— Неее, у тебя милый храп. Не хотел его пропустить, — он смотрит на меня, ухмыляясь, в то время как мои щёки начинают пылать.

— Серьёзно, прежде мне никто никогда не говорил, что я храплю, так что это всё фигня. Думаю, тебе просто показалось.

Заправляю прядь волос за ухо, замечая, что мой голос дружелюбнее, чем я ожидала. Я что, флиртую? Быстро опускаю взгляд, внезапно чувствуя себя неуверенно, не говоря уже о том, чтобы продолжать флирт.

Парень на вид примерно моего возраста. У него тёплая, притягательная улыбка, и по тому, как он сидит, могу сказать, что у него тело, как у звезды американского футбола. Его широкие плечи выходят за пределы кресла, а рукава футболки изо всех сил пытаются удержать накачанные бицепсы. На первый взгляд он выглядит немного пугающим, но в нём определённо есть что-то милое. Да, возможно, я флиртовала… немного. И осознание происходящего заставляет меня понять, что меня действительно волнует, говорит он правду или нет. «С каких пор я храплю? Может это побочный эффект от снотворного?» Его игривый тон вырывает менять из размышлений.

— Возможно, они просто не хотели ранить твои чувства.

Я в ту же секунду начинаю хихикать.

— Но у тебя с этим проблем нет?

— Видимо, нет. Когда ты незнакомец, общаться становится проще.

— В этом есть логика. Ну, я Эхо… больше не незнакомка.

Я почти позволяю своему мозгу вернуться в те времена, когда в последний раз встретила «незнакомца», и вспомнить тихие, непристойные слова, которые он шептал в темноте, но сразу выбрасываю из головы эти мысли.

— Так, — прочищаю горло, стремясь сосредоточиться на другой теме, — не стесняйся избавить меня от любых других унизительных замечаний.

— Эхо, — повторяет он, его глаза сверкают. — Уникальное имя… Мне нравится. Означает ли это, что я не должен упоминать о тихом фырканье, которое слышал?

Он смеётся, — неудивительно, ведь выражение моего лица становится поникшим.

— Шучу, — он разводит руками. — И этот храп был едва заметен, но, как я уже сказал, он был чертовски милым.

— Эм… спасибо, — бормочу я, смущённо. — Так, у тебя есть имя?

Он открывает рот, чтобы ответить, в тот момент, когда шасси самолёта касаются земли. Я инстинктивно хватаюсь за сиденье и устремляю взгляд в иллюминатор, не желая пропустить своё первое приземление туда, где я теперь — Лондон. Излюбленное место Кингстона.

Сердце сжимается от мысли о нём — второй мысли за несколько последних минут.

— Пэттон.

Я слышу хриплый ответ и разворачиваюсь к милому парню, о котором слегка забыла, думая о Кингстоне и о возможности увидеться с ним. Не к добру.

— Пэттон Дженнингс. Рад познакомиться, Эхо.

Он протягивает руку, она такая длинная, что ему даже не нужно прикладывать усилий, чтобы дотянуться до меня через пустое сиденье. И в отличии от Кингстона, он держит свои губы при себе и просто пожимает руку, когда я вкладываю свою ладонь в его.

— Мне тоже приятно познакомиться с тобой, — я начинаю доставать свои вещи из-под сиденья, когда мы полностью останавливаемся, стремясь побыстрее оказаться на свежем воздухе. — Надеюсь, твоя поездка пройдёт хорошо.

— Взаимно. Ты первый раз в Европе?

— Ага. А ты?

— Я был однажды со своими родителями, но мне было всего двенадцать. Теперь всё будет иначе, — говорит он с возбуждением в голосе, пока мы сидим и ждём, когда начнут выпускать из самолёта. Когда дверь открывается, и очередь начинает двигаться, он, на этот раз, хмурясь, снова поворачивается ко мне.

— Знаю, это может показаться странным, но… если ты пробудешь в городе какое-то время, может мы могли бы встретиться снова?

— О, эм… — я опускаю взгляд в пол, внезапно интересуясь обернутыми вокруг правой руки наушниками. — Спасибо, но я ненадолго в Лондоне, и я здесь, чтобы повеселиться.

