Машина тронулась.
— На черта тебе Бьорн?
— А чего вы с ним не поделили?
Черные брови Виктора сошлись на переносье, яростно сверкнули глаза.
— Да ну его… — процедил он.
— Почему?
— Да потому! Ты ни черта не понимаешь! Тебе бы так в морду наплевали, да еще при всех, при Каринке… Орал на меня как бешеный, как будто я ему не знаю кто! Я год у него в доме жил — так он весь год мною командовал, будто самый умный, будто я ему всем обязан. А тут… Ну, убил бы гада.
— Ты не сказал — из-за чего вышел весь шум?
— А пес его знает. Уже не помню.
— Так-таки не помнишь? — переспросил Кэт. — Совсем?
— Совсем, — ответил Виктор без прежней злости. — Слушай, и вправду не помню. Башка какая-то дурная стала. Наверное, с тех пор, когда кувыркался с откоса: лбом-то я крепко тогда приложился.
Да, досадно, размышлял Кэт, а для меня еще и как.
Прямая широкая дорога неторопливо спускалась с холма, по обе стороны ее разбежались утопавшие в зелени нарядные веселые коттеджи. Хорошо бы и нам так жить, думал Кэт. Куплю себе дом на взморье. В одной половине будем жить мы, в другой поселю Делано, и будет это хорошо и удобно. Чуть-чуть подождать, денег поднакопить, тех самых, что платят мне за него, и — вперед. Если только он прежде не сбежит, как от этого Бьорна Крисса.
— . Ты мне его дом покажешь?
— Чей, Бьорна? Уже нет.
— Что так?
— А проехали мы.
— Что ж не сказал? — Кэт развернулся.
— Еще чего! Останови, останови здесь! Я туда не поеду.
— Дел, ты покажешь мне дом и посидишь в машине. Если хочешь, конечно.
— Не хочу! — рявкнул Виктор. — Поехали назад!
— А ты не кричи! — так же рявкнул в ответ Кэт. — И не морочь мне голову.
Виктор сжался.
— Хорошо, — выдавил он упавшим голосом. — Пo-едем, раз иначе нельзя…
Кэт свернул на обочину и стал.
Черт бы побрал эту работу, черт бы побрал эти деньги! Черт бы побрал мою собачью жизнь.
— Который его дом?
— Номер сорок девять. Вон посмотри, зеленый с большой надстройкой. Так за ним следующий, тоже зеленый, второй этаж весь застеклен.
Кэт сердито вылез из прохладной машины на солнцепек.
— Сиди здесь и не вздумай куда-нибудь деваться.
— Как скажешь.
Отшагав по накаленному шоссе несколько десятков метров, он оглянулся. Виктор смирно сидел в салоне. Надолго ли хватит послушания, хотелось бы знать.
Номер сорок девять далеко отстоял от главной дороги. Кэту пришлось метров сто идти по тенистой аллее. Неплохо они тут устроились, снова подумалось ему; да, Дом на взморье — это вещь.
Жилище Крисса оказалось большим, в три этажа, второй и правда был сплошь застеклен — в нем отражался большой кусок голубого неба. Калитка оказалась заперта, и Кэт перелез через ограду. Но едва спрыгнул на землю, как из-за угла вылетел огромный, черный как ночь барбос и молча затрусил к нему. Кэт поглядел на эти мощные челюсти и перепрыгнул обратно. Пес остановился у самой ограды, принюхался, потом поглядел Кэту в лицо и вдруг жалобно заскулил, слабо отмахивая хвостом.
— Что тебе? Есть хочешь?
Хвост широко заходил из стороны в сторону, словно пиратский флаг на ветру.
— Я не про твою сыть. Хозяин твой где?
Черный пес скулил и повизгивал. Рассудив, что вряд ли он людоед, Кэт снова перебрался на участок. Радостно взлаивая, псина принялась скакать вокруг и так сопровождала его до самого крыльца. Кэт позвонил. Из дома не донеслось ни звука. Позвонил снова, потом толкнул неожиданно легко подавшуюся дверь, осмотрелся с порога и вошел.
— Есть кто-нибудь?
Сперва ему показалось, что в доме стоит полная тишина, но когда он закрыл дверь и шумный пес остался снаружи, Кэт различил далекие, редкие и слабые стоны. Он пересек обширный богатый холл, быстро обошел комнаты первого этажа и поднялся на второй. Там оказалось неожиданно жарко, душно и вообще отвратно. Сквозь стеклянные стены ломилось беспощадное солнце, кондиционеры, надо полагать, не работали, вентиляции никакой, и стоял сложный тошнотворный запах. Кэт пробрался меж опрокинутой мебели и перевернутых кадок с поломанными растениями, остановился над скрюченным на полу телом.
