— Я останусь с ним, — негромко сказала Зурра.

— Это справедливо, — откликнулся вождь. — Жена не должна покидать мужа, разве только в смерти.

— Вуа-а! — застонал Зурр. — И Олень с тобой, мать.

— Нет. Ты, Олень, живи с людьми. Ты чист, как этот новый огонь, среди людей ты таким и останешься…

— А теперь, Уруна, умертви оскверненный огонь, — приказал Большой Орел.

Старуха вошла в пещеру. Там, на широком камне, полузасыпанном золой, горел старый огонь, который они принесли с собой из последнего перехода, древний огонь племени, переживший не одну короткую человеческую жизнь.

Сколько солнц миновало со времени его рождения? Не счесть.

Неустанно, днем и ночью, подкармливала его оглохшая больная женщина, лишь изредка препоручая это одной из соплеменниц.

Уруна присела рядом и остановила ее руку с очередным полешком, жестом указала на большой веселый костер снаружи.

Так и сидели они вдвоем, две старые женщины, глядя, как постепенно опали жаркие язычки пламени, как голубоватым прахом подернулись красные угли, как свет этих углей тускнел, прячась под толстым слоем сизого, а затем белесого пепла.

И когда старый огонь умер, больная женщина в невыразимой тоске легла на теплую еще золу и застонала, будто умер ее детеныш.

Но горевала о старом огне только глухая, которая ничего не знала о последних событиях в племени, не интересовалась ими.

— Огонь зла умер! — крикнула Уруна и ударила в жреческий тум-тум.

И люди впервые за многие луны почувствовали желание поплясать, повеселиться так же остро, как чувствовали они все это время голод.

УДИВИТЕЛЬНАЯ, СЧАСТЛИВАЯ ОХОТА

Косыми лучами солнце скользнуло по волнам бурливой реки и позолотило верхушки деревьев мрачного леса, когда охотники вышли на промысел.

От нового, чистого огня Лан возжег факел: пусть удачной будет охота! Зурр прихватил с собой небольшую вязанку запасных факелов. Мальчики привыкли брать с собой огонь.

Охотники подивились этому, но виду не подали. После того как Лан сотворил великое чудо рождения нового огня, ни один охотник не считал себя вправе сомневаться в правильности всех его действий и поступков.

Этим утром, впервые со времени возвращения, Лан вспомнил о друге, о соба.

Рыжий волк исчез. Может быть, он нашел родную стаю и больше не вернется, может быть, погиб в схватке с сильным зверем?..

На душе у мальчика стало муторно и беспокойно. Как он не подумал раньше о том, что соба может испугаться большой человеческой толпы и убежать…

Охотники обошли ближние ямы — зверовые ловушки. Они были пусты.

Вышли к реке. Нещадно жалили комары. В камышах стоял гогот множества птиц. Но лишь одному из охотников посчастливилось подстрелить гуся.

Голодные люди тут же разодрали и съели птицу.

Было ясно, что такой большой и шумной группой невозможно подкрасться к чутким, осторожным птицам. То один, то другой охотник с криком ужаса проваливался в теплую, пахнущую гнилью воду. А разбрестись люди не решались, опасаясь тигра. Именно в камышах напал тигр на Желтого Клыка, загрыз и утащил его, лишь кровавые пятна нашли охотники, когда прибежали на крик соплеменника.

Вернулись к ручью. Медленно, опасливо побрели к лесу. Туда они никогда еще не ходили, вообще избегая густых зарослей, где могли их подкарауливать хищники.

В степи Лан заметил стаю рыжих волков. Они бежали в том же направлении, в каком шли охотники. Постепенно расстояние между волками и людьми сокращалось.

Пристально вглядывался мальчик в рыжих зверей, издали они все казались одинаковыми, но, когда он отошел подальше от группы охотников, от стаи тотчас отделился волк.

Это был соба.

Лан узнал его. Как ликовал в душе мальчик, как он был счастлив, что с другом соба не случилось ничего дурного!

На глазах пораженных охотников человек и зверь встретились как добрые друзья-соплеменники. Лан даже ласково потрепал волка по загривку, чего никогда не делал раньше.

— Вах-ха! Соба — хорошо! — говорил Зурр соплеменникам. — Мой соба: спас Зурра-Оленя от медведя.

