– Так!

– Банда просит разрешения продолжить операцию за рубежом. Он считает...

– Он совершенно верно считает! Пусть добивает все до конца. Господи, да этот парень просто клад! Ты представляешь, Степан Петрович, какую плюху залепим мы тому же Интерполу? Не они, мы – Федеральная служба безопасности – прославимся на весь мир как лучшие из лучших.

– То есть мы санкционируем его операцию в Праге, а если потребуется, то и в Германии?

– Конечно, дорогой Степан Петрович! Иди, передай ему срочно мое разрешение. Этому черту можно позволить все, потому что он может сделать все!

– Я вам еще тогда говорил – берите его в штат, не пожалеете. Отличный парень...

– Сам вижу, что отличный, – постарался сдержать эмоции генерал, снова принимая вид сурового начальника. – Вот вернется – дадим штатную должность, положим оклад хороший, и не будет в нашем управлении "опера" лучше Банды.

– Это верно.

– Ну, не стой, беги! Пусть едут, куда им надо. Мы же обеспечили их всем необходимым?

– Конечно, Виталий Викторович.

– Иди-иди... Стой! – вдруг снова окликнул Котлярова Виталий Викторович, когда тот уже стоял на пороге. – Передай, что если у них возникнут сложности при провозе спецаппаратуры и оружия через границу, пусть плюют на всех хохлов и едут через Беларусь, через Брест. С этими ребятами нам проще всего договариваться. Пропустят хоть черта, хоть дьявола...

– Есть!

– ...а мы, конечно, поможем им пересечь границу, нажмем на белорусских пограничников через их же начальство. Так что в Бресте все должно быть совершенно спокойно. Ну все, ладно, не торчи в дверях.

Котляров уже шагнул за порог кабинета, как Мазурин снова окликнул его:

– Подожди-ка, Степан Петрович. Закрой дверь поплотнее и подойди ко мне, – генерал хитро прищурился и подмигнул Котлярову. – Слушай, когда выполнишь все распоряжения, когда перешлешь наши указания в Одессу, заходи ко мне снова. Но только с бутылкой.

– С бутылкой? – Котлярову показалось, что он не расслышал. До сих пор он крайне редко удостаивался чести выпить с начальством.

– Ну да, а что здесь такого? – удивленно пожал плечами Мазурин. – У меня в баре спиртного мало осталось, да и вообще, надо тебе хоть раз... начальству "поставить", тем более по такому подходящему поводу, как сегодня.

– Понял.

– Так что найди приличного коньячка и побыстрее возвращайся, я буду ждать. Закуски не надо – у меня есть лимоны, шпроты. Жена сегодня с собой даже хорошего сыра дала. Так что отпразднуем мы с тобой это дело как следует... Ну, давай!

И Котляров наконец скрылся за дверью...

Этой же ночью из Одессы в сторону западной границы на большой скорости мчался "Опель".

В салоне машины сидели два российских гражданина – Бондарович и Бобровский. Официально, по документам, они являлись советниками-консультантами по вопросам взаимодействия между правоохранительными органами Российской Федерации и Интерполом.

Неофициально они в багажнике под видом багажа, пользующегося дипломатической неприкосновенностью, везли два автомата, пистолеты и массу аппаратуры из разряда шпионско-диверсионной.

Официально они отправлялись на переговоры с Пражским и Мюнхенским отделениями Интерпола.

Неофициально они искали "Мерседес" с баварскими номерами, за рулем которого, как помогли установить белорусские пограничники, находился господин Карл Берхард, едущий со своей женой Хельгой. Цвет машины, которую они искали, – "серый металлик".

Официально они ехали транзитом из Москвы.

На самом деле в Одессе они оставили одно нераскрытое убийство и двух "арестантов" – Рябкину и Кварцева – в подвале дачи Самойленко.

Бондарович и Бобровский, получив "добро" из Москвы, направлялись теперь в Европу, чтобы наконец поставить точку в деле о продаже новорожденных детей на Запад.

В их успехе можно было не сомневаться.

Банда, как всегда, вел машину быстро, уверенно, даже не пытаясь сбрасывать скорость на поворотах.

Бобровский, привыкший к такому стилю вождения напарника, сидел спокойно, не нервничая, как это было во время их первой поездки.

– Сашка, я много думал, почему тебе так везет. И ты знаешь, по-моему, нашел ответ.

– И какой же?

– Ты – бешеный.

– Спасибо.

– Нет. Ты не понял.

– Что ж тут не понять, – улыбнулся Банда, – может, правда, контузии сказались.

– Нет. Просто ты "отмороженный".

– Еще лучше.

– Для тебя не существует понятия "нет".

– Да, если нельзя, но очень хочется, то можно. Так, кажется, это звучит?

– Вот-вот.

– А что, должно быть иначе?

– Нет. Я просто хотел сказать, – попытался более ясно выразить свою мысль Сергей, – что ты не только ничего не боишься...

– Боюсь...

– ...но, главное, у тебя нет правил игры. Ты их не изучал. Ты привык не нежиться, не расследовать дело, не распутывать клубок ниточка за ниточкой. Нет! Ты видишь перед собой врага – и тебе все ясно. Доказывать, что это враг, ты не собираешься ни себе, ни ему, ни другим.

– Это, наверное, все же плохо.

– Не знаю. С точки зрения презумпции невиновности – это плохо. Но с точки зрения эффективности твоей работы – это просто потрясающе.

– Понимаешь, Сергей, слишком много я, наверное, говна видел в этой жизни.

– Может быть. Но ты не следователь. Ты – боец.

– Наверное.

– Ты просто начинаешь воевать – и побеждаешь.

– И все-таки я боюсь.

– Чего?

– Ты будешь смеяться, Сергей.

– Нет, отчего же, – оживился Бобровский. – У каждого из нас есть свой страх. У каждого. И, честно говоря, даже интересно, чего же боится Банда?

– Смерти.

– Смерти? Вот уж не сказал бы!

– Правда... Ты знаешь, впервые в жизни у меня есть человек, который меня ждет...

– Девушка?

– Да.

– Красивая?

– Очень.

– В Москве?

– В Москве...

– Ну, девушка – это дело хорошее: Вот у меня нет девушки. Мать, отец есть, а любимую девушку пока еще не встретил.

– А я встретил. Мы собираемся пожениться.

– О, я поздравляю. Позовешь на свадьбу-то?

Банда ответил не сразу.

Пригнувшись к рулю, он несколько долгих минут гнал машину молча, напряженно всматриваясь в темноту. О чем он думал, понять по его невозмутимому лицу не было никакой возможности.