— Ладно, она все мне небезразличны, кроме отца. В данный момент, мне неважно, даже если он сгинет в аду. Я устал от его манипуляций в моей жизни, но остальные да, признаю, мне небезразличны. Но они не ты, — сказал он и нахмурился.

— Отец Моник требует наказания для тебя! — вырвалось у Кайли.

— Этот богатый придурок вечно несет ерунду. Это просто сотрясание воздуха. Он знает, что мой отец сделает с ним, если он навредит мне. — Лукас остановился и просто посмотрел на нее. — Но это доказывает кое-что. Тебе не все равно. Если бы это было не так, то тебе было бы все равно, что он хочет убить меня. Ты, возможно, еще злишься, я это заслужил, но ты любишь меня, и вот почему все не может быть кончено.

Она покачала головой.

— Любви недостаточно, — слезы затуманили ее взгляд.

Это было именно то, что оно поняла прошлой ночью.

— Разве ты не видишь, Лукас? Мы как Ромео и Джульетта, Хэтфилд и Маккои (вражда Хэтфилдов и Маккоев (1878–1891 годы) — противостояние двух американских семей, проживавших на границах штатов Западная Виргиния и Кентукки, в районе Туг-Форк, притока реки Биг-Сэнди-Ривер. В ходе вражды было убито почти полтора десятка членов обеих семей. Вражда вошла в американский фольклор и стала нарицательным обозначением любой серьёзной вражды каких-либо двух групп — прим. ред.) Мы это каждая плохая история любви, которая когда-либо существовала. Мы те люди, которые сделают больно себе и другим, эгоистично позволив себе следовать за эмоциями вместо логики.

— Это глупо, — нахмурился он и попробовал коснуться ее.

— Нет! — она увернулась от его прикосновения. — Знаешь что на самом деле глупо? У меня перед глазами стоит твой поцелуй с Моник. Я слышу, как ты обещаешь ей свою душу, причиняет мне боль, и злит меня так, что я хочу кричать. Но в то же время, я полностью понимаю, почему ты это сделал. И будь я на твоем месте, возможно, я бы сделала то же самое. У меня есть свои задачи, призраки, желание помочь остальным хамелеонам и я хочу добиться своих целей несмотря ни на что.

Она сглотнула и высказала ему последний кусочек правды и последнюю причину невозможности быть с ним.

— Я сделаю это, даже если это обидит тебя. Вот почему я знаю, Лукас. Вот почему я знаю, что это неправильно. Когда твои правильные поступки ранят того кого ты любишь настолько, это не может быть верным. Мы вместе — это неправильно. По этому пожалуйста, давай не будем ранить друг друга еще больше. Просто уходи.

Она никогда не видела кого-то, кто был бы настолько ранен ее словами. Ей потребовались все силы, чтобы не позвать его обратно, когда он выбирался из ее окна.

Глава 27

На следующий, день на уроках, Кайли сидела за партой едва ли слушая как Хейден Йейтс говорит о законах Ньютона и эквивалентности массы и энергии. Не то чтобы она не уважала науку, но почему никакая наука не могла объяснить существование меча, который перемещается сам по себе? И разве не Хейден говорил, что оба и Ньютон, и Эйнштейн, были сверхъестественными? Означало ли это, что у них не было для изучения магического меча, который бы их преследовал?

Но не только мысли о мече заставляли ее волноваться сейчас. Ее утро, мягко говоря, не задалось. Все началось с десятиминутного разговора с ее мамой, сегодня они извинились друг перед другом. Мама извинялась за то, что слишком остро отреагировала на новости о тесте на беременность и устроила сцену, а Кайли извинялась за то, что не сказала ей о том, что воспользовалась ее картой для их покупки. Это был неплохой разговор, но и не особо приятный, в особенности, когда он в разговоре упоминалось, что Джон, возможно, был ее родственной душой.

Каким-то образом ей удалось развеять мамины тревоги. А вот ее проблемы с Лукасом было не так легко решить. Помимо беспокойства за него, она также переживала в поисках метода «открыть себя» для всех.

