— Я не буду заниматься сексом с тобой, — выдыхаю я.

Уголок рта Зета приподнимается в улыбке, в хитрой, невыносимо заносчивой усмешке.

— Конечно, будешь, злая девочка.

— Не буду. — Я безуспешно извиваюсь, делая все возможное, чтобы вырваться из его хватки. Безуспешно. Но все же, мне стоит переживать из-за этого, потому что в следующее мгновение Зет делает кое-что еще более сбивающее с толку. Он отпускает меня и присаживается, откидываясь спиной на подушки у спинки кровати. Он отпустил меня? Он отпустил меня! Я спешно спрыгиваю с кровати, разворачиваясь, и смотрю на него недоверчивым взглядом, серьезность не покидает его выражение лица. И его рука не покидает его член. Он только прерывается на мгновение, чтобы приподнять свои бедра, его мышцы пресса сильно сокращаются, когда он подцепляет большими пальцами резинку боксеров и медленно стягивает их. Его член вырывается наружу, тяжело ложась на твердый пресс, когда он стягивает свое нижнее белье по ногам. Видеть его лежащим таким образом, обнаженным и полностью бесстыдным... а какого хрена ему стыдиться? Он восхитительный, и ему это прекрасно известно — это заставляет затаить дыхание. Он продолжает делать то, на чем остановился, обхватывая свою мощную длину правой рукой, поглаживая себя по коже напряженного ствола. На протяжении всего времени он пристально смотрит на меня. Его взгляд не покидает моего.

— Ты, мать твою, двинутый на голову, тебе известно это? — говорю я ему, скрещивая руки на груди. — Какого хрена ты устроил здесь? Ты ожидаешь, что я избавлюсь от всей одежды, как Брюс Всемогущий, и запрыгну на твою штуковину, только потому, что ты вытащил ее?

Крошечная улыбка растягивается на его серьезном лице.

— Нет, бл*дь, я ожидаю, что ты снимешь свою одежду. Медленно. А затем заберешься на кровать на четвереньках и обернешь свою ладонь вокруг этой охрененно большой штуки, — Зет стискивает свой член в ладони, слегка вздрагивая, — и возьмешь его в свой рот. И затем будешь сосать его, лаская языком, до того момента, пока я не скажу тебе «хватит».

— Ха! — Я спешно отхожу к противоположной части комнаты, пялясь на стул, спинка которого надежно подпирает ручку двери, преграждая единственный выход из комнаты. Я стремительно отодвигаю деревянную спинку от ручки, ослабляя давление от подпертого стула, благодаря чему дверь можно приоткрыть.

— Ты, вероятно, самый неадекватный мужчина, с которым я когда-либо была знакома.

Зет пожимает плечами, немного надувая губы. Что значит «возможно, да, а может, и нет». Как будто меня это волнует.

— Куда ты направляешься, злая девочка? Забыла, где мы находимся?

И он прав. Что приводит меня в ярость. Я ударяю ладонью по закрытой двери, морщась.

— Отлично. Хорошо. Я не собираюсь покидать комнату, но и не собираюсь подчиняться только потому, что ты мне сказал так сделать.

— Отлично, тогда, может, предпочтешь подчиниться из-за страха за свою жизнь? — бросает он небрежно. Я не могу понять угроза ли это. Но он кажется на самом деле заинтересованным.

— Я выбираю не подчиняться тебе ни по какой из этих причин. — Я вышагиваю обратно к креслу, в котором спала, и плюхаюсь в него, делая вид, что смотрю в окно. Или куда угодно, но не на него и на то, что вытворяет его рука.

— Вполне справедливо. — Его голос не звучит раздраженным. Он просто смотрит на меня. Я могу чувствовать его сосредоточенный взгляд на моей коже. В комнате воцаряется тишина и только слышно, как он поглаживает рукой свой член, а также раздаются звуки его прерывистого дыхания. Как может парень так открыто дрочить, полностью обнаженный, и даже не испытывать волнения по поду того, что женщина, которую он хочет впечатлить, больше испытывает отвращение, нежели заинтересованность. Что за идиот. Я смотрю на него краем взгляда. Его тело чертово произведение искусства. Особенно то, как напряженно он выглядит прямо сейчас, его мышцы сильно сокращаются с каждым проглаживанием его ладони. Он стискивает свою ладонь чуть сильнее и втягивает пронзительный вдох. Затем издает крохотный смешок, когда видит, как я наблюдаю за ним. Я поспешно перевожу свой взгляд обратно к окну, проклиная себя. Не смей играть в его долбаные игры. Не смей вообще играть с ним.

