— Да эти куклы — маменькины дочки! — отреагировала оставшаяся в мягких креслах молодежь.

После ухода подружек аудиторию словно прорвало: посыпался шквал неистовых обвинений в адрес родителей, разгоряченные головы старались перещеголять друг друга откровениями ненависти к надоевшим предкам. Ной безуспешно призывал к порядку и тишине, но фонтан мог заткнуться только сам собой.

Дожидаясь этого момента, Ной изменил тактику: он вызывал каждого оратора на сцену. На сцене было неуютно — не то что в общей массе. Виктор в который раз убедился в Ноевом виртуозном владении техникой: обстоятельства в конечном счете всегда работали на него. Молодежь, излив со сцены лишь малые ручейки брани, мало-помалу успокоилась, и ребром встал вопрос: что делать дальше?

Перерыв на дискотеке кончился, снова врубили оглушительную музыку. После этого в конференц-зале осталось не более десятка человек, но этих уже можно было назвать стойкими оловянными солдатиками церкви Апокалипсиса. Виктор вдруг вспомнил, что оставил снаружи ящик с брошюрами, и выглянул из зала, чтобы забрать их. К его удивлению, почти вся печатная продукция была разобрана. Нельзя сказать, чтобы стопроцентно — в целях изучения, потому что в фойе там и сям валялись разодранные листки. Но, несомненно, кто-нибудь да унесет домой, да еще родственникам и знакомым покажет, а те поймут, что надо спасаться… Проповедь возымела свое действие. Какое счастье!

Когда он снова вернулся в конференц-зал, оловянные солдатики вместе с Ноем скандировали:

— Голгофа распятого — смерть упырям!

Дожидаться окончания дискотеки не имело больше смысла. Ной распустил собрание, немногочисленным членам которого был назван адрес завтрашней явки.

По этому адресу — в каменный одноэтажный дом с приусадебным участком по улице Воровского — явились за несколько минут до назначенного срока. Хозяев не было видно. Ной оставил Виктора у калитки, сам направился в недра большого сада за домом. Туда же повелел направлять и пришедших.

В течение пятнадцати минут явились семь человек: четыре парня и три девушки; все поодиночке, как просил Ной.

Начала разговора Виктор не слышал, потому что еще с полчаса ждал пришельцев, но никто больше не пришел.

Когда он присоединился к компании, то увидел такую картину: все, во главе с Ноем, стояли на коленях вокруг обильно плодоносящей груши и, закрыв глаза, молились. Виктор понял, что каждому дана собственная мантра и молодежь вполголоса повторяет свой космический код, то есть то словосочетание, по которому, как говорил Ной, Бог узнает своих.

Так продолжалось минут пятнадцать. Ной первым встал с коленей, за ним последовали остальные, но не сразу. Трое или четверо вошли в небольшой транс и продолжали произносить мантру до тех пор, пока Ной, коснувшись плеча, не вывел медиумов из транса…

— Хорошо, дорогие мои братья и сестры! — подытожил молитвенную часть второго собрания Ной. — С этого момента вы стали посредниками между людьми и миром духов. Это первая ступень посвящения в церковь Апокалипсиса.

При этих словах одна из девушек вдруг зарыдала.

— Это сходит благодать! — вдруг, не ожидая от себя сам, сказал Виктор и коснулся ее плеча. Она чем-то была похожа на Веронику — такая же красивая, только по-своему…

— Это так, — подтвердил Ной. — Успокойся, сестра, тебе Бог готовит особый путь… Теперь, дорогие мои братья и сестры, Бог повелевает вам дать ему клятву верности. Предупреждаю, что священнодействия могут быть совершены только в здравом уме, твердой памяти и с полного согласия каждого из вас. Вы должны подумать и сделать свой выбор: да или нет. Только знайте, что за нарушение клятвы следует немедленное наказание…

Лица парней и девушек были напряжены, Ной тоже не был спокоен: Виктор заметил, как у него играют желваки на скулах. Он понимал, что эта клятва — может быть, самая важная часть посвящения, от которого зависит вся дальнейшая судьба посвящаемого. Да, это судьбоносное мгновение, хотя вряд ли кто это поначалу понимает…

— Я вижу… что вы все приняли правильное решение, — проговорил Ной, внимательно вглядываясь в лица. — Все…

— Я ухожу! — вдруг сказал один из парней. — На хрена мне ваш детсад! Вань, пошли отсюда! — сказал он своему приятелю.

