— Серьезно? Вот так просто возьмешь и согласишься? Я ожидал от тебя большего, парень.

Осстен с отвращением отбросил бумагу в сторону, словно не желая касаться ее. Йоррен взял письмо и вновь протянул казначею:

— Пожалуйста, отправь ее в храм. Прошу тебя. Я не могу…

— Нет! — Осстен с силой ударил по столешнице кулаком. По-крайней мере с той силой, на которую был еще способен. — Я не прогнусь под них. И ты тоже этого не должен делать! А если так уж хочется — пожалуйста. Вперед! Но я не желаю в этом участвовать!

— А у тебя есть другой способ решить эту проблему?! — взревел Йоррен, в гневе вскакивая со стула, отчего тот врезался в стену. — Ну, давай. Давай, Осстен! Предложи мне решение, если ты так принципиален. Я с удовольствием выслушаю тебя.

Купец скомкал письмо в руках, с ненавистью глядя на упрямого старика перед собой, который, скривив губы, упорно продолжал смотреть на Йоррена как на пустое место.

— Ты жалок. Ты просто жалок. Как только появляются трудности, ты тут же прячешься в самом дальнем углу, который только способен отыскать. Никакой борьбы, никаких принципов. Ничего, — старик с огромным трудом смог подняться со своего места и, обойдя стол, встал перед Йорреном. — Знаешь, как я жалею, что они забрали Диттиха? Он был прекрасным человеком. Намного лучшим, чем ты. Ты никогда не был, и никогда не будешь достоин его места. Да вот только иного выбора у тебя нет. Ты мог бы измениться, если бы только достал свои яйца из капкана и хоть на секунду побыл мужиком!

Осстен упер свой тщедушный палец в грудь купца и взглянул в глаза собеседника:

— Я понимаю, что тебе приходится тяжело, но это совсем не значит, что при этом должны страдать остальные. Борись. Борись, как бы тяжело тебе ни было!

Йоррен с негодованием смотрел на старика, пытаясь найти в себе силы на то, чтобы возразить пожилому казначею. Но не мог. В глубине души он понимал, что старик прав. Да вот только что он мог сделать? Противиться тем фанатикам, что веруют в двух богов? Пойти против тысяч верующих, что им прислуживают? Кто он такой? Лишь глава одной гильдии, коих сотни в этом городе. И что дальше? Они уже итак показали, как мало для них важен его статус и положение. Равно как и Диттиха до него. И где он теперь? В лучшем случае — мертв. В худшем… Нет. Он даже не хотел думать о втором варианте.

— Я. Я подумаю над этим, — только и смог пробормотать мужчина, направляясь к выходу из кабинета. Письмо так и было скомкано в его руках.

— Нет.

Йоррен обернулся к Осстену, вновь севшему за стол.

— Не подумаешь. Ты можешь обманывать себя, но итог будет один. Ты сам пойдешь в храм. И отдашь им все, согласишься на любые условия, лишь бы отвязаться от священников. Вот только помни — нельзя отдать что-то и при этом ничего не потерять.

Йоррен отвернулся и покинул кабинет казначея. Ну что же, делать было нечего. Придется идти туда самому. Значит, будет сидеть в кабинете до полудня. Сейчас на улицах будет много народу, а уж в самом храме и подавно. Как-никак утренняя служба. Поднимаясь наверх, он вновь услышал тот странный добрый стук, что почудился ему несколько минут назад. И вновь в том же месте. Неужели он слишком вымотался и переволновался, что ему чудится, будто здание разваливается?

Войдя в кабинет, Йоррен устало опустился на угол кровати и выглянул в окно. Прекрасный день, испорченный его новыми обязанностями. Просто кошмар. Оставалось лишь надеяться, что встреча в храме пройдет лучше, чем прошлая. И позапрошлая. Быть может, хотя бы в этот раз не будет унижений и обвинений в поклонении злу?

Наивные мечты. Глупая надежда. Естественно, его будут оскорблять и запугивать. Причем делать это будут явно прилюдно. Но были ли другие варианты?

Откинувшись назад, Йоррен устало прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Все хорошо. Все будет хорошо. Ему всего лишь нужно было отнести это проклятое письмо и больше ничего. И все закончится. По-крайней мере пока.

Йоррен встал и подошел к окну, с интересом смотря на пробегавших на улице людей. Большинство из них спешили в храм, а оставшиеся шли в сторону торговых рядов. Купец улыбнулся, вспоминая, как он раньше был частью этой толпы. Беззаботный, счастливый и безрассудный. Тогда все казалось таким простым. Жаль, что те времена давно прошли. Очень жаль.

