Вот так начиналась эта эпопея, вот так она и шла.

Покупались квартиры, машины, дома за городом, покупалась земля. Деньги поступали на счета в швейцарских и люксембургских банках, оседали где-то на Кипре. И казалось, что этому не будет конца.

Иногда Матвей Фролович Санчуковский, глядя в хитрющие глазки Савельева, говорил:

– А что, Володя, может поставим заводы по всей России и будем делать «снег»?

В ответ Савельев шутил:

– У тебя, Матвей Фролович, снега зимой не выпросишь.

– Конечно, не выпросишь, – хохотал Санчуковский, – слишком уж он дорогой. Пока его так мало, что едва самим хватает. А за нами, знаешь, еще сколько людей? И всех надо кормить, всем надо платить.

Кто конкретно стоит за его спиной, кто прикрывает их грязное, преступное дело, Матвей Фролович не говорил.

Он смотрел в потолок, закатывал глаза, давая этим понять Владимиру Владиславовичу, что люди очень большие, настолько большие, что тот даже и представить себе не может. А это вполне устраивало отставного полковника КГБ, тем более что он прекрасно знал одного из людей, стоящих за Санчуковским. Дел с этим человеком он никогда не имел, но был уверен, что когда-нибудь их пути пересекутся и не исключено, что они найдут общий язык.

Страна вздрагивала от разнообразных потрясений, происходили большие перемены, менялись власти. А люди, связанные с незаконным изготовлением наркотиков, оставались на своих местах. А если быть более точными, занимали еще более высокие посты, получали возможность еще сильнее влиять на то, что происходит в стране.

Слабым звеном во всей этой цепочке были ученые, которые в любой момент могли отказаться работать или просто выложить все органам правопорядка.

Савельев не был настолько глуп, чтобы не понимать этого. Он нашел к каждому ученому подход. Одних купил деньгами, другим дал возможность заниматься исследованиями – и все они теперь зависели от него.

В общем, дело шло как нельзя лучше. Вот это иногда и беспокоило Владимира Владиславовича Савельева.

На них попробовали «наехать» бандиты, за которыми стояли знаменитые на всю страну «воры в законе», но «наезд» не увенчался успехом для преступников.

Владимир Владиславович Савельев поначалу попытался с ними договориться, но когда понял, что договориться не удастся и что «воры в законе» претендуют на то, чтобы полностью контролировать производство и сбыт, получая при этом львиную долю доходов, он не на шутку разозлился. Переговорил с Санчуковским, а Матвей Фролович, в свою очередь, – с теми, кто стоял над ним, и в течение двух месяцев два «вора в законе» были убиты. Третий попытался скрыться, но это ему не удалось. Его нашли в тюрьме строгого режима где-то возле Красноярска, и там он был задушен.

После этого даже попытки «наехать» на дело, которым занимается Савельев, были прекращены. Преступные группировки оставили их в покое. В ходе той операции было убито шестнадцать человек. Тех, с кем не справились наемные убийцы, уничтожили сотрудники ФСК и специалисты из ОМОНа.

За разборку с крупной преступной группировкой многие сотрудники ФСК получили звездочки и награды, даже не понимая, кто навел на банду, считая успех этой операции простой удачей, стечением обстоятельств.

Савельев с Санчуковским ликовали, надеясь, что все на этом и закончится.

Но затем в их дело попытались вмешаться ФСК и региональное управление по борьбе с организованной преступностью. С ними было сложнее, но и тут Владимир Владиславович Савельев и Матвей Фролович Санчуковский оказались на высоте и сумели выкрутиться.

Добраться до них никто не смог.

Отставной полковник КГБ Владимир Владиславович Савельев был на сто процентов уверен, что автором проекта является именно он и именно он полностью контролирует ситуацию, имея компромат на каждого, кто связан с ним и с его делом.

Однако, все обстояло иначе.

Главным в этом деле являлся человек очень близкий к президентским кругам, человек, чей кабинет находился в Кремле. О существовании этого человека Савельев знал, но того, какую роль в действительности играет Зубов Федор Иванович, он даже не представлял, полагая, что Зубов занимается только прикрытием.