— Иди, я останусь, — исподлобья глянул Ваня. — Я голос слышал, чтоб остаться! Ты иди, иди… Я останусь!

— Ну смотри, Вань, пожалеешь! Отколешься от компании, потом не примем…

— Иди! Голос был, говорю, — чтоб остался. Никому не говори, где я. Голос был — понял?

— Дурак ты, Ваня! Как был дураком, так и остался! — махнул рукой парень, злобно посмотрел на Ноя и пошел прочь.

— Вот из-за таких — с раздвоенными мыслями — мы и вынуждены давать клятву, — успокоенно сказал Ной и всех утешил. — Еще есть время, чтобы каждый решил, с кем он остается: с этим грешным миром или с церковью, чтобы спастись от грехов.

Ной оставил молодежь и ушел в глубь сада. Виктор тоже отошел в сторону, чтобы как-нибудь не повлиять на их решение.

— Я вижу, вы все остались с церковью, — констатировал Ной, вернувшись минут через пятнадцать. — Теперь я читаю клятву, а вы, внутренне настроившись на нее, отвечаете: клянусь. На каждое слово: клянусь, клянусь, клянусь.

Далее он прочел небольшой текст, в котором говорилось о запрете своевольных действий, разглашения тайн церкви, ее местонахождения, тайной доктрины, то есть магического учения, которое могут знать только посвященные. В конце клятвы утверждалось, что нарушивших ее ожидает самое беспощадное наказание. Молодежь бормотала: клянусь, клянусь, клянусь. Ной внимательно следил за каждым, как будто проникал в душу: искренна ли клятва, серьезны ли побуждения? Подписи собственной кровью пока не требовалось. Виктор умиленно подумал про новичков: сколько им еще предстоит понять и прожить до этого ответственного момента. Ведь только единицы проникают в тайная тайных доктрины церкви Апокалипсиса. Он, Виктор, уже праведник, который расписался своей кровью…

Глава шестая

НЕБО В АЛМАЗАХ

I

В этом степном провинциальном городке они прожили еще с неделю. Дискотека работала в среду, пятницу, субботу и воскресенье, и все эти дни не прекращалась работа по привлечению в церковь Апокалипсиса новых членов. Каждый раз, когда Ной с Виктором отправлялись на дискотеку, у Виктора в ушах звучал колокольный звон, что пугало его и путало мысли, поэтому никакой проповеди за четыре раза ему произнести не удалось. Ной даже стал высказывать неудовольствие. Только богатый, как он говорил, улов снимал его раздражение.

К первой группе посвященных постепенно присоединилось еще человек десять. Тайные сборища церкви Апокалипсиса проходили всякий раз в разных местах: за городом в каменоломне, в заброшенном саду, в пустом доме…

Занятия по изучению тайной доктрины церкви Апокалипсиса сопровождались работами на ее благо. Собрав всех членов, Ной раздал им по полиэтиленовой сумке с пакетиками сушеных трав. Сбор назывался «Антеридий». Виктор понял, что он составлен именно из тех трав, которые собирали в лагере на горе Вирох. Ной объяснил действие этого травяного сбора. По его словам, уникальность препарата в том, что он не только нормализует все физические функции организма, но и действует на него в духовном плане, как бы очищая душу. После курса лечения «Антеридием» — три пакетика по десять тысяч рублей каждый — человек начинает испытывать необыкновенный физический и душевный подъем.

Члены церкви должны были распространять «Антеридий» по двум причинам. Во-первых, для поддержания финансового положения церкви, а во-вторых, и главным образом потому, что лекарственный сбор труднодоступных, экологически чистых трав способствовал распространению идей церкви Апокалипсиса.

Ной сказал, что способ распространения сбора — любой, кто как сможет, но норма жесткая: пять пакетиков в день на брата и четыре — на сестру. Выполнение нормы незримо знаменует духовную победу над собой.