на решении других вопросов.

Дежурный ответил коротким «слушаюсь!».

Иван Арсентьевич Мосляков

Иван Арсентьевич Мосляков приехал на жительство в Энск несколько лет назад уже пенсионером. Когда-то давно рядовому Мослякову, попавшему на фронт в самом конце войны, здорово повезло. В ситуации случайной, в чем-то для него даже позорной, он, восемнадцатилетний мальчишка, заслужил орден Красного Знамени. А вскоре война закончилась. Молодой орденоносец, фронтовик без году неделя, Мосляков навсегда связал свою жизнь с армией, дослужился до капитана.