Никогда на моей памяти сканирование не шло так долго.

Наконец, внешние створки с ехидным шипением пневматики гостеприимно разошлись в стороны. До входа на уровень было ещё дальше, чем до панели, но проблема решалась легко – проползти чуть выше по лестнице и прыгнуть вперёд. С моими пятью очками Ловкости – плёвое дело. Остальных ловил прямо в полёте и затаскивал внутрь.

В коридоре, где мы оказались, свет практически не горел, а на стенах снова обнаружились жирные грязные разводы. Доминионец уже порезвился здесь вовсю.

– Он, кстати, прекрасно видит в темноте, – добавил наш экзобиолог.

– Тем лучше, – я зашагал вперёд, выставив перед собой руку с отогнутым средним пальцем.

– Слушай, Кул, – Робик догнал меня через несколько шагов. – Я всё понимаю – это игра и всё такое… Но неужели тебе нисколько не страшно?

– У меня как-то раз друга прямо на глазах разорвало буквально напополам, половинки на кишках едва держались… Вот сообщать об этом его невесте было страшно, – я немного помолчал, прикидывая, насколько слова о контузии будут вписываться в мою легенду, но решил про неё не упоминать. – А вообще мне после голодных хомячков уже нечего бояться.

– Да уж, они мне самому вчера снились…

– Кстати, заметь – эту тупую мохнатую биомассу тоже сжигали.

– И нас вместе с ней…

Наш разговор прервало резко выскочившее перед глазами системное сообщение:

«Поздравляем с успешным выполнением задания! По возвращению на станцию „Глория-14“ вас ждёт награда и поощрение от Администрации. Расчётное время до прибытия пассажирского челнока – три часа, семнадцать минут».

До этого я наивно полагал, что меня сложно чем-то удивить:

– Я не понял, доминионец сам что ли вскрылся?!

– Ага, стух подлюка!

– Может, надо было просто продержаться? – предположил Змееросток.

– Робик?

– Нет, они суицидом не страдают.

Я ещё раз полез смотреть текст задания. Всё те же «обследовать», «устранить», «починить и запустить». Ничего из этого мы до конца так и не сделали. А на связь уже вышел «Амвей921», подтвердив, что это не коллективная галлюцинация.

– «Баран», приём! Ка-а-ак?! Как вы его завалили, красавцы?

– «Амвей», мы здесь не причём, – я покачал головой. – Подозреваю ловушку.

– Ну вот, умеешь ты испортить праздник… – шепелявый боец задумчиво почесал затылок. – Странно это, боссы не могут системные сообщения отправлять. Да и зачем? Он нас и так перехлопал бы рано или поздно. Может, стыдно ему стало, и он сам починил ретранслятор? Затем выпрыгнул прям в шлюз, и полетел к себе домой, яйца откладывать… Чем не вариант?

– Да куда ему лететь, он там долго не проживёт… – поправил я его и сам же осёкся от страшной догадки. – Святое банное воскресенье! Да как так, это же на поверхности было! Транспорт, муха-бляха! Он никак отсюда улететь не может, бедолага. Сначала были техники на попутном рудовозе, потом мы с высокоуровневыми кораблями, которые сразу же отчалили…

– А за нами пришлют обычный транспортный челнок, – закончил мою мысль «Амвеевец». – На нём он прямо до станции долетит, но что потом?

– Не знаю, – искренне ответил я. – Устроит кровавую баню, угонит корабль… В любом случае Администрации это не понравится.

– Это полная жопа! – боец в сердцах отключился.

– И не поспоришь, – согласился я, подходя к нужному отсеку. – Но пока у нас есть немного времени в запасе. Предлагаю провести его с пользой для дела, товарищи.

Моя мужественная командирская ладонь без проблем разблокировала створки и в открывшийся проём тут же уставились все имеющиеся в нашем распоряжении стволы. Это оказалась какая-то подсобка, заваленная всяким бесполезным хламом – кусками механизмов, какими-то грязными кожухами, разнокалиберными пластиковыми ёмкостями и ящиками, за грудой которых, ближе к противоположному краю, укрывалась едва различимая человеческая фигура.

– Внимание, это звёздный десант, всем выйти из сумрака!

