— Ничего, — ответил капитан устало, — озеро слез не в счет. Напугали и только. Остальным пришлось гораздо хуже. И еще придется. Это она писала Мероде, посылала служанку с письмами по подземному ходу. Служанку, чье тело нашел в лесу наш Лоренцо. Откуда только про подземный ход узнала…

— Старые книги, наверно, — ответили ему.

— Может быть. Как она вообще здесь очутилась?

— Мероде приехал в замок фон Глатцев год назад. Был очень вежлив и обходителен. А наедине сообщил родителям, что сожжет их и весь замок если принцессу не отдадут ему в жены.

— Фон Глатцы вроде союзники шведов.

— А его это не волновало. Когда только успел Софии голову так закружить.

— А как она оказалась здесь?

— Ну, мы все-таки родственники. Ее родители попросили, и я спрятала ее здесь. Ошиблась — монастырь раньше был их владением, тайные ходы были, видимо, не столь тайными, раз она о них знала.

— А почему не в Вене?

— Фон Глатцы все-таки союзники шведов.

— Это как сказка какая-то. Принцесса, рыцарь в сверкающих доспехах под стенами, — память услужливо подсунула высокую фигуру Мероде в сверкающей кирасе, — стерегущий замок дракон. Только сказка какая-то…

— Это вы меня драконом назвали? — усмехнулась графиня, — спасибо, польщена. Но в сказках рыцарь, обычно, побеждает.

— Это неправильная сказка, — отрезал Лесли, вставая. Начался день, лучи солнца играли на потолке в прятки. Снаружи раздалась стрельба — капитана ждали его люди. Люди, о которых сказок не пишут.

— Что собираетесь делать?

— Убью ублюдка. Он, может быть, неуязвим, но его люди — дрянь.

— Убьете смерть, капитан?

— А нам за это платят, — ответил капитан и вышел из кабинета.

В палатке посреди лагеря полковник Вальтер Мероде смотрел на лежащее на столе письмо. Приказ шведского главнокомандующего в Германии генерала Торстентона — бросать все и немедленно присоединится к основным силам, осаждавшим в Киле имперскую армию. Приказ был получен еще неделю назад и так и лежал здесь на столе нераспечатанный.

«Нет уж, — прошептал полковник одними губами, — хватит с меня». Спина покрылась холодным потом. Нет уж. Сегодня он возьмет этот замок. Лесли не сможет ему помешать — он слишком слаб для этого. Возьмет принцессу, женится на ней. Даже будет нежен… какое-то время. Фон Глатцы — имперские князья, они неподсудны никому, кроме сейма в Регенсбурге, а он соберется только после войны — то есть никогда. Тогда его не достанет никакой главнокомандующий. Мероде жениться, бросит все и уедет в Париж, подальше от этой войны. Тот финский солдат умер год назад, несмотря на все свои заклинания — сгорел от дурной болезни. Смерть, которой Мероде служил, могла быть очень изобретательной. И Мероде крепко ей задолжал.

Осажденная в Киле имперская армия генерала Галласа отклонила очередное предложение о сдаче — шведские условия солдаты сочли оскорбительными и продолжали сражаться. Еда у них кончилась три дня назад.

На мирной конференции в Мюнстере депутаты торжественно представили трактат о причинах и последствиях этой войны — пятьсот страниц in folio. Трактат начинался со слов «причины этой войны покрыты туманом неизвестности», остальные листы — для места — занимали гороскопы участников конфликта.

В красивой, богато обставленной, но прокаленной насквозь летним солнцем комнате под крышей башни горько плакала обиженная принцесса. Ничего. Ее рыцарь придет. Он уже под стенами. Скоро он войдет в замок и вытащит ее из этого ужасного места. Ведь добро побеждает зло. Она об этом читала.

На площади, посреди замка их светлость графиня Амалия с удивлением услышала веселый голос капитана Лесли:

— Прапорщик, не узнаю Вас! Тут полный замок прекрасных дам, а фейерверка мы до сих пор не видели.

Весь этот день драгуны Мероде тучей крутились по полю перед воротами. Они уже не набегали, давали залп и отступали, как раньше, а толпились на гласисе перед полузасыпанным рвом напротив ворот. Сгрудились кучей, под прикрытием самодельных щитов, нарыли на скорую руку окопов, взяли стены под плотный обстрел. Из полутьмы стрелковых галерей люди Лесли отвечали точным огнем — драгуны падали, метались, кто-то пытался бежать. Бешеный Мероде метался по полю, гнал своих в бой ножнами шпаги. Несмотря на прямой приказ солдаты наделали еще пару дыр в его сверкающих доспехах. Под прикрытием ружейного огня пара мелких полковых пушек методично била ядрами по воротам — по уму надо было бы их завалить, благо камней в замке хватало, но капитан не отдавал приказа. Вместо этого он приказал убрать половину людей со стен и строить напротив ворот баррикаду. Солдаты компании деловито, под бдительным оком мастер-сержанта, таскали камни, наваливали их неровной грудой на площади. Женщины — местные и солдатские жены вперемежку таскали им воду вначале, потом капитан вежливо переговорил с матерью-настоятельницей и монашки куда-то исчезли. Пушечные ядра методично били в дубовые, окованные потемневшим от времени железом створки ворот. Лесли — сегодня, против обыкновения, он командовал боем не с башни — отозвал со стен еще несколько капральств. Драгуны на поле пристрелялись, со стен начали нести убитых и покалеченных, уходили и здоровые — выносить раненных, якобы. Уходили и не возвращались. Створки гнулись и трещали под ударами. Капитан, обмахнувшись шляпой, подумал, что так они прорвутся раньше времени и послал Ганса с его мушкетом наверх, на башню. Пара точных выстрелов, взорвавшийся на поле зарядный ящик и пушки замолчали. В ответ грянул залп из всего, что есть, брызнула от стен каменная крошка, с высоты упала пробитая в десяти местах мушкетерская шляпа, драгуны встретили ее дружным криком ура! Сержант сплюнул и назвал в сердцах своего коллегу на той стороне идиотом, распустившего людей до такого непотребства. Ганс, сбежавший с крыши за секунду до залпа, широко перекрестился на сверкающие в небе кресты и прошептал: «Совсем стрелять не умеют. Езус-Мария покарай еретиков. Только кроме капитана, он хороший. И еще…». Тут он подумал, что список исключений какой-то длинный выходит, перекрестился еще раз и пошел искать себе новую шляпу.