— И ты не думаешь, что со мной будет весело? — он усмехается. — Ауч.

— Что? — встречаюсь с ним взглядом. — Нет, я имела в виду не…

— Я понял, — он улыбается, и в этот момент проход перед ним освобождается. — Было очень приятно познакомиться, Эхо.

Я по-прежнему неловко молчу, притворяясь, что он не прямо передо мной, когда мы медленно идём от самолёта по проходу, и как только вхожу в аэропорт, сразу исчезаю в женском туалете.

Я быстро чищу зубы — необходимость после любого длительного сна. А затем пользуюсь возможностью и пропускаю руку через свои отросшие волосы, расчёсывая их.

Я наконец-то свыклась со своим новым образом. Он другой, как и я, и не имеет абсолютно ничего общего кое с кем, кто однажды размышлял вслух, как будут выглядеть мои волосы, если отрастут. В любом случае, я не могла тренироваться со сломанной рукой, и подумала, почему бы и нет?

К тому же, когда мне сняли гипс, волосы уже отросли настолько, что их можно было убрать за уши, поэтому я решила так и оставить. И теперь, когда они достигают плеч и их можно завязать в конский хвостик, нет смысла торопиться снова их обрезать. Как минимум, это то, что я говорю себе.

Я прокладываю путь к зоне выдаче багажа и вижу там Пэттона. Всё ещё чувствуя себя неловко из-за того, что оскорбила его, я отхожу в противоположную сторону и прячусь за большую семью в ожидании своей сумки. Трудно пропустить из вида огромного «камуфляжного монстра», способного вместить в себя все предметы первой необходимости, которые будут мне необходимы в течение следующих трёх недель. Она уродлива, как грех. Но я люблю её, потому что папа пошёл и купил её в магазине для охотников специально для меня.

Я срываю сумку с ленты настолько быстро, насколько это возможно, учитывая, что она весит намного больше меня, и стремительно иду к главному входу, как было указано в полученном мною письме.

Заметив табличку со своим именем среди многих других поднятых вверх, я начинаю продвигаться в сторону человека, который её держит, и понимаю, что в другой руке он держит вторую табличку. Я сглатываю, сомневаясь, что правильно прочитала.

Это не правда. Я умею читать… Просто не знаю, как принять эту новую информацию.

— Похоже, мы будем видеть друг друга гораздо чаще, Эхо, — говорит Пэттон. Теперь он стоит возле меня, поскольку это его имя на второй табличке. — Надеюсь, я вполне повеселю тебя.

Я чувствую себя полной задницей, но когда он проходит мимо, у меня нет иного выбора, кроме как следовать за ним к ожидающему нас такси. Представившись и поприветствовав нас, водитель с лёгким поклоном открывает дверь и сообщает, что нам нужно дождаться ещё одну группу приехавших туристов.

В автомобиле душно, да к тому же чертовски неловко сидеть друг напротив друга. Поэтому я чувствую облегчением, когда Пэттон начинает возиться с пультом управления, чтобы включить кондиционер, избегая встречаться со мной взглядом. Я достаю телефон, и чтобы отвлечься, сосредоточиваю своё внимание на нём.

Я: Только приземлилась. Не могу позвонить. Не одна. Но скажи маме и папе, что я в лимузине.

Себ: Лимузин? Чёрт, всё, что получил я, был обычный автомобиль! Но даже в тот момент я подумал, что Джерард меня очень любит.

Я: Вероятно, потому что нас тут группа?

Себ: Возможно. Ты уже с кем-то поладила?

Я смотрю на Пэттона. Его тело напряжено и развёрнуто к окну; оно затонировано даже изнутри, поэтому он лишь прикидывается, делая вид, что смотрит в него.

Я: Ты же меня знаешь. Всегда душа компании.

Себ: Ржунимагу. Ладно. Ну, мы тебя любим. Рад, что ты в безопасности.

Я: Тоже люблю всех вас. Напишу позже.

Положив телефон обратно в карман, я решаю, что чем я раньше я попытаюсь разрядить обстановку, тем лучше.