Поначалу выживший инстинктивно дёрнулся в сторону, но тут до него дошло, что деваться отсюда некуда, а есть его вроде как не собираются.

Из-за ящиков показалась измученная женщина лет тридцати пяти, в изгвазданном донельзя комбинезоне. Только спустя пару секунд, когда она приблизилась к нам вплотную, я понял, что он некогда был белого цвета. Значит, учёный.

Елена Декой.

Уровень: 47.

Работник отдела научных изысканий.

Отношение: -10 (недоверие).

– Пройдёмте, гражданочка, – я прихватил её за локоть, убрав меч за спину. – Вы кушать хотите?

– Да… – женщина нервно заозиралась по сторонам. – А где… Он?

– Чёрт его знает, – честно признался я. – У нас с вашим доминионским паразитом трудности возникли. До этого мы просто не знали, как его убить, а сейчас он ещё и смог самостоятельно связаться от нашего имени со станцией. Там поверили, что угроза миновала, и выслали сюда пассажирский челнок с новой дежурной сменой.

Женщина судорожно кивнула и выдавила из себя:

– Да, ему нужно на станцию, там полно свежего генетического материала… Этого нельзя допустить… Иначе…

– Да ладно, там полно высокоуровневых астронавтов, они его за минуту уработают, – попытался я её успокоить, но без особого успеха.

– Нет, вы что! – женщина рывком высвободила руку. – Дело не в потерях… Если он доберётся до средств межгалактической связи – станции конец, уйти она не успеет. Достаточно пары их боевых кораблей, чтобы здесь ещё полвека собирали обломки «Глории-14»!

– А как же силы Союза? – вмешался в разговор Робофотт.

– Вы с какой луны сюда свалились?! Союз сейчас воюет с империей Скульпторов, никто отправлять сюда силы для спасения одной независимой станции не будет! Да что с вами?

– Нас недавно разморозили, – признался я. – Мы ещё не в курсе большой политики.

– Да уж я вижу, – женщина с аппетитом захрустела протянутой Даззом плиткой шоколада.

Наша группа вышла к осевому коридору, шедшему через весь уровень, и направилась прямиком к шахте лифта.

– Робик, проясни ситуацию, – попросил я товарища. – Если «Глории» приключается кирдык, где мы возродимся?

– По идее, в ближайшей нейтральной станции, – пожал плечами экзобиолог. – Вот только такой для нас поблизости точно не найдётся, сам понимаешь. В лучшем случае – очнёмся где-нибудь на задворках забытых долбуней, в каком-нибудь аппендиксе, откуда месяц будем выбираться.

– Тогда я этого доминионца голыми руками задушу! – пообещал я и повернулся к спасённой учёной. – Елена, к вам деликатный вопрос. На станции найдётся что-нибудь очень горючее?

– Нет, откуда, – уверенно мотнула головой женщина. – Здесь с этим строго, нам приходилось с отделом снабжения буквально за каждый реактив сражаться!

– Нам бы не колбу, а желательно, цистерну-другую, – скромно попросил я.

– У нас вы точно ничего не найдёте. Хотя…

Черт, как же я обожаю эти женские «хотя…»!

– Не томите нас, Елена, мы не овощи для рагу.

– Нашему, то есть… – женщина запнулась. – Этому модулю больше полторы сотни лет. Я слышала, его взяли по дешёвке где-то на Саргоне, когда «Глория-14» собирались перемещать сюда, взамен разрушенной «Фелиции-10»… И с тех самых пор он болтается здесь на орбите. Служба трудовой охраны несколько раз пыталась его закрыть, или хотя бы законсервировать, но Администрация всегда этому препятствовала.

– А закрыть пытались, потому что он мог загореться?

– Нет, взорваться.

– Ух ты! – оценил я новость. – Здесь на газе, что ли, еду готовят?

Женщина слабо улыбнулась и выдала заковыристую химическую скороговорку какого-то вещества, которую я при всём своём желании не смог бы запомнить. В голове только остались обрывочные: «тринитро-замещённый» и вроде как «пидрит». Хотя я точно не уверен.

– Вы сейчас, надеюсь, не демона вызывали?

– Это ракетное топливо, для маневровых двигателей. При взаимодействии с кислородом – мгновенно воспламеняется. Запрещено для применения практически по всей Галактике.