Волк, обескураженный бесцеремонностью отравителя, недоверчиво обернулся на обнаженную женщину, только сейчас заметив, что ее грудь вздымается.
- Прости за маленький спектакль с насланной на вас неудержимой похотью и снотворным зельем, - продолжил незнакомец. - Я хотел поговорить с тобой без свидетелей.
- Кто вы? – спросил Алекзандр, поспешно натягивая штаны. Перед отравителем вновь стоял человек. От нежданного гостя исходила такая сила, что король не решился обратиться к нему иначе, чем на «вы».
- Теодор, Бог Разврата, хранитель пороков.
- И что привело ваше божественное величие в мой шатер? - Алекзандр впопыхах надел рубаху задом наперед, и теперь рвал руками душащий его ворот.
- Разговор будет долгим, - гость поднялся из кресла. - Предлагаю провести его на моей территории. Дадим измученной ласками Ариэль выспаться. Кстати, тебе привет и поздравления с женитьбой от Доминики, моей сестры.
Упоминание имени крестной, Богини Победы, успокоило короля Лунных волков, и он смело шагнул в открытый Теодором портал.
Корр-У. Замок Бога Разврата
Они стояли перед небольшой крепостью, наполовину вросшей в скалу. Высокие столетние деревья надежно укрывали его фронтальную часть, и только особо любопытный путник мог заметить, что за могучими стволами скрывается замок феодала.
- Я дорожу этой крепостью. Пока тебе трудно понять, чем она отличается от десятка других, раскиданных по Корр-У. Не самая большая, не особо защищенная. Но поверь, местные сюда не сунутся и под страхом смерти, а вот чужаки... В случае войны, а она обязательно будет, мне придется убраться отсюда, и я потеряю то, что создавал тысячелетиями.
Алекзандра не впечатлил замок. Навряд ли на его строительство ушла хотя бы сотня лет: грубо отесанные плиты, неровно выбитые бойницы, вместо укрепленных ворот - узкий проем двери. Строение выглядело так, словно гигантский ребенок играл с кубиками серого гранита и неумелой рукой сложил пирамиду.
И никакого дозора на крепостной стене.
Теодор, видя недоумение короля, улыбнулся. Жестом руки он пригласил гостя следовать вперед. Песчаная дорога вилась меж близко стоящими деревьями, чьи кроны, густо переплетясь, образовали невысокую арку. Здесь не разошлись бы и двое пеших.
- Другого подхода к замку нет, я бы и этот уничтожил, но иногда моих гостей тянет посетить деревенский трактир «Загулявший пастух», где подают хмельную настойку на мухоморах весьма доступного вида девицы.
Массивная дверь, утонувшая в толще стены, открылась без скрипа. Алекзандр, вступив в прохладу внутреннего двора, от неожиданности отшатнулся, увидев встречающее их существо. На короля смотрело нечто, отдаленно напоминающее человека: карликовый рост, уродливая внешность, злобный сверлящий взгляд из-под нахмуренных бровей.
- Это мои помощники, скараны, - пояснил Теодор. – Страшно похотливые существа. Я их иногда балую, разрешаю безобразничать с одурманенными желанием женщинами. Кстати, развратницам они нравятся.
Короля-оборотня передернуло. Теодор попытался скрыть улыбку.
Пройдя по небольшому внутреннему двору, они поднялись по каменной лестнице, ведущей в главное здание.
Алекзандр увидел поистине королевского размера анфиладу, выбитую в толще скалы. Мощные колонны поддерживали высокий свод и разграничивали пространство, в котором простота соседствовала с роскошью: гобелены искусного плетения висели на неотделанных гранитных стенах, столы и скамьи, вырезанные из монолита белой саурской сосны, соседствовали с креслами и пуфами, обшитыми шелком и золотой тесьмой из самого Шезгарта. Причудливые кованые светильники дарили мягкий свет, оставляя некоторые зоны в интимной полутени, где гости божественного Теодора могли использовать диваны, кушетки и даже ковры с высоким ворсом не только для отдыха.
Смешение стилей, простоты и роскоши придавало анфиладе особый изыск.
- Я теперь понимаю, почему вы дорожите своим замком, - произнес король, впечатленный увиденным.
- Ты решил, что я боюсь потерять замок в Корр-У из-за дорогих и красивых вещей? Они ничто по сравнению...
Ему не дал закончить взволнованный женский голос:
- Тео! Тео, это ты? Ответь, любимый...