— Соба! Соба! Зверь соба! Спас от медведя! — повторяли пораженные охотники. Для них, бывалых, много повидавших в своей трудной жизни, все это казалось бы неправдоподобным, если бы они не видели собственными глазами, как дикий зверь радостно и дружелюбно ласкается к мальчику.

Двинулись дальше.

Соба и другие волки бежали теперь впереди охотников, Лан и Зурр старались не отставать от зверей.

Вот волки устремились в заросли кустарника, и мальчики поспешили следом.

Охотники медлили, они не могли преодолеть недоверие к густым зарослям, но раз Лан и Зурр идут за соба, то, наверное, опасности нет, и они двинулись за мальчиками.

Нет, недаром продирались волки сквозь колючий кустарник: стадо сайгаков, стройных светло-желтых антилоп, пряталось тут от полуденного зноя.

Охотники видели сквозь кусты, как потревоженные животные выскочили из зарослей и стремительно понеслись по степи. Волки мчались, обходя стадо стороной. Описав широкий полукруг, стадо повернуло и помчалось прямо к зарослям, где стояли охотники. Теперь волки бегут по обе стороны от стада, не давая им свернуть в сторону.

Затаились в зарослях люди. Возбужденно горят глаза, натянуты тугие луки, изготовлены острые стрелы.

Стадо все ближе. Уже слышен дробный перестук быстрых копыт о твердую, звонкую землю. Вот сайгаки разделились на две группы, обтекая заросли. Теперь они повернулись боком к охотникам.

Зажужжали, запели, засвистели стрелы. Несколько антилоп рухнуло на землю со всего маху, будто споткнулось о невидимое препятствие.

Шесть антилоп билось на земле. Какая удивительная, счастливая охота!

Люди выскочили из зарослей, радуясь богатой добыче, как дети.

Лан схватил за ноги одну из антилоп и оттащил далеко в сторону — это доля рыжих волков.

И снова от стаи отделился соба, доверчиво приблизился к мальчику и жадно лизнул кровь на ранке сайгака. Улыбаясь умными глазами, волк заглянул в лицо своего двуногого друга, радуясь вместе с ним удаче.

— Хорошо, соба, хорошо!

Не сразу стая рыжих волков набросилась на добычу, когда Лан удалился. Некоторое время соба один рвал зубами тушу. Потом подбежали молодые волки, и наконец вся стая собралась на пиршество.

Охотники, все до единого, как завороженные наблюдали за происходящим. Никто не пожалел для волков эту антилопу. Они только что видели удивительное и непонятное: звери помогли человеку добыть много мяса, и человек поделился с ними добычей.

Хорошая, счастливая охота! Если бы так везло каждый день, у племени таж было бы вдоволь мяса.

И тут из зарослей, которые только недавно скрывали охотников в засаде, раздалось грозное рычание тигра.

Вероятно, злобный враг шел по следам людей.

Тигр застал охотников врасплох: многие бросили на землю луки и стрелы, копья и дубинки, собираясь свежевать сайгаков. И теперь безоружные в большинстве люди сбились в кучу.

Лан и Зурр поспешно подожгли новые факелы, но огонь был совсем не виден в ярких лучах солнца.

Не раздумывая, Лан швырнул один факел далеко в заросли, откуда доносился рык.

О мальчишеская слепая самонадеянность! Если бы он мог предвидеть последствия, то не сделал бы этого. Но слава последних дней и безоглядная вера в могущество огня сделали мальчика безрассудным.

Тот самый огонь, который столько раз спасал их с Зурром и Муной вдали от родного племени, едва не стоил жизни многим охотникам в этот день…

Глухо загудело пламя в сушняке зарослей. Быстрыми невидимыми змейками растекся огонь по жухлой траве, высушенной солнцем, оставляя за собой черный след, с угрожающим треском взлетая вверх по кустам и деревцам.

Страшная дымная стена вмиг отрезала тигру путь к отступлению, и разъяренный зверь выскочил из зарослей прямо на охотников.

От неожиданности кто-то из охотников побежал, кто-то повалился на землю с жалким воплем. Никому из них еще не приходилось так близко видеть могучего зверя.