Вот так выглядела вся их организация, на первый взгляд, очень простая Но тем не менее добраться до нес пока еще никому не удавалось.

Черный «мерседес» Владимира Владиславовича Савельева промчался по Крымской набережной и остановился у подъезда дома, где жил Альберт Николаевич Прищепов.

Савельев, как всегда в окружении двух телохранителей, поднялся наверх и позвонил. За дверью послышалась продолжительная возня с замками, и дверь открылась. Альберт Николаевич Прищепов отступил на шаг, пропуская гостя в квартиру.

Один из телохранителей Савельева остался на лестничной площадке, а другой устроился в прихожей.

Владимир Владиславович Савельев вошел и по-хозяйски огляделся.

– Надеюсь, ты один, и у тебя не ночует какая-нибудь краля?

– Один, один, конечно, – уверил Альберт Прищепов, галантно приглашая гостя пройти в гостиную.

– Да не суетись ты, – сказал Савельев, вытаскивая из кармана свой золотой портсигар и поглаживая толстым пальцем гладкий кант.

– Присаживайся, присаживайся. Может, выпьешь коньяка? У меня есть очень хороший.

– Армянский? – усмехнулся Савельев.

– Конечно, армянский. Специально для" тебя держу.

– – Ну, если армянский, тогда немного можно. Ты, смотрю, живешь красиво и очень обеспеченно.

– Да что ты! – замахал руками Альберт Прищепов, на котором был дорогой шелковый халат.

– Ходишь, как барин, да и квартира у тебя барская.

– Не барская, а богемная, как у человека искусства, – – поправил Савельева Прищепов.

– Ладно, пусть будет по-твоему, – не снимая плаща, Савельев уселся на диван. – Видишь ли, есть очень серьезный разговор.

– Да-да, я слушаю, – подобострастно сказал Прищепов, вытаскивая из бара бутылку дорогого коньяка, уже откупоренную и початую.

Он плеснул в небольшие хрустальные рюмки, поставил перед Савельевым на столик карельской березы тарелочку с тонко нарезанными лимонами и бутылку с коньяком. Тут же появилась пепельница, очень дорогая, серебряная, с чернью и чеканкой.

– Хорошая вещица, – ткнул пальцем в пепельницу Владимир Владиславович Савельев.

– Да, девятнадцатый век. Работа мастерской Фаберже.

– Фаберже… Фаберже… – глядя на бронзовую люстру из дворянской усадьбы, пробормотал Владимир Владиславович Савельев и только затем пригубил коньяк.

Немного почмокал своими пухлыми губами, смакуя ароматный напиток, откинулся на спинку дивана.

– Да, коньяк у тебя хороший.

– Конечно, только для тебя держал, – Прищепов не садился, расхаживая по мягкому ковру.

– Да сядь, не мельтеши, мешаешь думать.

– Сейчас, сейчас, – ответил Альберт Прищепов и стал поспешно подвигать кресло к столику.

Наконец, он уселся, не зная, куда девать руки, немного испуганный неожиданным визитом Савельева.

Раньше отношения между Савельевым и Прищеповым были совсем не такими. Иногда Альберт Николаевич Прищепов даже позволял себе упрекнуть Савельева в незнании искусства, пошутить над его необразованностью. Но это было в те времена, когда они торговали произведениями русского искусства.

А сейчас Альберт Прищепов всецело зависел от Савельева, и подобное поведение было уже неуместным.

– Дела наши неважные, – опустив тяжелые веки, обронил Савельев.

А затем резко вскинул голову, посмотрел в побледневшее лицо Прищепова.

– Ты что, боишься?

– Расскажи подробнее, – попросил Альберт Николаевич и дрожащими пальцами взял рюмку, – чуть не выплеснув коньяк себе на халат.

– Да не бойся, пока еще ничего страшного не произошло. А могло произойти. Какого хрена ты, придурок, – глядя прямо в глаза Прищепову, отчетливо и резко заговорил Савельев, – продал наркотики этим козлам, этим художникам?