Алекзандр повернулся в ту сторону, откуда доносился зов, и увидел альков, в котором на широкой кровати, застеленной алыми простынями, лежала обнаженная женщина.
Она подняла голову, вслушиваясь в шаги. Ее глаза закрывала бархатная повязка, а сама незнакомка была распята с помощью шелковых лент, перехватывающих ее тонкие запястья и щиколотки.
Король быстро отвел глаза, боясь, что хозяину не понравится его любопытство.
- Тео! – опять позвала женщина более требовательно.
Теодор смотрел впереди себя, словно не слышал зова. Отойдя достаточно далеко, он изволил пояснить:
- Если гневишь бога, жди наказания.
Алекзандр усмехнулся:
- Надо бы Ариэль так наказать.
- Мы пришли, - Теодор остановился у неприметной двери, затерянной в череде комнат. - Сейчас ты увидишь причину моего беспокойства.
Теодор толкнул дверь.
- Тайные лабиринты Бога Разврата – вот то детище, что я боюсь потерять. Они создавались много тысячелетий. И за каждой дверью свой мир, своя эпоха.
Алекзандр увидел уходящую вдаль пещеру с вырубленными в ее стенах нишами. И хотя дверей оказалось великое множество, ни одна из них не повторялась. Грубо сколоченные и массивные двери чередовались с решетчатыми и узорными, дорогие, с коваными запорами, соседствовали с легкими, из тростника. Одна из ниш закрывалась валуном, который отодвинуть не смог бы даже титан, другая - легкой шелковой занавеской, с выцветшими от времени замысловатыми узорами. И на каждой из них были вышиты, выбиты, вырезаны цифры и буквы незнакомого алфавита.
- Тебе известно, что любое событие, оставившее след в истории, будь то борьба за власть, война, мор, наполнено страстями, в том числе похотью? А там, где поселился разврат, я легко управляю массами, даруя им наслаждение, беря под защиту, делая выдающихся служителей Бога Разврата безнаказанными. Я сам порой участвую в их безумствах и игрищах. Но иногда вознесенные мною люди забываются, начинают служить иным богам. Сейчас ты увидишь печальный конец Мессалины - жены древнеримского императора Клавдия, которой не хватило ума предаваться радостям жизни, оставаясь в тени. Она возжелала сместить слабого мужа и вместе с любовником править империей. Глупость и ложная вседозволенность привели ее к смерти.
- Если гневишь бога, жди наказания, – Алекзандр повторил недавнее изречение Бога Разврата.
Теодор дотронулся до ручки двери, на которой кроме букв и цифр неизвестный художник цветной мозаикой выложил лик античной девы. За порогом открылся небольшой сад, украшенный вазами и скульптурами из белого камня. И ухоженность необычных растений, и небольшой, но искусно сделанный фонтан, журчанием воды вносящий нотку умиротворения, и величественность украшенного лепниной здания свидетельствовали о том, что обитатели райского уголка весьма богатые люди.
Но трагедия, разыгрывающаяся в саду, вмиг вытеснила ощущение мира и покоя. На выложенной мрамором площадке, залитой солнцем, находились четверо: двое мужчин решительного вида и плачущая коленопреклоненная женщина, рядом с которой стояла другая, намного старше – мать Мессалины.
- Твоя жизнь кончена. Все, что осталось — сделать ее конец достойным, - прошептала она срывающимся голосом и протянула дочери нож.
Та взяла его трясущимися руками и приставила острием к груди. Богатые одежды не скрывали пышных форм Мессалины, и когда она всхлипывала, не решаясь покончить жизнь самоубийством, ее двойной подбородок некрасиво дрожал. На лицах мужчин ненависть боролась с брезгливостью: в Риме нет места слабым.
Один из участников, видя нерешительность жертвы, принялся осыпать ее ругательствами, изобретательно находя все более оскорбительные слова. Другой, судя по цвету тоги - легат императора, потянулся к кинжалу на поясе.
Мессалина, понимая, что ее сейчас убьют, завыла, дернулась, чтобы подняться, убежать, спрятаться от посланника кесаря, но вдруг заметила стоящего поодаль Теодора – своего кумира и наставника в развратных делах. Надежда мелькнула в ее глазах. Мессалина даже выдохнула с облегчением, словно была уверена, что Бог Разврата мановением руки разгонит скопившиеся над ее головой тучи.