— Да собственно, СБ просто поставило нас в известность о том, что имеется некоторая вероятность предательства и что они будут вести работу в этом направлении. Я хотел предложить другое. До сих пор у нас практически не вставал вопрос о секретности нашей с вами работы. Особенно в свете последних наших решений. Одно дело, если рекны перехватывают транспорт с продовольствием и совсем другое, если они нападут на трейдер, на борту которого тысячи безоружных людей. Вы же знаете, Флот по прежнему не может выделять сильные конвои для торговых кораблей. Поэтому я бы хотел, чтобы только один человек на каждом корабле знал маршрут и конечную цель полета. И чтобы корабли эскорта получали информацию от этого человека не накануне старта, а непосредственно перед уходом на струну.

— Это можно будет организовать. — сказал Даньков, уже прокручивая в голове возможные варианты.

— Хорошо. К следующему заседанию прошу подготовить ваши идеи по данному вопросу. Если больше никто не хочет выступить, я предлагаю закончить собрание…

“Санта Лючия" прибыла на Землю примерно четыре недели назад, доставив груз продовольствия с Селесты. Несколько дней простояв под разгрузкой и опустошив свои трюмы, корабль должен был отправиться назад порожняком за следующей партией. Но ситуация изменилась, и в настоящее время огромный корабль готовился к отправке, но пункт его назначения был еще не определен. Он висел на орбите Земли и к нему непрерывным потоком шли шаттлы, один за другим доставляя беженцев, взрослых и детей, дома которых были разрушены или сожжены, которых уже ничто не удерживало на опаленной планете. Капитан транспорта предполагал принять на борт не менее трех тысяч человек. Он не имел ни малейшего представления о том, куда полетит корабль, но его это не особенно беспокоило — когда надо будет, сообщат. Вообще, его голова была сейчас забита другими проблемами — как разместить людей, чем накормить — корабль брал на борт минимум продовольствия, только на полуголодный паек. Впрочем, мало кто из беженцев поднялся на борт с пустыми руками. Предполагалось, что колонии обеспечат прибывших всем необходимым, поэтому рекомендовалось брать только личные вещи. Хотя особых ограничений никто не устанавливал, поэтому некоторые заявлялись на транспорт с огромным багажом. Капитан не возражал — людей отрывали не просто от дома — от родной планеты, поэтому пусть попытаются увезти ее частичку с собой, если от этого им станет легче. Хотя, с его точки зрения, вместо этих многочисленных чемоданов, котомок, мешков и корзин было бы куда как умнее погрузить на борт полсотни мини-тракторов или еще какой техники. А так, похоже, первое время всех переселенцев ждет банальный ручной труд до полного изнеможения. Хотя он видел кое-кого из эмигрантов, пожалуй далеко не все они согласятся копаться в земле. А с другой стороны, что им еще остается?

Еще один шаттл запросил посадку. Капитан взглянул на график — Франция. “А эти что здесь делают? — подумал он про себя, — Франция ведь практически не пострадала. Впрочем, это не мои проблемы. Моя задача — довести их до места назначения… где бы оно ни было".

Капитану пришла в голову мысль, что он, похоже, долго теперь не увидит жену и детей — если “Санта Лючия" пойдет не на Селесту, а куда-нибудь по другому адресу. Наверняка там его снова чем-нибудь загрузят и снова отправят на Землю — в военное время мнение гражданских лиц не очень-то интересовало правительственных чиновников. Впрочем, сам он прекрасно понимал ситуацию и давно с ней смирился.

Элен и Лесли шли по коридору, женщина держала в руках небольшую сумку, старик сгибался под тяжестью двух чемоданов. Война, заставшая их в Париже, пощадила Старков. Уже позже, узнав о гибели мужа, Элен несколько дней не могла прийти в себя. Она особенно никогда не любила Джона, но очень привыкла к нему и чувствовала внезапно разверзшуюся пустоту рядом с собой. Только Лесли Старк поддерживал ее в то время — о Дике не было никаких известий. Они пытались разыскать его, но в тот период Флот был завален подобными просьбами и попросту их игнорировал — у операторов связи боевых кораблей были другие проблемы. Совсем недавно, когда несколько стабилизировавшаяся обстановка позволила получить требуемую информацию, им удалось узнать, что лейтенант Старк, досрочно закончив Академию, в настоящее время приписан к авианосцу “Элеонора". Связаться с ним не представлялось возможным — корабль находился в рейде, и о времени его возвращения никто ничего доподлинно не знал. А и знал бы, так не передал бы эту информацию гражданским людям, хоть они трижды назвались бы родственниками.

