Если честно, я слегка растерялась. Просто, раньше Кастл никогда не разговаривал со мной вот так и никогда не пытался, по — настоящему не пытался, сдерживать себя. Это что-то новенькое. И мне это не нравится. Лучше бы он продолжал быть картонным злодеем, которого можно всегда и во всем обвинять. Было бы легче.

— Ты знаешь, что Нитрэс собирается идти войной на Темную Империю? — все-таки очнулась я от впечатлений и заговорила.

— Знаю. Я не идиот, Саломея. Хотя, по твоему личику заметно, что наши мнения в этом вопросе не совпадают. Понять, что агрессия неизбежна можно было сразу. Слишком многое поставлено на карту. Я могу только пообещать, что твоего ненаглядного не убьют. Остальное, увы, изменить мне не под силу.

— Ты так уверен в победе?

— Без сомнения. Моя сила возросла. Ты сама уже это поняла. Каждый переход в другие измерения дает больше манны, но есть еще кое-что, с возрастом маги моей семьи всегда становятся могущественней. Сейчас я уже не один из сильнейших, а просто сильнейший из живущих магов на планете. Все, кто могли бы бросить мне вызов — мертвы. Помимо этого, в моей власти армия узников Тарта. Позже, я возможно избавлюсь от них, но пока они полезны, я буду пользоваться их силой. И еще, кое-что. Саломея, у меня, в отличие от Нитрэса есть цель. У него, она тоже есть, но не настолько важная и серьезная. Эльфа интересуют только его задетая гордость и властолюбие. У меня мотивы иные.

— Если бы ты не похитил Диму и меня…

— Я тебя умоляю, не льсти себе, любимая. Настолько значимой ты, можешь быть, разве что для меня. Касательно ребенка, я для него лучше родитель, чем настоящий отец. Он, конечно, желает вас вернуть. Но, почему? Ребенка для упрочнения статуса, возможно, ему претит мысль, что мальчика могут воспитать настоящим правителем, но не более. А с тобой еще проще. Саломея, ты покоряешь мужчин тем, что сама не покоряешься. Им это нравится, твое постоянное сопротивление. Эльфу особенно. Его забавляет ломать твои стереотипы, играть на грани. То приблизит, то оттолкнет и ждет насколько хватит тебя, а потом снова делает попытку сближения. Думаю, переспи ты с ним и все стало бы гораздо проще, но нет, сначала ты сама не далась, а теперь я не позволю. Кстати, скрепи ты ваш союз добровольно и с удовольствием, думаю, не стал бы мешать вам. Убил и дело с концом. Хотя, лгу, конечно. Искалечил бы этого эльфа до неузнаваемости, помучил бы тебя и все равно не отпустил. В противовес эльфенышу, я отходчив. Он же после нашей совместной ночи почти убил тебя. Это я к тому, чтобы память девичью освежить. Так подумай, радость моя, а стоит ли возвращаться к доброму эльфийскому герою или все же злой маг предпочтительней?

— Мягко стелешь, да жестко будет спать. Все эти речи. Нитрэс также красиво рассыпается в них. Но, я не вижу существенной разницы. Вы оба стремитесь к мировому господству. Только он, в отличие от тебя, не сумасшедший убийца, который когда-то на моих глазах убил ребенка, потравил кучу народа, уничтожил того, чье лицо сейчас носит и не стрелял в ноги калеки, чтобы проверить, а не обманывает ли она его. Все это делал ты, милый, а не Нитрэс, который хоть и мечтает меня придушить без ущерба для себя, никогда так не поступал.

Я видела это. Кастл от моих слов корчился, нет, не внешне, его тело было напряжено, но он ничем не показывал своих эмоций, а вот глаза, дергающийся уголок рта. Каждое мое обвинение достало оппонента. Он молчал, нечего было сказать. Я знаю, что когда-то обрекла его на смерть, потом жалела, что сама не убила, знаю, что с врагов признания вины не требуют. Но, за это время, Кастл как-то плавно из врагов превратился в обидчика. То есть, я мало того, что ощутила свое желание простить его, так в нагрузку признала себя слабей. Увы, второе было очевидно, мне никогда не тягаться силами с Кастлом, и победа возможна только подлостью. А что касается прощения. Тут скорее виной всему Нитрэс. Именно эльф заставляет видеть в Кастле не только гада, но и антипода моего муженька. Конечно, Лэадонис не принес мне и половины той боли, которую я испытала благодаря Кастлу, но как человек справедливый я вынуждена была признать, что Кастл никогда не манипулировал мной, как Нитрэс. И еще, я ничего не сделала эльфу, ничего плохого, наоборот старалась помочь, в силу ли наших специфических отношений или же просто по доброте душевной, честно ответить на этот вопрос у меня не получиться. А вот, Кастл с самого начала получал от меня ровно столько оплеух, сколько я не жалела ему отвесить. И все равно, он не убил меня, не покалечил (ног я лишилась из-за сестрицы), мстил только в ответ, но сам, как дурак потом страдал, наверное, потому, что любил. И сейчас любит. Я это понимаю, глядя в больные глаза, но… да, это снова она — моя Гордость, такая на прощение, если и сподобиться, то посмертно.

— Я принял, Саломея то, что ты не прощаешь, принял, что не забываешь и принял, что не любишь. Но, неужели ты настолько сука, что не можешь хотя бы пожалеть? И не смотри так. Я не гордый, твоей гордости хватит на нас двоих, как и моих пламенных чувств. За эти года, согласен даже на твою жалость, только не уходи. Попытайся остаться, хотя бы раз.

Он подходит ближе, протягивает руку, но тут же отдергивает:

— Подумай о моих словах, а я пока приведу себя в порядок.

— Проще говоря, закончишь поправлять здоровье?

— Нет, приму ванну, тебе же мой вид неприятен? Не удивляйся, в отличие от эльфа, мне не нужна никакая особая связь, чтобы понимать свою женщину с полуслова.

— Просто тебе никто такой возможности не дал…

— Ну и это тоже, потому приходится полагаться на свое чутье.

По-мальчишески подмигнул мне Лойс, в совершенно несвойственной для него манере, что-то насвистывая, легкой походкой, будто и не было сейчас у нас с ним отвратительного разговора, ушел в сторону лестницы.

«Подумай о моих словах» — о чем тут думать? Если Кастл хотел сравнения с Нитрэсом, он его добился. Я сравнила. Предпочтения… да никаких. Ну, если только выбирать из двух зол меньшее. А так — я задумалась лишь над тем, что как-то не везет мне с мужиками. Все ублюдки, как на подбор. Стоило бы сбежать куда-нибудь от них и никогда не встречаться впредь. Но, с одним я связанна напрямую, а второй скорее сдохнет, чем отпустит. И вот, опять тупик. Нет выбора. Да и желания выбирать, тоже нет.

Глава 27

Димка и раньше казался мне непоседливым, но каким-то шуганным, своими великосветскими няньками, теперь же ребенок стал куда смелее и оттого вредительней. Прежде даже не подумала бы, что один маленький ушастый эльфеныш способен запугать взрослых отморозков до такой степени, что они при звуках детского голоса начинают судорожно искать себе схрон. Дима же, кажется, не понимал, что дядьки с ним не играют и потому, по всем правилам пряток искал их до победного, а обнаружим место дислокации нещадно пытал кого вопросами, а кого и подвижными играми на свежем воздухе. Мне нравилось наблюдать за этими баталиями и вместе с тем было немного страшновато, ребенок же все-таки против таких верзил.

Обычно, я усаживалась на террасе с бокалом белого вина и корреспонденцией, разумеется той, к которой меня допускали. Мне нравилось разворачивать конверты похрустывая свежей бумагой и сделав небольшой глоток отливающей янтарем жидкости, перекатывая ее на языке вчитываться в ровные, всегда каллиграфически аккуратные буквы послания адресованного Лэадонисом Нитрэсом господину Кастлу Лойсу. Эти письма всегда содержали один характер повествования и никогда не выражали истинных чувств моего светлейшего супруга. Начинались они приветственными речами с перечисления титулов и званий. Плавно переходили к требованиям вернуть жену и сына, затем следовали завуалированных угрозы, которые к концу выглядели уже, как откровенный торг и оскорбления, а апофеозом являлось долгое прощание с обещанием кары небесной на голову провинившегося Лойса. Поначалу было весьма увлекательно читать подобное, но уже через месяц я стала с большим интересом почитывать светскую хронику, которую также с дозволения Лойса мне приносили.