Что люди думали о Нашетании? Как шли дела в стране? Все было понятно здесь.

- Сегодня я много выпил. Это даже радует.

- О, может, сделать теплый суп, когда придем домой? И тебе Голдоф.

Рядом с Голдофом мило общались его приемные родители. Но Голдоф их не слушал. Перед его глазами все еще была Нашетания.

На его лице застыло обеспокоенное выражение. Он вдруг остановил лошадь.

- Голдоф, что случилось? Ты пьян? - Голдоф не слышал слова приемного отца. Посреди улицы он вдруг кое-что вспомнил. Чуть дальше по улице был храм Святой Одного Цветка. Голдоф неожиданно повернул лошадь в ту сторону. - Ты куда?

- Я помолюсь немного, а потом приеду домой. Вы меня не ждите, - сказал Голдоф приемному отцу.

- О, вот как. Будь осторожен.

- Ох, береги себя.

Лошадь с двумя людьми направилась дальше, постукивая копытами.

Голдоф купил цветок у продавца, ходящего вдоль дороги. Он прошел чуть дальше и нашел статую Святой Одного Цветка.

Статуя была не такой, как в Главном Храме. Жители города поставили ее для себя, чтобы молиться ей. В этом не было ничего необычного.

Голдоф слез с лошади и привязал ее к дереву. Он обхватил искусственный цветок обеими руками, поднял к статуе и помолился. Такой была традиция. Святая Одного Цветка всегда приглядывала за миром. Ради мира она помогала тем, кто защищал остальных, делал все ради них. Нельзя было, впрочем, точно сказать, какой человек обязательно получил бы ее защиту. Но все верили и молились.

Голдоф опустился на колени и тихо сказал:

- Святая Одного Цветка, я прошу о чистоте разума.

Голдофа тревожили мысли о Нашетании. Он любил ее. Он не мог говорить при ней нормально. Особенно наедине с ней. А он хотел, чтобы однажды они могли просто весело поболтать, как все остальные.

В простой одежде она была красивее всего. Он хотел видеться с ней, но было больно от того, то он не мог при этом должным образом говорить с ней. И было невежливо со стороны вассала испытывать романтические чувства к лорду.

Временами он не мог простить себя. Он почти ни о чем не мог думать, когда видел ее с чуть растрепанными волосами.

- Как рыцарь... как человек, я не подхожу для того, чтобы быть чьим-то подданным. Прошу, позволь мне забыть о таких чувствах. Верни мне чистый разум.

Голдоф не мог жить с такими чувствами. Он был не против лишиться сердца.

- Это дитя... никак не выразит чувства ко мне, - сказала Нашетания Газамару, теребя волосы.

- Да, похоже, он их скрывает.

- Бедняжка. Хоть все и знают о них.

Знали, конечно, не все. Но об этом догадывались почти все рыцари, слуги и стражи Нашетании. Может, знали и приемные родители Голдофа. Газамар не знал, зачем он пытается скрыть это. Многие мужчины влюблялись в Нашетанию. Даже Газамар бы так сделал, будь он лет на десять младше.

- Пока есть принцесса, Голдоф ни на кого не посмотрит.

- Хмм, - издала Нашетания удивленный звук.

Полгода назад Нашетания отдала Газамару приказ найти Голдофу чудесную девушку. И хотя это было задание не для рыцаря, Газамар принял его. Голдоф был ему как младший брат.

Если бы он знал, как сложно это будет, он бы отказался. Газамар знакомил Голдофа с огромным количеством девушек. Дочери аристократов, рыцарей, правителей. Танцовщицы и актрисы. Он даже искал девушек из родного города Голдофа, искал его друзей детства.

Голдофа никто не интересовал. Если он и предлагал что-нибудь, так это остаться друзьями. И задание никак не выполнялось.

- Она не была милой? Рупирия-сан?

- Для ребенка, может, она и была милой.

- Какое скучное дитя. Может, стоит устроить немного веселья?

- Возможно, - задумчиво сказал Газамар.

- Даже с Савией не вышло... Все мужчины мира хотели бы заполучить ее в жены.

- Значит, бывают исключения.