Это дело пары минут прежде, чем я вновь посмотрю обратно. Он издает низкий, пронизанный наслаждением грудной стон, и, черт побери, это самый горячий звук, который я когда-либо слышала. Мои ноги начинают дергаться. Я стараюсь сделать все возможное, чтобы игнорировать теплое, тянущее ощущение, что образовывается у меня между ног. Ублюдок. Как? Каким образом ему удается делать это? Я слегка вздрагиваю, отчаянно противостоя своему телу, стараясь принудить его подчиняться мне, а не ему. Но мое глупое тело желает наблюдать за ним. На это раз, он не смеется, когда видит то, как я наблюдаю за ним. Он просто смотрит вниз на свое тело, его глаза полуприкрыты от наслаждения и полны приглашения. И затем он закрывает их и откидывает голову назад, он оставляет меня наедине с собой, чтобы я могла принять свое собственное решение. Его рука начинает работать чуточку быстрее, заставляя дыхание учащаться.

Я продолжаю сидеть на месте, задаваясь вопросом, что, черт возьми, я хочу делать дальше. Этот диалог имел место уже чуть раньше. Он чертовски умен. Продолжает демонстрировать мне, что он получит от меня все, что захочет, и развернет ситуацию в свою пользу, заставляя меня осознать, насколько я его хочу. Насколько сильно я хочу отдаться ему. И как сильно ненавижу это. По принципиальным соображениям я не желаю поддаваться на его манипуляции в этот раз. Хочу показать придурку, что он не настолько умен, каким себя считает. Только он, черт побери, умен. Он обладает, мать вашу, дьявольски проницательным умом.

Я поднимаюсь на ноги.

От звука движения, широкая улыбка растягивается на его лице, но, несмотря на это, он все же держит свои глаза закрытыми. Вероятно, чтобы сохранить остатки моей уязвленной гордости. Я не могу поверить, что делаю это сейчас. Каждый раз я прихожу к нему на его условиях, но разве я могу остановить себя? Нет. Я совершенно безнадежна. Я медленно стягиваю свою одежду, предоставляя себе время, чтобы изменить свое решение. Но я не меняю его. Вместо этого забираюсь на кровать именно так, как того хотел он, и затем нависаю над его рукой, когда он скользит ею по всей его длине вверх и вниз. Его член выглядит набухшим, чертовски огромным и... восхитительно красивым. Я выдыхаю, и мое дыхание щекочет его кожу, заставляя Зета отчаянно содрогаться всем телом.

— Я хочу почувствовать твои губы вокруг моего члена, Слоан, — говорит он хрипло.

— О, значит нормально чувствовать их вокруг своего члена, но нельзя ими касаться твоих губ? — парирую я. Зет слегка напрягается, но принимает решение оставить мой вопрос без ответа. Полный придурок. Но у меня есть кое-какая идея, чтобы проучить его. Я склоняю шею к его телу, чувствуя, как мое сердце ускоряет бег, прежде чем всасываю его эрекцию в рот. Это отличается от прошлого раза, когда я делала это. В тот раз я лежала на спине. Он возвышался надо мной, как гигант, его тень нависала надо мной в темной комнате отеля. Его руки крепко удерживали мои волосы, направляя мою голову. Но не в этот раз. Сейчас Зет даже не прикасается ко мне. И в первое мгновение, когда мои губы касаются его плоти, он впивается пальцами в простынь, не сжимая ее, а лишь прижимая пальцы к поверхности кровати со всей силы. Он ощущается огромным в моем рту, теплым, и на его головке я уже могу чувствовать вкус мускуса. Я опускаю голову чуть ниже, вбирая чуть глубже.

— Черт возьми, Слоан. — Он стонет, его хриплые слова производят на меня приятный эффект. Ему доставляет это удовольствие. Ему нравится, и технически, я единственная, кто держит все под контролем. Пришло время отдать должок. Я склоняю свою голову ниже, втягивая всю эрекцию в мой рот, до того момента, пока больше не могу принять ни дюйма. И затем сжимаю зубы, кусая его. Не сильно. Но достаточно ощутимо, чтобы дать ему понять, что он не одержал победу в этом раунде.