Ударом ноги он распахнул дверь и, оправляя камзол, шагнул за порог башни.

Комнаты наверху встретила его тишиной и шелестом бумаги — ветер играл страницами забытой на столе книги. Покои графини были пусты — старая карга, похоже, успела сбежать. Вальтер Мероде рванулся наверх — будет плохо, если она утащила за собой и Софию. Не уйдет, конечно, но искать придется долго. Дверь наверх была полуоткрыта. Мероде — шпага наголо — шагнул внутрь. Глаза на миг ослепли от золотого блеска — комнаты принцессы были украшены как подобает, согласно ее сану. Он огляделся, позвал принцессу по имени.

— Я за нее… — хриплый мужской голос резанул по ушам.

Яков Лесли, откинув полог, шагнул ему навстречу. Его потертый колет, стоптанные сапоги и волчья ухмылка на лице выглядели настолько дико среди окружающего великолепия, что Мероде на миг растерялся. Только на миг — рука привычно вскинула оружие навстречу врагу, длинный тонкий полуэсток кавалериста и широкая пехотная шпага зазвенели друг о друга — этот звон вернул Мероде к реальности.

— Не ожидал, — улыбнулся он одними губами, — растешь, лейтенантик.

Противники на миг застыли.

— Служанка в лесу, — спросил вдруг Яков, — зачем?

Полковнику вдруг захотелось рассмеяться в лицо своему бывшему подчиненному — нашел время разговаривать. Да и незачем ему знать про это. О смерти, о Вальтере Мероде, предложившего ей выкуп за право уйти с этой войны. Незачем.

— О себе подумай. — Лесли всегда было легко раздразнить. Вот и сейчас — бешеный выпад солдатской шпаги, короткий встречный удар — клинки зазвенели, плечо Якова окрасилось красным. Тот отступил назад, кинжалом в левой руке отбил рапиру в сторону, сделал выпад — отбит. Сталь звенела, капитан, стиснув зубы, пытался наступать — длинное жало полуэстока раз за разом отбрасывало его в сторону. Порез на руке сочился кровью, губы упрямо сжались, холодные серые глаза внимательно следили за противником — Яков упрямо шел вперед, тесня полковника назад, к двери.

«Пора с этим кончать», - подумал Мероде, прыгнув в сторону, пытаясь достать капитана в не прикрытый колетом бок. Яков, не сходя с места, ответил широким рубящим ударом — попал врагу в плечо, но тот лишь покачнулся.

«Когда же до тебя дойдет, что это бесполезно» — успел подумать Мероде, увидев, как Яков начинает новый удар. Клинок капитана поймал рапиру на выпаде — поймал, закружил, отбросил в сторону. Лесли шагнул вперед, шпага, сделав полукруг, обрушилась… на гарду клинка противника. Тонкий кавалерийский клинок жалобно звякнул, переломившись у основания. Мероде по-кошачьи отпрыгнул назад, хватаясь за кинжал на поясе. «Хватай его, ребята», - закричал Яков, комната, как по волшебству, наполнилась людьми — не меньше десятка. Удар прикладом обрушился на руку, выбивая кинжал. Мероде упал, в глазах потемнело, злые удары посыпались сверху. Его дама все таки пришла. Пришла требовать долг к, не сумевшему обмануть ее, полковнику Вальтеру Мероде.

— Долго еще? — от темнеющей за деревьями громады замка доносилась стрельба и пьяные крики. Капитан Лесли сидел, развалясь, на поваленном стволе, смотрел то на покрытое ясными звездами небо, то на траву у себя под ногами. Думать не хотелось. Вообще. Шевелить головой тоже. Напряжение последних недель схлынуло, разбив ленью каждый мускул.

— Долго еще? — спросила его стоявшая рядом мать-настоятельница. Весь вчерашний день, пока шла стрельба, монашек и солдат выводили из замка в лес, подземным ходом — Мероде забыл поставить к нему охрану. Яков вывел последнее капральство час назад, без потерь, но с бездыханным телом полковника Мероде.

— Часов шесть, наверное, — ответил он наконец. Судя по песням и крикам со стен, шведские драгуны нашли заботливо открытый для них винный погреб. И гуляли вовсю.

— Уже затихать начало. Когда перепьются — заберем монастырь обратно. Во что они там стреляют только?

— В воздух, наверное, — влез в разговор мастер-сержант, — наши все вышли. Вот олухи, прости господи, не заметили, как у них из под носа командира увели.