На оконный карниз приземлилась маленькая птица и начала стучать в окно своим клювом. Купец отвернулся и пошел к столу, надеясь, что она побалуется еще пару мгновений и улетит. Вот только стук не прекратился. Мужчина раздраженно дернул щекой, но не прекратил рассматривать большую стопку бумаг, принесенную в его кабинет, пока он ходил к Осстену.

Стук продолжился. Более того, он стал еще громче. Казалось, будто птица пыталась разбить стекло своим клювом! И вот Йоррен не выдержал.

Вскочив из-за стола, мужчина двумя шагами преодолел расстояние, отделявшее его от окна, и рывком раскрыл ставни.

— Проваливай отсюда, пернатое отродье!

Йоррен замахнулся рукой, но, бросив один единственный взгляд на птицу, в ужасе отшатнулся, запнулся о небольшой пуфик и с грохотом упал на пол.

— О Высший! Что ты такое?!

Птица-скелет мягко впорхнула в кабинет и, приземлившись перед глазами мужчины, склонила свою голову-череп. Ярко зеленое пламя, омывавшее кости странного существа, каким-то необъяснимым образом не поджигало кровать.

— О нет. Что тебе нужно?

Хватит!

Йоррен в ужасе замер и прекратил рыдать. Его била мелкая дрожь, лицо бледнело, но он не смел даже шелохнуться. Он знал этот голос. Знал!

Не надо так кричать.

— Господин? Что-то случилось? — раздался встревоженный крик снизу.

Йоррен в нерешительности посмотрел на дверь, а потом вновь на птицу, которую, казалось, искренне забавляла данная ситуация.

Лучше ответь. Не стоит им заходить сюда в ближайшие десять минут.

Йоррен быстро кивнул:

— Я. Я в порядке. Просто увидел паука-песочника. Ничего страшного!

Йоррен был известен своей арахнофобией. Стоило ему увидеть любого паука, размером больше сребреника, как на него немедленно накатывала волна паники, без труда сносившая все препятствия, что пытался выставить голос разума. А уж если это был ядовитый паук размером с половину ладони…

— А. Ясно. Ну, вы зовите, если вам что-то понадобится.

— Да. Да, благодарю, Литер.

На лестнице послышались удаляющиеся шаги, сопровождаемые веселым хихиканьем. Купцы и их помощники давно потешались над причудами своего нового главы, но никогда не делали этого на его глазах.

— Кто вы?

Ворон слегка наклонил череп, словно размышляя над столь неожиданным вопросом.

Подожди немного.

Птица спрыгнула с кровати и оказалась перед закрытой дверью. Проверив, что снаружи нет посторонних наблюдателей, ворон развернулся к купцу.

Они могут зайти сюда без твоего приглашения?

— Могут?

Это я тебя спрашиваю!

— Нет! Нет, я могу затворить дверь.

Сделай это.

Йоррен быстро достал маленький ключик и бросился ко входу, с опаской поглядывая на мертвую птицу, удобно расположившуюся рядом с ним.

Отлично.

Ворон неспешно прошелся по каменному полу, прежде чем замереть напротив окна.

Есть чем закрыть окно?

— Закрыть? Зачем?

Неважно. Есть или нет?

— Я могу накинуть свой плед…

Отлично, он подойдет.

Йоррен схватил плед и бросился к окну.

Подожди. Еще пару мгновений и закрывай.

Купец замер с пледом в руках, дожидаясь того, о чем говорил ворон. Раздался едва слышный шорох, и в комнату Йоррена влетела целая стая проклятых мертвых птиц! Не менее десятка их буквально вломились в кабинет, при этом за каждой из них тянулся огненный след.

Теперь можешь закрыть.

Купец быстро кивнул, затворил окно и набросил на него плед, отрезая себя от внешнего мира и света. Йоррен оглянулся через плечо и едва не упал на пол от ужаса. На полу больше не было тех ужасных птиц. Нет, теперь там была лишь простая куча костей, а над ними возвышалось зеленое пламя! Огонь принимал причудливые формы, все поднимаясь и поднимаясь наверх. В конце концов пламя сформировало человеческий скелет, на который начали наползать птичьи кости. Йоррен едва сдерживал крик, готовый вырваться из его рта. Но он был слишком объят ужасом, чтобы издать хотя бы звук.