— Да ты пьян, милок, — разочарованно молвил Кэт, откатывая ногой порожнюю бутылку. Рядом стояло целых семь ее сестер — пять пустых и две початых. — Ну и свинство же ты тут развел.
Человек нечто промычал.
— Ты не Бьорн Крисс?
Снова невнятное мычание и протяжный стон. Брезгливо морщась, Кэт взял пьяное тело за плечи и встряхнул.
— Ты — Крисс?
— О-ой, Боже… Зачем этот шу-ум?
— Ты — Крисс?
— О-ох… Уйди-и… Мамочка…
— Я тебя спрашиваю: кто здесь Крисс? — терял терпение Кэт. Не хватало только завозиться с пьяной свиньей.
— Да. Я-то Крисс, — отчетливо отозвался вдруг владелец бутылок, — а вот твоей рожи н-не знаю. Да, я Крисс! — продолжал он, возвышая голос. — Крисс-младший, если хочешь, полноправный сын и наследник! Да! Папаша, старый хрыч, завел себе приемыша. Да! Мурло! — Он в гневе приподнялся и сел, прислонясь к перевернутому креслу. Кресло поехало, и он упал, гулко ляпнувшись головой о пол. — Да я тебе больше скажу, — видимо, падение подействовало на него благотворно.
— Папаша-то тю-тю, нет моего дорогого папочки. Один я тут, полноправный сын… Что хочу, то и ворочу. Что хочу, столько и пью. А ты — кто? Ты не меша-ай! — заорал достойный Крисс, хватая пустую бутылку и пытаясь ее запустить в гостя. Кэт выбил ее ударом ноги. — Уйди-и с моих глаз… — снова застонал Крисс-младший и обхватил голову обеими руками. — Нет папаши, что хочу, там и сплю.
— Что с твоим отцом?
— А нету. Был у меня папан — да сплыл. Увезли. — Он широко раскинул руки и осклабился от уха до уха.
— Куда?
— А п-почем я знаю!.. А ты — не приставай! Нечего тут расспрашивать! Один я тут полноправный сын, приемыш ты! Развелось вас как тараканов на свалке…
— Где твой отец?! — гаркнул Кэт во всю силу легких.
— А… это… в клинике, — ответил сынок почти трезво. — Раз увезли, два привезли, три у него… как это?., ага, дурной он стал, совсем дурной… Во! — Крисс ткнул Кэту под нос кулак — не кулак, четыре загнутых пальца — Там он, роднушок, в клинике, точно тебе все говорю. Ему там хорошо-о! Да-да-а! — прокомментировал Крисс-сынок со значительным видом. — И тебя туда сволокут, будь здоров и не кашляй.
Кэт ясно ощутил, что отсюда пора убираться. Не только из дома несчастного Бьорна, бывшего ангела-хранителя, но вообще из Алутаги. Самое время уехать подобру-поздорову.
Он вышел из тенистой аллеи на раскаленное шоссе — и похолодел. Машины с Виктором на месте не было. Кэт кинулся на середину дороги, поглядел в одну сторону в другую — никого. Да что это? Паскудный мальчишка, неужто и на меня взъярился, как на своего Бьорна? Крис-су-то в клинике хорошо-о…
Ветки ближнего куста зашевелились, и из-под них медленно и торжественно выплыл автомобиль. Довольный произведенным эффектом, Виктор лучезарно улыбался. Однако радости его поубавилось, когда Кэт подошел мрачнее тучи.
— Ты чего, а? Да что такое?
— Сядь на свое место, — слишком тихо произнес Кэт. Виктор пересел на соседнее кресло.
— Ну, я не думал, что ты так занервничаешь, — оправдывался он.
Кэт молча вывел машину на шоссе. Виктор поерзал.
— А я узнал, где Белый Склон, пятнадцать. То, что ты искал.
Кэт молчал.
— Я даже знаю, что это такое. Можно, я туда не пойду, а опять подожду в машине?
— И что же там?
— Какая-то частная клиника.
— Клиника?
— А ты не знал?
— Нет, — передернулся Кэт с. отвращением. — Знал бы — искать бы не стал, ни за что. Поедем-ка мы лучше обедать, а там на паром — и домой. С меня довольно.