— Или заметили и бога поблагодарили.

— А вы хитроумны, капитан, — графиня Амалия подошла, как всегда, неслышно, — придумать такой план.

— Это не я, это генерал Пиколломини, — по его приказу из окрестностей Праги наши вывезли как-то все что можно есть, оставив только пиво да водку. А потом забрали там в плен пару шведских бригад.

— Что с Мероде? — спросила она вдруг. Яков задумчиво посмотрел вниз, на свои сапоги. Отвечать совершенно не хотелось.

— Он умер, — сказал Яков просто. Тогда, в золотой комнате на крыше упавшего полковника слегка попинали ногами за все хорошее. А уже потом заметили что он не дышит. Вальтер Мероде имел заклинания от стали, от свинца пуль от камней и даже от дерева — от всего, что мог придумать. Мягкая кожа солдатских сапог ему в голову не пришла.

— Жаль, — сказала она что то совсем странное, — в любом случае, хорошая работа, капитан.

— Император платит, — пожал плечами Яков и, довольно невежливо, отвернулся.

А через шесть часов рота вернула старый замок обратно. Смертельно пьяных драгун разоружили, снесли в погреб да заперли. Мастер-Сержант бегал между пленными, искал коллегу с той стороны — попинать немного за развал дисциплины, но выяснил, что тот предпочел сбежать еще месяц назад — полковник в последние дни был скор на расстрелы.

Глаз капитана зацепился за лежащее на площади тело. Тот самый, нескладный с вытянутым лицом солдатик. Лежит убитый, колет с чужого плеча пробит в десятке мест, приклад мушкета разбит в щепки. Эфес шпаги намертво зажат в мертвой руке, клинок переломал. «Почему не ушел, — ударила в голову виноватая мысль, — ведь я приказывал. Почему…». Чья-то темная фигура наклонилась над лежащим, ударил по ушам резкий, надрывный плач — капитан повернулся и пошел, почему-то чувствуя себя виноватым. «Интересно, кто-нибудь нас также оплачет…», - эту мысль он сразу затоптал — дела не ждали.

А Лоренцо нашли под камнями еще живого — что-то у него не заладилось с огневым шнуром, и он кинулся подрывать башню с факелом. Получил пару пуль, к счастью вскользь, да и камнями при взрыве побило. Но успел вовремя — как раз, чтобы отсечь шведских драгун от их бесноватого командира. Магда, нашедшая тело первой, подумала было что итальянец мертв и начала обыскивать карманы, как вдруг заметила, что он еще дышит. «Бог любит идиотов» — улыбнулся капитан. Мастер-сержант, как всегда, витиевато, высказал, кто конкретно на небе неровно дышит к влюбчивому итальянцу. Заметил спешащую к ним мать-настоятельницу, сделал невинное лицо и начал длинно оправдываться. Та только махнула рукой и неожиданно спросила у капитана:

— Ну что капитан, вы по-прежнему думаете, что ничем не послужили вере?

«Какой именно?» — хотел было спросить Яков в ответ, но промолчал и пошел следить, как итальянца несут в госпиталь.

Лето тысяча шестьсот… — монастырский календарь не пережил сражения со шведами было богато на битвы, сражения, осады, глупость и героизм. На западе пестрая, многоязычная кавалерия Фон Верта обошла с фланга вражеские позиции и огнем и мечом прокатилась по Эльзасу, разом сломав французам всю хитроумную систему снабжения. Маршал Тюренн, не особо расстроившись, отступил за Рейн, запросил в Париже еще денег и в очередной раз переписал армейский устав, доведя его почти до совершенства. Армия Галласа на севере все-таки вырвалась из шведского кольца у Магдебурга — ирландский полк О`Рейли шел впереди, вынося из окружения честь имперской армии, знамена, особу господина главнокомандующего и самогонный аппарат. Впрочем, очевидцы утверждали, что бравые ирландцы спасали именно аппарат, а остальные просто воспользовались оказией. Генерал Галлас прибыл в Вену и сходу доложил, что в поражении виноваты его офицеры, и полковник О`Рейли в особенности. Графиня Амалия — их Светлость уехала из монастыря в Вену сразу же после гибели Мероде — невзначай зашла к императору поговорить. От визита их Светлости Император сильно побледнел с лица, господин главнокомандующий лишился титула и вылетел в отставку, а полковнику О`Рейли все-таки дали орден. Бравый ирландец был счастлив — его орлам наконец удалось сделать настоящий виски. Ну или почти настоящий.