- Не нравится мне эта его черта, - говорила Нашетания, заплетая волосы. Она все еще думала, как найти Голдофу девушку.

- Почему это важно так, будто от этого страна будет в беде? - Газамар говорил необычно в стиле Батуара, и Нашетания скривила губы.

- Газамар, я делаю это для Голдофа, этого дитя, моего драгоценного вассала. Хочешь сказать, что смешно, что я думаю о вассале?

- Я не могу такого сказать.

- Я переживаю каждый день, а это плохо для тела. И он так напрягается при виде меня... я не могу на это смотреть.

- Хмм.

- Думаю, будет проще, когда у него появится возлюбленная.

Нашетания размышляла. Она доплела волосы, опустила руки, а потом принялась создавать клинки и бросать, куда попало.

- Не понимаю. Он много думает, но почему он думает о странностях?

Голдоф продолжал молиться у статуи Святой Одного Цветка. Просил о разуме. Он не очень-то верил, что Святая поможет ему. Но он так страдал, что решил использовать такой шанс.

- Она все для меня. Это не изменится до моей смерти. Но я люблю ее слишком сильно. И порой у меня появляется желание. Уничтожить все, что тревожит ее.

Голдоф был полон сомнений. Перед подданными Нашетания не улыбалась. Но она вела себя активнее всех в стране.

Но была ли она такой внутри? Как долго ее плечи смогут держать на себе вес страны? От этих мыслей в Голдофе просыпалось яростное желание.

Убить. Убить короля. Принцев, что не были верны Нашетании. Королей других стран, что угрожали им. И если Нашетании стала бы причинять боль страна, он был готов уничтожить страну.

- Знаю, она сейчас этого не захочет. Так что прошу, верни мне чистоту разума.

Святая не отвечала. Голдоф продолжал молиться.

Нашетания думала какое-то время и зевнула. Газамар вдруг решил озвучить мысли:

- Принцесса, может, стоит как-то иначе подойти к выбору возлюбленной для Голдофа?

- Нет. Даже если вы сможете их свести, проблемы дитя это не решит. Все так и останется, - заявила Нашетания. - А девушка будет страдать.

- Да... но...

- Подруга детства не подошла, служанка не подошла, даже красавица всей страны, - Нашетания раздраженно стукнула ладонью по столу. - Нужно найти кого-то еще.

И тут снаружи стало слышно голос Батуара, ее стража.

- Принцесса, что-то случилось. Знаю, вы заняты, но дело ждать не может, - говорил Батуар Нашетании. Он не вошел, ждал снаружи. Наверное, знал, что она в плохом настроении.

- Газамар, Не говори об этом задании Футсу и Батуару.

- Понял.

Футс был премьер-министром, а Батуар - стражем принцессы. Они постоянно критиковали Нашетанию.

Им не стоило знать о ее приказе.

- Оставим пока разговор. Продолжим завтра. Поищи что-нибудь еще. Что-нибудь интересное, - быстро приказала она, склонившись к Газамару. Она словно выбросила приказ на него. Газамар хотел остановить ее, попросить объяснить подробнее. Уходя, Нашетания направила на Газамара палец. - Я сдаваться не собираюсь. И вы не смейте.

Сказав это, Нашетания быстро покинула столовую.

- Прости, Батуар, я слушала историю Газамара, как Голдоф стал сильнее. Я совсем забыла о времени.

- Хм, что он может вам поведать? Я буду и дальше помогать принцессе.

Доносился снаружи барака разговор Нашетании и Батуара. Газамар кашлянул, сидя за столом в столовой.

- Как же противно он себя ведет, - проворчал он.

У короля были хорошие качества, но он был при этом тираном. Нашетания пока еще ошибок не делала.

Газамар допил вино и встал. Он собирался отправиться за Голдофом по поручению принцессы.

Газамар взобрался на лошадь и направился к дому, где жил Голдоф. Он двигался по темным переулкам, а не по основным улицам.

По пути он увидел фигуру перед статуей Святой Одного Цветка.

Он не окликнул сразу. Он остановил лошадь в стороне, привязал к дереву. Газамар осторожно подошел к фигуре у статуи сзади, решив посмотреть отсюда, из тени, на молящегося Голдофа.