— Я… тебя… — руки Дика сжались в кулаки и только чудовищным усилием воли он подавил в себе стремление немедленно попытаться набить этому хлыщу его волосатую морду. Рейкер, глядя на побелевшее лицо юноши, только усмехнулся. Затем встал, и подошел к огромному, на полстены экрану, который сейчас показывал испещренное огоньками звезд черное небо. Не оборачиваясь и, казалось бы, полностью игнорируя взбешенного парня за своей спиной, он спокойно сказал:

— Не надо пока ничего говорить, лейтенант. Вас сейчас отведут назад в камеру, где вы до завтра подумаете над сложившейся ситуацией. Позже мы вернемся к этому разговору. Только рекомендую вам думать побыстрее, много времени я вам дать не могу.

Майор повернулся, подошел к столу и нажал кнопку. Тотчас же дверь отъехала в сторону, и на пороге появился охранник, снова направив свою пушку на Дика. Тому оставалось только подчиниться. Пока парня вели к каюте, он изо всех сил старался запомнить расположение коридоров, лифтов, переборок. Впрочем, конструкция имперских авианосцев мало чем отличалась от аналогичных кораблей Федерации Земли.

Когда его втолкнули в каюту и дверь за ним закрылась, пленники обступили его и засыпали вопросами. Прежде всего всех интересовало, что говорили Дику об их будущем. Может, хоть немного прояснится вопрос, зачем их здесь так бестолково держат — и не допрашивают особо, и в расход не пускают, и никому не передают. И вообще, о чем там они говорили?

— Да так, меню на завтрак обсуждали, — отмахнулся он и шепотом добавил — камеры, микрофоны?

— А, тогда ясно — капитан Краббс прекрасно понял, о чем идет речь, и продолжил шепотом, практически не шевеля губами — не боись, парень, похоже микрофонов здесь нет. Во всяком случае, мы их не нашли, да и по их поведению непохоже, чтобы они слушали наши разговоры. А камера, конечно, есть, как же без этого. Присмотрись к левому верхнему углу, если стоять лицом к двери — она там. А что, есть мысли?

— Вы никогда не думали отсюда удрать?

— И заодно перебить голыми руками экипаж и десант авианосца? Ну, спасибо, ты меня развеселил. — по лицу капитана не было заметно, что он испытывает особое веселье. Видимо, подобная мысль приходила пленникам уже не раз и была отброшена, как совершенно безнадежная.

— Можно не перебить… можно именно удрать. В ангаре стоят истребители, почему бы не попробовать прорваться к ним. Если получится, конечно. Мы все поместились бы в “Алебарде", правда, было бы чуть тесновато. А дальше — дело техники.

— Не смеши меня, парень. Ты видел. как они сюда заходят? Да и вообще, как ты представляешь себе справиться с рекном, кулаками?

— Не совсем кулаками… Как бы вам прикрыть меня от камеры?

Краббс пожал плечами и, передвинув свое громоздкое тело в угол, где находилась камера, привстал на цыпочки и просто ткнул в зрачок пальцем. Раздался тихий хруст.

— Вот и все. Мы ломаем уже седьмую или восьмую камеру. Через пару часов примчатся, надают по рогам, починят. А может и не починят — в прошлый раз мы сидели без камеры почти сутки.

Дик сел на край койки и стал аккуратно откручивать с мундира эмблему универсалиста — увесистую металлическую звезду серебристого цвета, с аккуратно закругленными гранями. Предусмотрительности рекнов не хватило на то, чтобы вместе с оружием сорвать с кителя и ее — посчитали неопасной. Скоро им предстоит понять, что в этом отношении они заблуждались. Хотя было бы куда лучше, если бы они об этом остались в неведении. Собственно, именно для этого и потребовалось избавиться от камеры — этот секрет, по возможности, не должен стать известным противнику.

Что представляет собой звезда, знали только сами универы. Это было последнее оружие, которое каждый офицер всегда носил с собой. Монолитная на вид железяка на самом деле представляла собой две пластины, края которых были скреплены пластиком, точно повторяющим цвет металла, очень мягким, легко поддающимся почти любому острому предмету. Острый предмет нашелся тут же — Дик зубами сжал штифт в средней части обратной стороны звезды, который крепил ее к кителю, и сильно дернул. Скрипнули зубы о металл, кажется в сторону отлетел маленький осколок — какому-то зубу не повезло. Но штифт вышел, с обратной стороны он напоминал буравчик общей длиной всего несколько миллиметров.

