— Муж мой любезный, — говорит она. — Забыла я взять у сестер перстенек с камнем-изумрудом. По нем я горюю.
— Ладно, привезу тебе перстенек, — говорит Рав-Жоль-дямо.
Запряг он лошадь и поехал. А матери наказал перед отъездом:
— Смотри, не давай ей наряд из утиных перьев.
Только Рав-Жольдямо уехал, приходит от барина слуга.
— Барин вас в гости зовет, узнать хочет, где золотые камни вы нашли, — говорит он.
— Нету нашего Рав-Жольдямо, — отвечает старуха. — А без него мы не знаем.
Ушел слуга. А потом возвращается и слова барина передает:
— Пусть молодая придет. Она, говорит, все знает. А если не придет, то барин в темницу вас посадит.
Делать нечего, собираются старуха с невесткой. А невестка говорит:
— Дай мне утиный наряд, я в нем барину покажусь.
— Нет, — говорит старуха, — Рав-Жольдямо не велел давать тебе этот наряд.
— Тогда не пойду, — отвечает молодая жена.
Пришлось старухе камень из кадушки вытащить, вынуть утиный наряд и отдать невестке.
Та его надела, вышла на крылечко, руками, как крыльями, взмахнула — только ее и видели.
Превратилась в утку и улетела.
Долго ли, коротко ли — возвращается Рав-Жольдямо с перстеньком, а молодой жены нет дома.
— Где? — спрашивает.
— Не уберегла я жену твою, — отвечает мать. — Сделалась она уткой и улетела.
— В какую сторону?
— В ту сторону, куда речка течет.
Отдохнул Рав-Жольдямо немного, поел, помолился Верхнему Нишке10 и — снова в путь. Идет он вдоль реки. Много дней шел, увидел большую-пребольшую иву, на верхушку посмотришь — шапка валится. А под ивой сидит могучий старик, рыбную похлебку варит.
— Здоровья тебе, сынок! Зачем ко мне пожаловал? — спрашивает старик.
— Жену ищу, — Рав-Жольдямо отвечает. — Не пролетала ли она здесь серой уткой?
— Пролетала, — говорит старик. — Садись, поешь рыбной похлебки. Потом скажу, в какую сторону тебе идти.
Накормил старик Рав-Жольдямо и говорит:
— Иди вдоль реки. Увидишь большой вяз, там мой средний брат рыбачит — он больше моего знает, спроси у него. Да передай ему от меня подарок.
Срезал старик с ивы палку и ножом сделал на ней свои зарубки.
Взял Рав-Жольдямо палку с зарубками и пошел дальше. Идет, идет — видит, вяз стоит, такой огромный, чуть до туч верхушкой не достает, ветви до середины реки простираются. Под вязом старик сидит, старше и могучее первого, рыбу чистит — похлебку собирается варить.
— Здоровья тебе, молодец! — говорит старик. — По делу ко мне иль по пути?
— Жену ищу. Младший брат твой дорогу к тебе указал: не пролетала ли она здесь серой уткой?
Отдал Рав-Жольдямо старику ивовую палку, тот поглядел на зарубки и говорит:
— Садись, поешь похлебки, а я подумаю пока, как тебе помочь.
Наелся Рав-Жольдямо. Говорит ему старик:
— Пролетала здесь серая утка. Ведаю я — долетела она до большого дуба, где рыбачит наш самый старший брат. А куда дальше полетела — того не знаю. Спросишь у старшего брата. Передашь это, — говорит, — моему ляляму11.
Срезал старик с вяза палку, зарубки сделал на ней.
Пошел Рав-Жольдямо дальше. Долго шел, пока большой дуб не увидел. Верхушкой дуб облаков касается, реку своими ветвями накрыл, словно крышей. Под дубом старик сидит с бородой, как снег, младшие братья по сравнению с ним недомерками кажутся. Рыбу чистит, похлебку варить собирается.
— Здоровья тебе, ломань12! — говорит старик. — По делу ко мне или по пути зашел?
Рав-Жольдямо отдал ему вязовую палку.
— Средний брат тебе прислал, — говорит. — Жену я ищу, не пролетала ли здесь серая утка?
