— …Хорошо что мы пришли загодя. — Хриплый голос Нодди отвлек Чиллака от размышлений. — Отсюда вся арена как на ладони.

— Как и императорская ложа. — Морн с ненавистью глядел на возвышение, на котором в окружении многочисленной охраны помимо самого великого аррекса находилось еще трое. Черно-золотой «дракон», невысокий плотно сбитый меч и высоченный гигант с могучим, но несколько костистым телом и длинными совершенно седыми волосами обрамлявшими жестокое высохшее словно у мертвеца лицо с безжалостными серыми глазами.

— Бессмертные. Самые страшные и могущественные люди в империи. Дэй-Кон. Наместник аррекса в землях мечей. Кай Грасс — легат «драконов» и верховный военачальник всей Аррексии.

— А третий? — рискнул полюбопытствовать Чиллак.

— Мордред Стервятник. — Нахмурился Морн, и в его глазах промелькнула давняя застарелая боль. — Владыка всей Южной степи. Самый жестокий из всех. — Морн замолчал и отвернулся. Нодди сочувствующе покачал головой, но не сказал ни слова. По всей видимости он знал нечто такое, о чем не догадывались остальные. И это нечто явно имело отношение к его другу и жуткому южному владыке.

Тем временем начались бои второго тура. На арену вальяжно вышел Пуль Септим, поигрывая тяжелой гизармой. Его стальные латы грозно сверкали на солнце, придавая могучему рыцарю поистине грозный и величественный вид. Седой воитель с косой стал его соперником в первом бою второго круга. Косарь с самого начала поединка применял необычную тактику, пытаясь зацепить своим оружием ноги противника, однако Септим был для этого слишком опытен. В итоге гизарма одним ловким ударом перерубила тонкое древко косы, а следующая ее атака развалила худощавое тело седовласого надвое.

Мастеру ременной игры достался искусный фехтовальщик-шпажист. Этот бой стал настоящим произведением воинского искусства, высокой игрой двух мастеров. Долгое время оба кружили по арене, пытаясь подловить друг друга на оплошности. В итоге петля арканщика таки захлестнула правую руку его соперника. Намотанный на левую руку шпажиста плащ мелькнул темным сполохом брошенный в лицо степняка. Тот проворно отпрянул в сторону, не забывая держать в поле зрения шпагу противника, и напоролся горлом на хищное лезвие короткого даго скрытого под плащом мастера клинка.

— Вот что значит не раскрывать все таланты до срока. — Восхищенно резюмировал Морн. — Даже я не ожидал подобного.

— Фокус сей далеко не нов. — Покачал головой мастер Оранг. — Но донельзя эффективен. Однако по мне лучше использовать закрепленный на перчатке короткий катар, иначе пальцы могут затечь, что сильно скажется на эффективности удара.

— Ну, у этого парня с этим явно нет проблем. — Не согласился Морн. — Впрочем, спорить не стану. Моему умению до твоего ох как далеко…

— Гляди, снова гвардия пожаловала. — Кивнул Нодди на могучего исполина в шипастых доспехах. — Не люблю этих уродов. Те еще подонки…

— И противник ему под стать. — Морн указал на белокурого гимнета. — Эти тоже ничем не лучше хоть и рядятся в белое…

Толпа разразилась довольными криками. Поединки между гимнетами и драконами пользовались особой популярностью, и как следствие ставки на них был особенно высоки. Клинки соперников сшиблись со страшным звоном. И тот, и другой были потомственными военными, особой породой людей выращенной специально для битв с себе подобными. Доспех дракона был более тяжелым и полным, но зато его одноручный копис оказался намного короче двулезвийного клинка дворцового стража. Пока последний успешно сдерживал врага, то и дело обрушивая свой меч на массивный обшитый сталью щит гвардейца. Так продолжалось до тех пор, пока дракон не отбросил копис и выхватил из-за спины тяжелое среднее копье со стальными полосами усиления вдоль толстого древка. Противники покружили еще некоторое время, а затем дракон резко метнул свое оружие, вонзившееся в бедро соперника. Затем он спокойно подобрал свой клинок и, пинком вышибив меч из слабеющих рук гимнета, перерезал ему горло.

