План киевских подпольщиков захватить мост вооруженной силой, взорвать и уйти отверг Ким. У немцев под Киевом было достаточно войск, чтобы отразить любое нападение партизан.

— Винтовка против танков — это не по науке, — сказал Ким, — и давайте отбросим все эти экстраординарные варианты. Тут работа бирюлечная…

— Доступ к мосту — вот что нам нужно. Откройте мне доступ, и я вам дам много-много верных людей, — сказал Тиссовский.

— Гм… Доступ? В этом вся штука, дорогой Иван Бертольдович!.. Послушайте, а если каким-то образом спровоцировать немцев и заставить их ремонтировать мост? Это, пожалуй, мысль?.. — Ким вдруг замолк.

Пауза длилась довольно долго.

— Мой командир куда-то ушел, — улыбнулся Тиссовский. — По логике вещей мосты сперва взрывают, потом ремонтируют. А вы хотите наоборот?

Но Ким не слышал его. Он вдруг быстро подошел к папке б донесениями и раскрыл ее.

— Товарищ Ким, скажите, что нужно вам, — та папка уже здесь, — Тиссовский постучал пальцами по лбу.

— Где дислоцируются их строительные отряды? По-прежнему в Киеве?

— Отправлены под Орел неделю назад. Они все гонят на фронт.

— Отлично! Теперь надо как-то хитро подбросить эту идею немцам — пусть они начнут ремонт, а мы станем им помогать.

— Вы шутите, — усмехнулся Тиссовский.

— Пока фантазирую. Но согласитесь, что лучшая возможность заложить взрывчатку у самого основания ферм вряд ли представится.

— Да, но, чтобы воспользоваться ею, вам, командир, нужно хотя бы на час стать комендантом города Киева.

— Это было бы кстати. Но для того, чтобы сделать эту карьеру, мне потребуется минимум месяц, а время не ждет. Нужен другой вариант. Будем отталкиваться от того, что ремонт — это единственная возможность получить доступ к мосту. Раз у них солдат не хватает, они сгонят местное население, а вы присоедините к нему наших подрывников.

— Все великолепно, но как принудить немцев начинать ремонт Дарницкого моста? Вначале взорвать его немножко, не так ли? — сострил Тиссовский.

Ким, не реагируя на это, сказал:

— Вы как-то говорили, что немцы большие формалисты.

— Готов и сейчас подтвердить.

— Прекрасно. Это нам на руку… Дайте-ка мне схему Киевской городской управы или магистратуры. Что там?

Тиссовский снимает со стола карту и кладет на стол иную документацию. Ким просматривает ее, потом говорит:

— Вот видите, у них там есть строительный отдел… Это то, что нужно. Теперь надо искать должностное лицо.

— Лиц там предостаточно. Верных нет.

— Надо найти.

— О, это ваше «надо»!

Ким знал, что заместитель его поворчит, но сделает все как нужно. И верно, дисциплинированный Тиссовский уже перебирал служащих городской управы, на которых у него были заведены карточки. Здесь имелись сведения о тех, кто сотрудничает с немцами. Люди самые разные: авантюристы, делающие карьеру при «новом порядке», и просто жители, застигнутые оккупантами врасплох, наконец, специалисты, мобилизованные немцами.

— Службой мостового хозяйства у них ведает инженер Сенкевич Николай Иосифович — фигура для нас весьма мало удачная, — уточнил Тиссовский после того, как отыскал нужную карточку.

— Что известно о нем?

— До войны сидел в тюрьме. В связи с этим пользуется доверием у немцев.

— Что ж, это как раз хорошо.

— Меня всегда поражает оригинальность вашего мышления, возможно, это чисто русское качество, — улыбнулся Тиссовский. — Значит, если б на этом месте сидел верный человек, патриот, было б хуже?!

— Но патриот не работал бы у фашистов!.. Впрочем, могут быть особые случаи. Сейчас для нас важно именно то, что он пользуется доверием врага, иначе он вряд ли мог бы помочь нам… Вы говорите, сидел в тюрьме? И что же? И вернулся, или как?

— Перед войной вновь оказался в Киеве… Очевидно, отбыл срок наказания?..

— Возраст?

— Солидный, пятьдесят восемь лет. Образование получил еще до революции. Видно, еще из царской интеллигенции.

— Русская интеллигенция, Иван Бертольдович, никогда не была царской, но это уже особый вопрос.

— Тем не менее арест его…

— …Пока еще ничего не доказывает. Его домашний адрес у вас есть?