Нескладный солдатик в колете не по росту угрюмо таскал камни на облюбованный им пятачок перед входом в жилой корпус. Положил на место последний, огляделся — баррикада уже выросла ему по грудь — сойдет. Он уже успел утром попросить у Ганса пулю на счастье, получил просимое, по шее, и совет научится, наконец, отливать их как следует. Так в роте все делали перед боем. Солдат серьезно ухаживал за одной из беженок, уже успел сорвать пару поцелуев в темном углу, твердо рассчитывал на большее и никаких залетных пускать к своей черноглазой не собирался. Тем более безумного Мероде с его драгунами. Нет, к черту, пусть кого другого любят, у них, в конце концов, лошади есть. Неподалеку капитан и мастер-сержант о чем то говорили, капралы бегали, раздавали указания. Надо было бы послушать, но зачем — и так все понятно. Солдат посмотрел на начавшие поддаваться створки, проверил, легко ли ходит шпага в ножнах, пристроил на камни тяжелый мушкет и стал ждать. Очередной залп выбил дождь щепок из дубовых ворот. Долго они не продержатся.

Полковник Вальтер Мероде, чуть качаясь в седле, ехал по полю боя. Стрелки Лесли проделали сегодня еще пару дыр в его латах, за что полковник даже был им благодарен — день выдался жаркий, сталь прокалилась на солнце, ветерок сквозь пулевые отверстия хоть как-то охлаждал тело. Его драгуны выпускали пулю за пулей по стенам. Оттуда отвечали, но совсем вяло. Мероде искал взглядом алый офицерский шарф на башне и не находил. «Вот и все, капитан, — улыбнулся он одними губами, — вот, наконец, дошло и до тебя. Не тебе остановить мою даму». Драгуны дали очередной нестройный залп, со стены ответили — но буквально парой вспышек. «Вот и все, капитан, — повторил он про себя, — твои люди тоже все поняли. Не даром охотник ходил каждую ночь за стены. Лесли нашел ход слишком поздно — страх все-таки достал его солдат». Ворота еще стояли, но сквозные, иззубренные дыры в массивных створках говорили сами за себя — скоро. Мероде провел рукой по изрешеченной пулями кирасе, лениво подумал, что в таком виде являться перед невестой нельзя. Деловито рявкнули пушки, слетела с петель одна створка, потом другая. Полковник скинул кирасу, выхватил из ножен длинный кавалерийский полуэсток и, давя своих, послал коня в атаку. Его люди кинулись за ним, бессвязно крича. Гулко прогрохотали копыта по камням, сверкнула навстречу одинокая вспышка. Жалобно заржал убитый конь, полковник вылетел из седла, выпрямился на камнях площади. «Ты еще жив, стрелок, — ухмыльнулся он, вскидывая пистолет, — ненадолго». Грянул ответный выстрел, арку ворот заволокло дымом. Фигура с мушкетом исчезла из виду, сейчас было не до него — Мероде рвался вперед, на площадь, к дверям донжона. Позади него с грохотом взорвалась надвратная башня — столб дыма, пламени и камней взлетел вверх, в синее небо. Взлетел, чтобы рухнуть вниз бесформенной каменной грудой. Полковника сбило с ног, он упал, перекатился, встал — сверкающий клинок в руках. «Не успели» — ухмыльнулся он. Камни не могли ему повредить, но выкапываться из-под их груды было бы неприятно. Стрелки с баррикад дали залп, запели пули вокруг, пара рванула рубашку. Мероде размеренно шел вперед, через площадь к дверям донжона. Его люди лезли за ним через мешанину камней после взрыва. Баррикада дала еще один залп, потом защитники дрогнули, развернулись и побежали. Высокая худая фигура шла и шла, полуэсток в его руках поднимался и опускался, валя зазевавшихся и слишком тупых, чтобы бежать перед воплощенной смертью. За его спиной драгуны преодолели завал и толпой лезли на площадь. Кто-то — Мероде заметил раздающего команды сержанта — еще пытался сомкнуть строй — не успели. Мероде, усмехнувшись, шагнул прямо на лес пик, отбил одно из жал шпагой, проскользнул под другой, расчистил себе путь короткими выпадами. Солдаты побежали. Полковник мельком поглядел вниз — коренастой фигуры сержанта среди убитых не было. «Молодец, догадался. Надо на службу взять, если выживет, — подумал полковник, — пусть подтянет моих, а то совсем распустились». Впрочем, сейчас у него были более важные дела. Монастырь пал. Вальтера Мероде ждала невеста.