Впервые – С, 1863, № 8, стр. 439. Вошло в С. 87. Написано, вероятно, в связи с арестом Н. Г. Чернышевского.

«Что год, то новая утрата…»^*

Впервые – БДЧ, 1863, № 9, стр. 155, без заглавия. В списке неизвестного лица (ГПБ) надпись переписчика: «А. Н. Плещеев. 9 окт<ября> 1863 (написано в день похорон)». Стихотворение посвящено памяти Помяловского Николая Герасимовича – известного писателя-демократа, умершего 5 октября 1863 г.

«Честные люди, дорогой тернистою…»^*

Впервые – С, 1905, стр. 138. Написано в связи с судом над Чернышевским и, как справедливо указал В. Комарович, поэтому не могло появиться в печати до 1905 г. («Поэты-петрашевцы». Л., 1940, стр. 296). О взаимоотношениях Чернышевского и Плещеева см. вступ. статью и примеч. к стих. «Жаль мне тех, чья гибнет сила…», стр. 387.

«Если хочешь ты, чтоб мирно…»^*

Впервые – С, 1864, № 10, стр. 425. Печ. по С. 87, стр. 132.

«Смотрю на нее и любуюсь…»^*

Впервые – С, 1864, № 10, стр. 424.

Гости^*

Впервые – БДЧ, 1864, № 1, стр. 43. Подзаголовок, очевидно, фиктивен.

Памяти Е. А. Плещеевой^*

Впервые – С, 1865, № 5, стр. 122. Посвящено памяти жены поэта Елкониды Александровны Плещеевой, умершей 23 лет 13 декабря 1864 г.

Apostaten-Marsch^*

Впервые – С, 1865, № 10, стр. 362, под заглавием «Песня отступников». Подзаголовок «Мотив одного немецкого поэта» фиктивен. Печ. по С. 87, стр. 142. Здесь впервые появилось немецкое заглавие.

«Быстро тают снега, побежали ручьи…»^*

Впервые – «Дело», 1867, № 6, стр. 256. Вошло в С. 87.

Славянским гостям^*

Впервые – «Антракт», 1867, 28 мая. Написано в связи со славянским съездом в России по поводу этнографической выставки в Москве, прочитано Плещеевым на вечере в Артистическом кружке.

«Где ты, пора веселых встреч…»^*

Впервые – «Модный магазин», 1868, № 20, стр. 346.

«Когда тебе молчанием суровым…»^*

Впервые – 03, 1868, № 9, стр. 244.

«Жаль мне тех, чья гибнет сила…»^*

Впервые – 03, 1868, № 10, стр. 389. Печ. по С. 87, стр. 137. Как указывает Н. М. Чернышевская, это стихотворение «навеяно размышлениями об участи Чернышевского» («Летопись жизни и деятельности Н. Г. Чернышевского». М., 1953, стр. 372). С Чернышевским поэта связывали и личные отношения, и общность взглядов. По показаниям Чернышевского, Плещеев в Москве был самым близким его знакомым (Мих. Лемке. Политические процессы. СПб., 1907, стр. 371). Характерно также и то, что после раскола в редакции «Современника» в 1862 г. Плещеев оказался в числе немногих сотрудников, верных знамени Чернышевского. Об отношении Плещеева к Чернышевскому свидетельствует следующее неизданное письмо его Ольге Сократовне Чернышевской: «Петербург, 23 октября 1889 г. Милостивая государыня Ольга Сократовна! Позвольте мне выразить вам чувство глубокого соболезнования по поводу кончины дорогого Николая Гавриловича. Все, чтившие покойного как литературного деятеля и знавшие лично, были сильно поражены этой внезапной кончиной. Не могу вам сказать как много прискорбно, что я не имел возможности еще раз увидеть его. Будущим летом я намеревался проехаться по Волге и завернуть к нему в Саратов. Но судьба судила иначе. Вы знаете, как я всегда любил и глубоко уважал его. С его именем связаны у меня воспоминания о лучших днях моей жизни. Многое вспомнили бы мы с ним из прошлого… Крепко жму вашу руку и прошу вас верить моей искренней преданности и уважению. Алексей Плещеев. P. S. Не найдется ли у вас лишней карточки его? Я был бы вам глубоко признателен, если бы вы мне прислали ее. У меня есть одна, но очень старая. Мне хотелось бы иметь карточку его за последнее время» (ЦГАЛИ). Кого могила Преждевременно взяла и т. д. Речь идет о Добролюбове, Михайлове, Писареве, Серно-Соловьевиче и др. И предательская рать Будет ненависть до гроба В честных душах пробуждать. Имеется в виду предатель Чернышевского – переводчик В. Д. Костомаров. Плещеев испытывал особую горечь, ибо по его рекомендации Михайлов зимой 1860–1861 г. познакомил Чернышевского с Костомаровым (см. «Процесс Н. Г. Чернышевского. Архивные документы». Саратов, 1939, стр. 236–239).

Облака («Я лежал на траве и глядел…»)^*

Впервые – ОЗ, 1868, № 9, стр. 183. Вошло в С. 87.

Ларош Герман Августович (1845–1904) – композитор, известный музыкальный критик и профессор теории и истории музыки Московской и Петербургской консерваторий.

Старики^*

Впервые – ОЗ, 1873, № 6, стр. 412. Вошло в С. 87, стр. 143. Здесь опубликовано в качестве заключительного стихотворения отдела «Стихотворения 60-х годов». Вероятно, оно написано в 1869 г. Адресовано кому-то из петрашевцев (быть может, Н. А. Спешневу). Помнишь, товарищ, минуту разлуки?.. Грозная нас не страшила беда. «Мы, петрашевцы, – вспоминал Достоевский, – стояли на эшафоте и выслушивали наш приговор без малейшего раскаяния… то дело, за которое нас осудили, те мысли, те понятия, которые владели нашим духом, – представлялись нам не только не требующими раскаяния, но даже чем-то нас очищающим мученичеством, за которое многое нам простится» («Петрашевцы в воспоминаниях современников». М.-Л., 1926, стр. 9).

«Тяжелая, мучительная дума…»^*

Впервые – ОЗ, 1869, № 2, стр. 404.

Слова для музыки («Я помню всё…»)^*

Впервые – С. 98, стр. 153. Помещено П. В. Быковым в С, 1905, в отдел «Стихотворения 60-х годов».

«Иль те дни еще далеки…»^*

Впервые – ОЗ, 1870, № 7, стр. 64. Автограф в так наз. «Книжке соусов» Плещеева – ЦГАЛИ. Здесь имеется запись неустановленного лица: «в августе 1867 года от А. Н. Плещеева, Гр. Данилевскому». Существует ничем не подтвержденное сообщение, что данное стихотворение распространялось «в начале 1860 г. в рукописных списках по России» («Известия», 1935, 29 августа). Однако все это не дает основания датировать стихотворение началом 1860 или 1867 г. Содержание стихотворения позволяет думать, что оно написано в связи с франко-прусской войной 1870 г., привлекавшей внимание радикально-демократической печати (на нее откликнулись Салтыков-Щедрин, Д. Минаев, Н. Демерт, Г. Елисеев и др.). На связь стихотворения Плещеева с этими событиями впервые указал И. Власов в статье «Некрасов и Парижская коммуна» (ЛН, тт. 49–50, М., 1949, стр. 398).