Она даже пропустила Час Знакомства и завтрак, пытаясь придумать план. И в результате…ничего.

Конечно, она была не в лучшей форме. После ухода Лукаса, дух, как будто приревновав к тому, что не все мысли Кайли сфокусированы на ней, решила появляться каждый час. Она не приносила с собой отрезанных голов или мечей, за что Кайли была ей безгранично благодарна. Но в последний свой приход она принесла кое-что еще более печальное. Скорбь. Она рыдала и бормотала что-то о том, что ее сын был убит. Кайли и сама потеряла слишком многих в своей жизни, она разделяла боль призрака и сказала ей об этом, но дух был слишком огорчен и даже не ответил.

Кайли задумалась, имел ли в виду призрак, что ее сына убили в настоящем времени или она переживала момент из своего прошлого. С призраками тяжело разобраться, и это совершенно сбивало с толку живых, которые пытались им помочь.

Она никак не могла разобраться с этим призраком. Она не отвечала ни на один прямой вопрос Кайли. Например: «кого именно ты хочешь, чтобы я убила?» Или «Почему именно я? Почему для этого убийства ты выбрала именно меня?».

Когда Холидей заглянула в их домик прошлым вечером, она напомнила Кайли, что призраки зачастую связаны с человеком, которого они посещают.

— Найди эту связь и, возможно, ты поймешь, чего именно она хочет — посоветовала ей Холидей.

Легче сказать, чем сделать.

Пока что призрак не сказал ни одной вещи, которая бы помогла Кайли поверить, что они были знакомы или у них было что-то общее.

В первый раз она столкнулась с призраком, когда шла на помолвку Лукаса. Кайли решила, что возможно женщина была убита в том лесу, и Кайли случайно на нее наткнулась. Она даже надеялась, что так и было. Можете называть ее ханжой, но она не хотела быть связанной с кем-то, кто отрубал головы людям и носил их как трофеи. И даже если бы Кайли знала такого человека, разве он не запечатлелся бы в ее памяти крепко и надолго?

На самом деле Кайли была уверена, что призрак принес голову просто, чтобы привлечь ее внимание, но можно было придумать и что-то менее драматичное для этих целей. Холидей также посоветовала рассмотреть все, что призрак делал или приносил с собой — как зацепку. Как, например, тот меч, который был похож на меч, который появился на водопадах.

Была ли отрезанная голова подсказкой или знаком? Но опять же, разве зацепкам не полагается быть более деликатными? В отрезанной голове не было абсолютно ничего деликатного.

Эта мысль привела Кайли обратно, к выводу, что это была мера для привлечения внимания, особенно потому что эта мера отлично работала. Кайли, определенно, больше волновал призрак, чем ее собственные цели.

И ей предстояло решить обе эти проблемы. Но в данный момент ее задача была все же приоритетней. Если, конечно, призрак перестанет перетягивать ее мысли на себя.

Хейден стоял у доски и указывал на домашнее задание. Она начала его переписывать, когда что-то приземлилось на ее колени с глухим стуком. Что-то весьма тяжелое.

В изумлении она подскочила на стуле на полдюйма. Только то, что ей не нравилось выделяться в классе, заставило ее проглотить крик, который рвался из горла, и она заставила себя сесть на место. Принимая во внимание, что ее парта скрывала колени, все «появление на ее коленях» не имело никакого смысла. Но опять же, у «этого» и не должно было быть смысла, потому что в ее жизни смысла вообще ни в чем не было!

Кайли быстро коснулась того, что было под ее партой, и нащупала холодный металлический объект. Как она и подозревала, у него было длинная вертикальная форма и рукоять. Меч.

Кайли услышала как кто-то кашлянул сзади нее. Она обернулась назад и встретилась глазами с Дереком, который был ее «тенью» сегодня. Он спросил ее одними губами.

— Ты в порядке?

Очевидно, Дерек почувствовал ее эмоциональное состояние, но не видел меч, а может он и заметил эту чертову штуку. Она кивнула. Через минуту Хейден отпустил класс. Кайли притворилась, что читает свои записи, но не тронулась с места.