Когда было объявлено о том, что желающие могут эвакуироваться на другие планеты Федерации, Элен и Лесли думали недолго. Их дом исчез в воронке взрыва, город, где Элен работала, лежал в руинах, да и никому сейчас не нужны были дизайнеры и модельеры. Ничто не задерживало их на планете, где они прожили всю жизнь. К тому же Элен панически боялась повторного нападения, надеясь, что колонии меньше подвержены атакам. В какой-то мере она была права, однако оставшиеся в живых жители «Новой Германии» могли бы с ней поспорить. Сам Лесли немного сомневался в целесообразности отъезда и не только потому, что привык к Земле и не очень-то хотел поменять ее на другую планету. Гораздо больше его беспокоила мысль о том, что они будут там делать. Сам-то он еще куда ни шло, многолетняя работа в Патруле, пусть и не на офицерской должности, научила его не бояться никакого занятия и дала достаточную квалификацию для того, чтобы на любой молодой колонии его приняли бы с распростертыми объятиями. Однако Элен… всю свою жизнь она занималась тем, что Лесли считал пустой тратой времени. Сомнительно, чтобы на той же Гардарике или Кемте кому-то понадобились бы ее «таланты».

— Ты точно оставил Дику сообщение? — наверное уже в десятый раз спросила она свекра, который пыхтел, таща багаж — перед отправлением Элен почти до нуля исчерпала свой банковский счет, прежде всего запасаясь тем, что, по ее мнению, достать в колониях невозможно — парижской косметикой, парфюмерией, бельем и т.д. Кроме того, в чемоданах были кое-какие продукты длительного хранения и довольно большое количество одежды, включая вечерние платья. Лесли не раз пытался объяснить невестке, что в колонии ей потребуется скорее рабочий комбинезон, чем декольтированное платье «от Шанель», однако словесные методы воздействия Элен научилась игнорировать еще в детстве.

— Ну сколько раз повторять. Я связался с диспетчером и он обещал передать диск с записью Дику, как только “Элеонора" вернется с задания… Не знаю, может уже и вернулась — этот разговор был почти неделю назад.

— Ты что, не мог связаться с ним еще раз? — возмутилась Элен, совершенно не отдавая себе отчета в том, что таких как они не просто сотни — тысячи людей ежедневно пытались связаться со своими родственниками и знакомыми в Патруле. Компьютеры диспетчеров буквально дымились, распределяя запросы на категории “важные", “менее важные" и “маловажные", к которым собственно и относились попытки родственников поболтать с офицерами.

— Да мне неслыханно повезло, что я вообще сумел поговорить с диспетчером! — пробормотал себе под нос старик, сражаясь с чемоданом, который упорно не желал проходить в дверь каюты, которую им отвели. Собственно это был уже опустошенный склад, куда в срочном порядке установили огромное количество многоярусных коек, большая часть из которых уже была “обжита" эмигрантами, некоторые из которых благоразумно предпочли забраться повыше, чтобы не путаться у вновь прибывающих под ногами.

Наконец Лесли протиснул баул через узкую дверь, предназначенную обычно для технического персонала — погрузка и разгрузка транспорта осуществлялась через раздвигающиеся стены склада. К тому моменту Элен уже нашла подходящие койки, но старик немедленно их забраковал.

— Видишь ли, дорогая, если ты устроишься внизу, тебе, возможно, будет легче вставать и ложиться. Но имей в виду, целый день мимо тебя будут туда — сюда сновать люди, цеплять тебя своей одеждой и сумками. Так что ты как хочешь, а я полез наверх — он прислонил чемоданы к стойке и закинул свое пальто на третью снизу койку. Элен вздохнула и, признавая правоту свекра, последовала его примеру, заняв другую кровать на том же уровне. Потом взглянула на часы — до отправления корабля, если в этом бардаке что-нибудь бывает согласно расписанию, оставалось еще восемь часов.