Старательно удерживая крохотный инструмент, Дик аккуратно стал вкручивать его прямо в ребро звезды. Материал легко поддавался, и наконец буравчик углубился в пластик на два миллиметра. Снова в ход пошли челюсти — парень сжал зубами остаток стержня и стал аккуратно тянуть его на себя. пластик, соединяющий переднюю и заднюю пластины звезды отделился от металла. Дик перехватил его пальцами и одним движением выдернул весь. Щелкнули освободившиеся пружины, выталкивая в щели звезды спрятанные ранее внутри острые как бритва лезвия — безопасная на вид железка превратилась в сюрикен — страшное оружие в опытных руках.

— Ну вот, — сказал Дик, — наше оружие готово. Это сюрикен, метательная звезда. Кстати, кто-нибудь умеет им пользоваться?

— Увы — капитан покачал головой — я как то больше огнестрельное оружие предпочитал, или просто руки — ноги. А с этими японскими железками, к сожалению, дела не имел.

— Жаль. В общем, предлагаю такую схему. Как только к нам заходит охрана, вы, капитан, берете на себя первого. Я выведу из строя того, кто будет стоять у двери, потом помогу вам. Далее попробуем прорваться к истребителям. Кстати, основная наша проблема — захватить машину с пилотом — без пилота, точнее без его магнитной карточки, нам не взлететь.

— Ну что ж, мысль мне подходит. Мне порядком надоело сидеть здесь и ждать, когда меня включат в меню — капитан внимательно взглянул на Дика, давая понять что он понял, о чем шла речь на допросе.

— Кстати, они всегда по двое ходят? — поинтересовался Старк, взвешивая звезду в руке — будет обидно, если с ними придет еще один.

— Обычно по двое. Только второй, как правило, в камеру не заходит, стоит в коридоре. Но чинить камеру, как правило, приходят впятером или вшестером.

— Значит, надо рвать когти раньше…

— А может не надо? — жалобно спросила Клаудиа, поежившись — нас убьют, я чувствую, всех… сразу…

Дик подошел к девушке, внимательно взглянул в огромные серые глаза, на дне которых затаился страх. Он понимал ее, одно дело сидеть и ждать своей судьбы, другое — с боем и, возможно, потерями, прорываться через громаду незнакомого корабля к ангару, отражать атаки рекнов, каждый из которых мог одной рукой оторвать ей голову.

— Нас все равно не оставят в живых. От попытки побега мы ничего не потеряем. Но шанс у нас есть.

— Вот именно, Клай — заявил капитан, похоже заранее настраиваясь на драку. — Даже если мы не вырвемся отсюда, все же я хоть пару шавок с собой на тот свет прихвачу — и то радость. Меня взяли, как пацана, сетью… пусть попробуют один на один, посмотрим, у кого череп крепче. И вообще, сидеть и ждать, пока тебя сожрут… нет, это не по мне.

Клаудиа прижалась к Дику и заплакала, уткнувшись ему в плечо. Парень гладил ее по голове, ловя себя на мысли, что получает огромное удовольствие, прикасаясь к ее длинным светлым волосам, так красиво падающим на черный мундир. Девушка вообще была чертовски хороша, хотя несколько бледна — недели плена не прошли даром. Он осознавал, что попытка прорыва будет для нее серьезным испытанием — более серьезным, чем для других, они мужчины, им привычнее сталкиваться с опасностью лицом к лицу. Поэтому, прижимая Клаудию к себе и чувствуя, как она постепенно успокаивается, он ощущал какую-то особую ответственность за жизнь этой девушки — такой красивой и такой еще молодой.

Приближалось время ужина. Как товарищи рассказали Дику, обычно рекны — охранники появлялись около семи часов, “награждая" пленников порциями чего-то, по вкусу напоминающего сырой мясной фарш. Приходилось есть, ничего другого им не предлагали. Спасибо хоть вода была в изобилии — в углы камеры было что-то вроде умывальника.