— Твоя дева. — Улыбнулся Морн, пихнув коротышку в бок. — А ее соперник…

— Нет, только не он! — схватился за голову Нодди, глядя на мистического воителя с темной короткой глефой наперевес.

— Спокойно, брат. — Усмехнулся черноволосый воин. — Наш человек-загадка не убивает без нужды.

Рыжеволосая бестия с первых секунд схватки кинулась на Шанга, яростно вращая секирами. Тот действовал точно также как и в первом своем бою. Дав показать деве битв все, на что она способна, он четким выверенным ударом тяжелого древка в висок отправил ее отдыхать на песчаный настил арены.

— Она выбыла… — Нодди утер со лба обильно струящийся пот. — Хвала небесам…

— Брат, да ты никак влюбился… — Поддел товарища Морн. — Гляди, снова этот бесноватый.

На арену вышел кулачный боец с зажатыми в ладонях гвоздями. Его взор как и в прошлый раз был полон ярости и жажды крови. Противником ему достался грузный обладатель военной шашки. Этот явно не воспринял кулачника всерьез и тут же нанес ему резкий секущий удар клинком по шее. Однако шашка вопреки ожиданиям степняка оставила на молодой смуглой коже лишь неглубокий порез, а затем усиленный гвоздем кулак вонзился опешившему мечнику под дых, бросив того на колени и заставив выпустить свое оружие. Следующий удар кулака пробил его затылок. Победитель что-то рассерженно зашипел, и плюнув на тело поверженного врага, покинул ристалище.

— Ничего не понимаю. — Нахмурился Чиллак. — Как ему удалось уцелеть?

— Он пользуется начальными азами техники железной рубашки. — Усмехнулся пилигрим. — Однако делает это вряд ли осознанно. Скорее уж руководствуется инстинктом.

— А я думал, это искусство лишь легенда… — Прищурился Нодди.

— Нет. — Неожиданно прогрохотал Сила. — Я обучался ему в храме железных цветов. Мой папаша выгнал меня из дома за то, что я такой тугодум и все ломаю, и я подался туда. Сперва у меня ничего не выходило. Мой наставник все время говорил, что я слишком тупой чтобы обучаться работе с силой. Тогда настоятель храма спросил, что для меня тверже всего на свете. Мой папаша был кузнецом, и я сказал, что в мире нет ничего прочнее наковальни. И тогда он сказал мне представлять во время боя что я наковальня. С тех пор меня никто не может сокрушить.

— Весьма поучительная история. — Усмехнулся Оранг. — Только этому искусству обучают в храме Железного Лотоса. О храме железных цветов я слышу впервые.

— Так… того… я подзабыл уж за столько лет, как он прозывался… — Смущенно пробасил Сила под веселый хохот прочих.

— Смотрите, это тот с посохом с секретом. — Оживился Чиллак. — Интересно чего он на этот раз отчебучит…

Обладатель посоха как и в прошлый раз был абсолютно бесстрастен и спокойно глядел на худого плутоватого аррексийца в глухом широком плаще. Неожиданно последний резко вскинул руку, и в мастера полетели метательные ножи. Посох меча мелькнул серой размытой молнией, отражая атаку. Его несравненное искусство уберегло его от смертоносных гостинцев противника. В дальнейшем поединок складывался в точности как с рыцарем. Метатель проворно бегал по арене и швырял свои ножи во врага. Однако на этот раз соперник ему попался явно намного выше классом. Он умудрился отразить все клинки аррексийца, и когда тот наклонился чтобы подобрать пару своих ножей, неожиданно с силой метнул скрытый в посохе клинок прямо в грудь врага. Тот прозевал эту атаку, и меч воина востока пронзил ему сердце.

Быстрый и стремительный обладатель серпов в сером балахоне вышел против мастера огня. Факельщик был искусным воином, но меч был быстрее и прекрасно помнил о смертоносном огненном дыхании соперника. В итоге он дождался, когда тот вновь решит применить этот прием, и неожиданным резким ударом проткнул ему глотку. Зажженный факел в руке мастера дернулся и мазнул пламенем по вытекающей из горла черной жидкости. Жидкость ярко полыхнула, и изо рта и дыры в шее воина вырвались слепящие струи огня. На площади оглушительно заорали и даже затопали ногами, выражая крайнюю степень восторга.