— И что нам делать?

— Что-что… — усмехнулся Плющев, — сухари сушить!

Главврач в испуге перекрестился и отмахнулся рукой от собеседника.

— Бог с вами, Вениамин Сергеевич!

Плющев укоризненно покачал головой и подошел к телефону, потом перекрестился и набрал номер майора Барышникова. Когда на другом конце провода задребезжал недовольный голос, Вениамин Сергеевич подтянулся и елейным голосом произнес:

— Добрый день, Сан Саныч!

— Видно, не очень добрый, раз ты мне звонишь, — сухо ответил вместо приветствия Барышников.

Плющев замялся.

— Да, есть малость…

— Тогда рассказывай!

Высокий мужчина рассказал о приезде профессора Мартынова и об угрозе. Сан Саныч выслушал Плющева и приказал ему:

— Сиди на телефоне! Я свяжусь с боссом, а потом перезвоню тебе и скажу, что предпринять!

Плющев медленно осел на стул и положил трубку.

— Что? — не выдержал Ребров.

— Сказал ждать!

Толстячок нервно дернулся и сел на диван в ожидании дальнейших распоряжений.

Дорога на Москву из Чкаловска хорошо контролировалась постовыми ГАИ. Пожилой майор стоял с рацией, слушал и кивал головой.

— Понял! — нервно отчеканил он. — Ждем!

Майор отключил рацию и внимательно посмотрел на радар, направленный на транспорт, идущий со стороны Чкаловска…

Евгений был в отчаянии: он не знал, где искать Катю Ершову! Он догадывался, куда тянется след, но как найти любимого человека в психиатрической больнице, которых только в Москве были десятки, не говоря уже о подмосковных лечебницах и заведениях закрытого типа.

— Что же делать? — вопрошал себя мужчина и курил одну сигарету за другой. — Каждая минута может стать для Кати последней!

Вахрушев за столь короткое время уже успел побывать и в следственном изоляторе Бутырской тюрьмы, где ему сказали, что Ершову забрали люди из контрразведки. За узницу расписался полковник Русаков, хотя, как сказал майор Хомутов, военный был скорее похож на татарина. Остальных он не запомнил.

Вахрушев попросил сделать фотороботы людей, которые увезли Екатерину Ершову. Потом он встретился со следователем Прошкиным, но и от того толку не добился.

Теперь он заскочил домой в ожидании одного важного звонка из Центрального архива ФСБ. Ему не сиделось на одном месте, и он то и дело вставал с дивана, расхаживал и потом снова садился. Не придумав ничего лучшего, подошел к телефону и набрал номер полковника Баранова, который в последнее время дневал и ночевал в своем кабинете.

Андрей Васильевич сразу же поднял трубку и уставшим голосом произнес:

— Полковник Варанов слушает.

— Андрей Васильевич…

— Да.

— Это капитан Вахрушев.

— Я понял, Женя.

Евгений звонил сегодня уже не в первый раз и не знал, как задать вопрос, мучающий его со вчерашнего вечера. Однако он собрался с духом.

— Андрей Васильевич, — с надеждой в голосе спросил он, — что-нибудь новенького не прояснилось относительно Екатерины Ершовой?

Полковник виновато кашлянул.

— Нового ничего, кроме того, — сообщил Варанов, — что Ершова, как мы и предполагали, находится в психиатрической больнице, но в какой — пока не известно.

Но сведения точные.

— Откуда такие данные?

Варанов недовольно хмыкнул: он не любил, когда ему задавали лишние вопросы и в особенности когда его данные подвергали сомнению.

— От верблюда!

Возникла неловкая пауза.

— Я к тому, — осторожно сказал капитан, — что у нас в последнее время какая-то неразбериха: вроде отрабатываем стопроцентно, а в результате получается дурацкий прокол!

Варанов вздохнул.

— В нашем деле всякое бывает, — задумчиво произнес полковник, — хотя в твоих словах есть доля правды.

— Вот и я о том, — ответил Вахрушев, — потому и осмелился спросить про информатора.

Андрей Васильевич усмехнулся.

— Ну ты и сказал!

— А что?

Выдержав небольшую паузу, Андрей Васильевич произнес серьезным голосом:

— Что, что… Если помощника президента Сосницкого считать моим информатором…

Капитан понял, что слегка переборщил, и поспешил извиниться:

— Виноват!

— Да чего там…

Тон полковника Баранова немного успокоил капитана, и Евгений осмелел.

— Интересно, — спросил он, — а откуда ему все известно?

— Ну, сынок, — усмехнулся пожилой мужчина, — ты ва-ще обалдел! Спросишь его при личной встрече, а мне такие вопросы больше не задавай.

Женька откашлялся.

— Так я же для пользы дела стараюсь! — заупрямился капитан. — Если Сосницкий точно знает, что Ершова в психиатрической больнице, значит, он держит конец ниточки в своих руках, и ниточка быстро приведет нас к убийцам.

Варанов не на шутку разошелся. Дело было даже не в словах капитана или в самом Вахрушеве: полковник подсознательно ощущал, что в данном деле не все гладко, постоянно приходится сталкиваться с препятствиями или досадными проколами.

— Ты что, Вахрушев! — взорвался полковник. — Неужели я не понимаю этого? Я хоть и не заканчивал академий, но и без них вижу: не все чисто в этой истории! Но мне задавать вопросы начальству не положено!

Варанов тяжело вздохнул, а Евгений виновато засопел.

— Тут, Женя, дело непростое, — немного смягчившись, произнес полковник, — как ты сам понимаешь, по-видимому, столкнулись интересы нескольких силовых структур, и многое зависит не от нас.

— Многое, — возразил Вахрушев, — но не все! Нам нужно разобраться во всех этих передрягах и найти убийц!

— Согласен.

— А также предотвратить новые убийства и беспорядки, которые, несомненно, еще будут!

— Ладно, Вахрушев, не кипятись, — вздохнул полковник. — Сосницкий лично взял ситуацию под контроль и обещал через день все выяснить и позвонить мне.

Евгений от возмущения глубоко вздохнул и впился крепкими пальцами себе в загривок.

— Через день от Ершовой мокрого места не останется! — воскликнул он. — Да ее могут за пять минут шизофреничкой сделать! Если уже не сделали… Тут каждая минута дорога!

— Я понимаю, Женя, — сказал полковник, — я уже подключил все резервы, но нам ничего не остается, как ждать результатов.