— Да. Хотите применить угрозу?

— Нет!.. Что вы, дорогой Иван Бертольдович, совсем не та ситуация, где можно угрозой… Тут нужен единомышленник.

— А как вы убедитесь, что этот «единомышленник» в самый важный момент не изменит нам?

— Я должен побеседовать с ним.

— Что ж, пошлем Валюшкевича с группой. Он доставит его сюда.

— Зачем? Лучше нам навестить его. Там, в Киеве, беседа будет непринужденной. Человек почувствует, что ему верят, а это много значит.

— И вы полагаете?

— Посмотрим! Других вариантов пока нет. А время не терпит. Но на этот раз нам с вами, кажется, не уберечь Клару от прогулок по Киеву. Для такого дела, как взрыв моста, нам потребуется рация в непосредственной близости от объекта.

— А Немчинов? — попробовал возразить Тиссовский.

— На Немчинове вся связь, Иван Бертольдович, — сухо заметил Ким.

— А этот юноша… Ваня Курский, очень способный!

— Девушка безопаснее — этого вы не будете отрицать.

— Не буду. Ваш характер очень упорный.

— Упрямый! Но вы думаете, мне от этого легче жить? Пойдет Клара, и довольно об этом. Ненадолго, дней на десять… До взрыва, даже лучше — накануне, отозвать. Попросите Жоржа подобрать ей надежную квартиру на набережной, с видом на мост.

— Контакт с Надей, думаю, лучше исключить, — предложил Тиссовский.

— Согласен. А он и не нужен. У Клары будет локальное задание — следить за развертыванием событий на мосту и сообщить нам по рации.

Тиссовский наклонил голову и сказал:

— Пошлем ее без рации. Нет-нет! — замахал он руками, заметив недоуменный взгляд Кима. — Рация будет там, где Кларочка… Но я доставлю ее туда своими средствами.

— Хорошо. Согласен.

Ким направился к выходу.

— Мой командир, последняя неясность: кому мы поручим сопровождать Микки-Маус в Киев?

— С Кларой пойду я, — отвечал Ким.

Пауза. Тиссовский понял, что возражать бесполезно.

— Какую вам приготовить легенду? — спросил он.

— Ну, здесь — ваше слово. Мне безразлично, но легенда должна быть на двоих…

— Тогда я вас обвенчаю, — улыбнулся Тиссовский.

Круглые сутки в комнате легонько подрагивали стены и стекла от проходящих тяжеловесных составов. Едва ночной сумрак уходил, Клара подсаживалась к окну. Оно выходило на Днепр, а мост был справа. Каждые три часа менялся караул. Часовые стояли не только наверху, у въезда на мост, но и внизу, непосредственно у воды. Таким образом, мост просматривался на всем его протяжении десятком автоматчиков. Кроме того, неподалеку на холме имелась вышка для обзора окрестностей. От нее шли провода к строениям барачного типа, где расположились казармы отряда мостовой охраны. Судя по утренним построениям, отряд насчитывал примерно усиленную роту солдат.

На восток эшелоны шли главным образом с живой силой, о чем можно было судить по раздвинутым дверям теплушек; прошло два состава открытых платформ с танками, один состав с артиллерией и один — цистерны. На запад шли составы пассажирских вагонов — санпоезда с ранеными и товарные крытые, очевидно, с мукой.

Накануне отъезда в Киев Клару долго и тщательно инструктировали Тиссовский и Немчинов. Каждый по своей части. А в Киев ее провожал Ким. Все было, в общем, проще, чем Клара предполагала. Ким, одетый по-крестьянски, тащил на себе мешок с картошкой, она — кошелку с салом. Они вышли на шоссе Остер — Киев и стали голосовать, при этом Ким размахивал зажатыми в руке рейхсмарками. Первая же грузовая машина остановилась, и выглянувший из кабины немец спросил: «Wohin?» И Ким на ломаном немецком языке прокричал: «Нах Киев!.. Картофэль».

Опытный Тиссовский перебрал десяток легенд, но всем им предпочел такую — крестьянский парень с молодухой. И не случайно: накануне связной доставил из Киева вывешенное в городе обращение коменданта к населению окрестных сел везти на продажу в город излишки сельскохозяйственных продуктов. А Феня Кисель сообщила дополнительно, что полицаям дано строгое указание — в первые дни не изымать продукты у приезжающих крестьян, а, напротив, всячески поощрять их. Городские рынки к весне пустовали, и это придавало особо трагичный колорит и без того пустынному городу.