— Пролетала, — старик отвечает. — Поешь со мной похлебки, потом скажу, где искать тебе жену.
Долил старик в котелок на гостя долю, сварилась похлебка.
Поели они. Ложки ополоснули, сушить на дерюжку положили.
— Вот что, ломань, — говорит старик. — Младшие братья просят помочь тебе. Видел я, пролетала здесь серая утка. Знаю, где она села. Сидит она в расщелине на золотой горе, а черный ворон рядом, ее караулит.
— Был я на той горе, — говорит Рав-Жольдямо, — видел черного ворона. Он лошадь три раза клюнет и съест, а утку и подавно. Пропала моя жена, не смогу ей помочь. Даже на гору мне не взобраться.
Старик открыл дверку в дубе, достал оттуда войлок-самолет, кафтан-невидимку и говорит Рав-Жольдямо:
— Садись на этот войлок, он тебя на гору с золотой вершиной принесет. А как только ворон захочет тебя съесть, ты надень кафтан и невидимкой станешь.
Обрадовался Рав-Жольдямо. Сел на войлок-самолет, поднялся выше леса, выше гор, до самых облаков.
Вот и золотая вершина на солнце заблистала. Видит парень, черный ворон сидит у расщелины.
Спрыгнул Рав-Жольдямо с войлока-самолета и давай в черного ворона камни швырять. Один камень в голову попал, второй — в глаз, третий в грудь угодил. Разозлился черный ворон, погнался за парнем, а Рав-Жольдямо надел кафтан-невидимку и пропал, словно его и не было. Ворон туда-сюда — нет парня. А Рав-Жольдямо к расщелине вернулся, утку покликал, она вылетела и только крылом к парню прикоснулась, как молодой женщиной обернулась. Накрыл ее Рав-Жольдямо кафтаном, и оба они невидимками стали. Сели вдвоем на войлок-самолет и полетели в свою деревню. То-то радости было, когда вернулись! Пир устроили, всей деревней пили-ели.
И я там был. Больше всего понравились мне медовые коврижки — ох и вкусны!
Охотник
или-были муж да жена. Было у них два сына. Муж был охотником. Пошел он на охоту в лес — ничего не убил. Присел отдохнуть на пенек и заснул. Проснулся — перед ним птица сидит. Поднял охотник ружье, а птица и говорит ему человеческим голосом:— Не убивай меня, охотник, поймай меня живую.
Охотник поймал птицу и принес домой. Птица стала нестись.
Каждый день по золотому яичку. Стал охотник продавать яйца и разбогател.
Началась война. Охотника взяли в солдаты. Яички стала продавать его жена. Повадился к ней ходить один человек. Он был грамотным. Говорит он жене охотника:
— Покажи мне ту птицу, которая несет золотые яички.
Женщина показала. На зобу у птицы было написано: «Кто съест мое сердце, тот будет царем; кто съест печень, тот будет князем».
Прочитал любовник эту надпись и говорит женщине:
— Зарежешь для меня птицу — буду к тебе приходить.
Жена охотника зарезала птицу и положила жарить в печь, сама куда-то вышла из дому. Оба ее сына играли на улице. Пришли с улицы. Посмотрели в печку — там жареная птица. Мясо есть не стали — побоялись матери. Вытащили сердце и печень. Старший съел сердце, младший — печень, и ушли на улицу.
Пришел любовник, хотел съесть сердце и печень, но их не было. Рассердился он. Жена охотника стала спрашивать, почему он рассердился. Любовник говорит ей:
— Я хотел съесть только сердце и печень, а их кто-то уже съел.
— Без меня приходили обедать сыновья, вероятно, они и съели.
Любовник говорит:
— Зарежь обоих сыновей и свари их сердца и печени. Завтра приду — съем.
На другой день мать не пустила своих сыновей на улицу. Закрыла их в чулане и послала работника зарезать обоих, а сама осталась дома. Работнику жалко стало детей, взял да выпустил их через окно в поле. Вместо них зарезал собаку и кошку. Когда резал собаку, она завизжала. Женщина услышала визг, упала на пол и говорит: