— Слушай, Лева, одно не противоречит другому! Возникнет такая необходимость, и я скомандую по какой цели вести огонь. Но, в принципе, командиры батарей могут и сами определять цели для ведения по ним огня из орудий! Разумеется, они должны также прислушиваться к мнению командиров отрядов, открывать огонь и по их требованию.

— Внимание всем! — Мысленный голос майора Борисова перекрыл голоса других командиров. — В данный момент Слоним покидают разведывательный батальон на бронемашинах и на бронетранспортерах, а также чертова куча мотоциклистов. Видимо, это и есть мотоциклетный батальон. Как мы и договаривались, этих охламонов я пропускаю без единого выстрела через свои огневые позиции. Только вы уж, мужики, будьте с этими немцами осторожней! Слишком уж их много сейчас едет по дороге! Такой своей большой массой они рядовых красноармейцев одним только своей колонны запросто могут запугать!

— Спасибо, Михаил Михайлович, за предупреждение! Постараемся сделать все возможное для того, что стереть с лица землю эту вражью силу! — Коротко произнес Иван Фролов, уже двигаясь по лесной дороге.

Вскоре впереди послышались далекие отзвуки пулеметно-винтовочной стрельбы. Это пехота Вермахта пыталась сбить с возвышенности отряд капитана Головина.

— Они, что, Николай Иванович, не атакуют твои позиции танками?

— Да, Иван, со своих позиций я вижу много немецких танков. Но они все мечутся вдали, вне зоны моего пулеметного и орудийного огня! У меня создается впечатление, что немецкие танкисты сейчас не желают вступать со мной в бой, а ищут обходные пути, чтобы идти дальше на прорыв к Минску! Я не вижу того, чтобы они спешили бы перекрыть дорогу нашей отступающим армиям, выходящим из белостокского окружения. Да и не рвутся они почему-то к нашим мостам через Зельву!

— Лейтенант Домбровский, вы не могли бы меня проинформировать, где именно сейчас находится наш резерв под командованием сержанта Валерия Олейникова? Да и капитану Жданову давно уже было бы пора определиться с целями по этой группе танков!

— Товарищ майор, хочу доложить вам о том, что штаб вашей бригады неплохо поработал по организации этого боя. Сержант Валерий Олейников уже давно вместе со своим резервом прикрывает левый фланг отряда капитана Головина. Капитан Жданов готов открыть огонь из дивизионных орудий, но этот огонь будет открыт только в том случае, если немецкие танки начнут форсировать речушку Зельву.

В этот момент Анна легко коснулась плеча мужа, когда Иван повернул голову в ее сторону, то она глазами показала, что неподалеку от них что-то происходит.

— Да она права, очень похоже на то, что немецкие танки находятся вблизи от нас! — Мысленно пробурчал младший Лукашевич, который последнее время, как заметил Фролов, не отрывался от своего пулемета.

Фролов понял, что он слишком увлекся мысленными переговорами с командирами своей бригады, и как бы отключился от внешних источников приема информации. Вот он и несколько задержался с правильной оценкой складывающейся боевой обстановки. Он принялся внимательно вслушиваться в лесную тишину, разливавшуюся вокруг них, но которая, в принципе, уже перестала быть полной тишиной. В воздухе носились едва слышные звуки пулеметно-винтовочной стрельбы, грохот работающих танковых двигателей. Иван заглушил двигатель своего мотоцикла, поднялся из седла и, легко ступая, начал углубляться в глубину леса. Тотчас же с заднего сиденья мотоцикла соскочила Анна, она взяла в руки «Шмайсер», двинулась вслед за мужем, во всем повторяя его шаги и движения.

Они прошли метров сто, как снова уперлись, но уже в другую лесную дорогу, которой, видимо, более часто пользовались люди. Сейчас же эта дорога была к тому же изувечена танковыми гусеницами. Осторожно выглядывая из-за кустов, Фролов попытался определить, в каком же именно направлении двигался немецкий танк. Гусеницы у этого танка не были такими уж широкими, поэтому он еще более глубоко провалился в колею, этим почти совсем разрушая дорогу. Пройдя немного вправо, Фролов вдруг увидел этот самый танк, четыре человека в черных комбинезонах немецких танкистов возились с его правой гусеницей.

— Дима, у тебя имеются гранаты или мины, чтобы подорвать немецкий танк! — Мысленно поинтересовался Фролов у младшего Лукашевича.

— Никак нет, товарищ командир! У нас нет, ни гранат, ни мин! Зато имеется пара зажигательных бутылок!

— Тащи их сюда! Мы с тобой атакуем этот немецкий танк, а Анна нас прикроет огнем из своего автомата!

Дожидаясь появления Димы с зажигательными бутылками, Фролов связался с техником-интендантом Александром Гавриловым и у него поинтересовался:

— Александр Николаевич, вы можете прямо сейчас и в большом количестве начать производство бутылок с зажигательной смесью? Стеклянная тара заполняется бензином или чистым спиртом. Это эффективное средство борьбы с немецкими танками. Готовые зажигательные бутылки нужно развести по отрядам и пустить в дело!

— Сейчас немедленно займусь организацией этого производства!

— Ну, и отлично! Ну, а я с Димой займусь этим немецким танком! — Сказал Иван и отключился от мысленного канала связи интендантом Гавриловым.

Сейчас он вместе с Анной, которая прикрывала его спину, находился с одной стороны немецкого танка, слегка над ним возвышаясь, а Дима — с другой. К сожалению, получилось так, что Диме для того, чтобы поджечь этой танк, свою зажигательную бутылку приходилось бросать снизу вверх! Немецкие танкисты заметили Диму в тот момент, когда его бутылка находилось в верхней точке броска. Он выхватили свои пистолеты и начали его обстреливать. Диме пришлось залечь в кустарник и отстреливаться из карабина, но стрелять ему было очень неудобно, противника он практически не видел, а сам у них был практически полностью на виду!

— Анна, как только моя бутылка поразит цель, немедленно открывай огонь по немецким танкистам.

А сам привстал и, широко размахнувшись, горящую бутылку швырнул на решетку воздухозаборника моторного отделения бронированной машины. Послышался звук разбившегося о железо стекла, пламя как бы слилось внутрь моторного отсека, на минуту оно совсем пропало из вида. Фролов стоял над немецким танком и наблюдал за тем, как из моторного отсека немецкого танка сначала потянул клуб дыма, в котором едва просматривались слабые язычки пламени и затем рванул мощный сгусток пламени. За его спиной тут же слышались короткие автоматные очереди. Это открыла огонь Анна, она тоже поднялась на ноги и короткими автоматными очередями одного за другим пристреливала немецких танкистов. Когда закончились автоматные очереди, то четыре фигуры в черных танковых комбинезонах безжизненно валялись не дороге, а немецкий танк пылал жарким пламенем!

Дима, опираясь на карабин, взбирался к ним на возвышенность, а Фролов в этот момент мысленно беседовал с капитаном Николаем Ивановичем Головиным:

— Да, ты, Иваныч, теперь особенно не беспокойся за свои позиции! Немцы тебя не атаковали потому, что прекрасно понимали, насколько выгодны твои позиции! Они искали обходные пути, но таковых не нашли! Так что жди, сейчас тебя атакует немецкая штурмовая авиация, а потом пойдут танки Гудериана на приступ.

Фролов сумел добраться до КП отряда капитана Головина до налета немецкой авиации. Николай Иванович, был занят оперативной обстановкой и не мог Фролову уделить внимания, так что Иван был предоставлен самому себе. Он тут же посоветовал Дмитрию найти наиболее безопасное место для мотоцикла, а затем заходил кругами по траншеям, вырытым вокруг КП отряда.

Со стороны многим бойцам показалось, что их командир Иван Фролов был чем-то взволнован, нервничал, он явно чего-то ожидал. И действительно на КП вскоре появился небольшой грузовик с десятком ящиков бутылок, к горлышкам которых была привязана ветошь, пропитанная горючим масло. Бойцы тотчас же эти зажигательные бутылки разнесли по опорным пунктам траншей. А Фролов практически сразу успокоился. Первая волна немецких штурмовиков. Это были штурмовики с неубирающимися шасси, они появилась в небе в четыре часа вечера. Еще на подходе к цели они один за другим начали нырять с высоты в полторы тысячи метров, пикируя на укрепленные позиции батальона, вставшего на пути следования танков Гудериана. Один взрыв пятидесяти и ста килограммовых авиабомб следовал за другим. Позиции русского батальона затянуло дымом и все еще продолжающими взрывами авиабомб. Двадцать минут эскадрилья немецких «штукас» из двенадцати штурмовиков «Юнкерс 87» провисели над траншеями и укрепленными узлами сопротивления этого вражеского батальона. Командир эскадрилью штурмовиков капитан Люфтваффе Ангельберд, получив подтверждение земли о хорошо проделанной работе, приказал своим товарищам: