Красный браслет на правой руке работал все хуже и хуже, чем ближе время боев за переправу приближалось к часу «Х». Он уже не выдавал информации о том, что происходит в Мостах, закончилась ли там переправа? Поэтому перед этим Иван попытался мысленно вызвать майора Игнатьева, командира 251-го полка, чтобы еще раз удостовериться в том, что части и подразделения 3-й, 4-й и 10-й армий уже переправились через Неман. Среди красноармейцев, части которых сейчас переправлялись по мостам через Щару бродили упорные слухи о том, что 10-я армия была полностью разбита немцами под Белостоком, до переправы через Неман ее части так и не дошли.

Майор Игнатьев ответил только на четвертый вызов, но его голос часто прерывался и пропадал во время сеанса мысленной связи. Александр Иванович подтвердил, что 10-я армия подверглась наиболее сильным ударам подразделений Вермахта. Он подтвердил, что некоторые части этой армии все еще продолжают вести бои под Белостоком, что немногие из этих частей вышли к мостам поселка Мосты, переправились через Неман. Но самое главное майор Игнатьев также подтвердил, что в настоящий момент последние части 3-й и 4-й армий переходят на левый берег Немана, что вскоре эти мосты можно уничтожит.

— Иван, хочу сказать только одно, что на Немане сейчас все завершается! Примерно, через тридцать минут мы взорвем оба моста. 251-й полк уже сейчас ведет оборонительный бой, отбивая атаки немецкой пехоты, так как танки Третьей танковой группы генерал полковника Гота уже давным-давно ушли к Минску! В принципе, могу сказать, что только это обстоятельство, позволяет нам отбивать атаки немецких пехотинцев. У нас нет артиллерии, снарядов, чтобы драться с немецкими танками! Повторяю, когда мы уйдем, то бои на Немане к утру прекратятся. Что касается своего полка, то я планирую на сохранившемся автотранспорте, прорваться к Могилеву, и там попытаться перейти линию фронта. Так что, Иван, ты меня уж не жди, видишь, уходить мы будем другими дорогами! Хочу тебе сказать, Иван, что я был рад встрече с тобой, потому что ты настоящий товарищ и хороший друг! Так что до свидания, дружище, и до новых встреч!

Анна подошла к мужу, когда тот вышел из транса и сердито покачал головой, отгоняя мистические наваждения! Она ласково потрепала его рукой за плечо, привлекая к себе его внимание. Увидев, что глаза Ивана открыты и в них появился блеск разума, она тихим голосом поинтересовалась у него:

— Уже многие наши ушли, или с частями Красной Армии, или сами по себе. Лева Домбровский вместе с Семеном Ивановичем увел ястребков и красноармейцев, пожелавших стать партизанами, в новый партизанский лагерь. Остался только старший лейтенант Торопынько со своими красноармейцами, я с тобой и с нами Дима! Что же мы будем делать на этой высоте?

Фролов потянулся всем телом, загоняя кровь в жилах. Затем он извинился перед Анной за свою бестактность, и ласково ответил своей жене:

— К сожалению, война, Аннушка, для нас только начинается! Сегодня завершается ее только первый этап. Подошли к концу пограничные сражения. Красная Армия отступила, но мы, как советские люди, остаемся! Сама судьба определила нам те роли, которые мне с тобой, и с Димой предстоит еще выполнить! Сегодня мы примем еще один бой, только после которого можем уйти в леса Белоруссии! Но в этом бою мы вместе с артиллеристами прикроем отход красноармейцев старшего лейтенанта Торопынько, а затем самих артиллеристов! Так что, Аннушка, потерпи, у нас осталось не так уж много дел на этой высоте! Мы на ней немного посидим, а затем уйдем вместе со своими товарищами.

Из блиндажа выскочил раскрасневшийся Дима Лукашевич, увидев Анну и Ивана, он прокричал:

— Товарищ командир, только что прервалась телефонная связь с артиллеристскими батареями. Может быть, мне сбегать и ее исправить?

— Дима, не надо этого делать! На тропу войны вышла очередная группа полка Бранденбург 800. Всего лишь взвод, но бойцы этого взвода очень опасны! Это настоящие убийцы! Да и эта группа не чета полуроте диверсантов обер лейтенанта Картинга! Сейчас ты мысленно свяжись с лейтенантом Голубевым и его попроси, чтобы он своего коллегу, командира батарее 152 мм гаубиц, сделал бы телепатом. Тогда мы будем в полной боевой готовности вступить в наш последний бой на этом кургане. Для начала мы проучим полицаев Соловьева, а затем займемся немецкой пехотой! Дима, поспеши, немецкие уже танки выдвинулись на позиции отряда. Торопынько.

В этот момент в траншею спрыгнули еще три человека, два красноармейца с армейскими телефонными аппаратами на боку, и с большими мотками телефонного провода на катушках, и один лейтенант. Этот лейтенант ловко приставил правую руку к козырьку своей артиллеристской фуражки и громким командным голосом представился Ивану Фролову:

— Лейтенант Сергей Овсянкин, корректировщик, в сопровождении делегатов связи прибыл в ваше распоряжение, товарищ комбриг!

— Хорошо, Сережа! — Сказал Иван. — Посмотри, видишь, вон там немецкие танки концентрируются перед началом атаки. А вон на тех высотах сейчас разворачивается полицейский полк, он собирается прочесать вот этот лесочек! Наша задача, нанести, как можно больший урон немцам в танках и в живой силе, и заодно уничтожить полицаев. Затем мы должны прикрыть отход в белорусские леса красноармейцев заградотряда. Отходя, эти красноармейцы прикроют отход ваших батарей, их переправу по мостам через Щару! Сережа, ты должен со своей артиллерией работать по своему усмотрению. Чтобы облегчить твою работу, я предлагаю тебе стать телепатом.

Первыми открыли огонь четыре 152 мм гаубицы, когда четыре высоких султана, образовавшиеся от разрыва снарядов, взмыли в воздух, Фролов невольно передохнул, он не ожидал увидеть таких мощных разрывов снарядов. Через двадцать секунд последовали новые разрывы этих мощных 152 мм снарядов. Немецкие танкисты из-за этого сильно разволновались, их танки начали в беспорядке расползаться в разные стороны. Но артбатарея все стреляла и стреляла, обработав одну площадку, где перед атакой концентрировались танки, она огонь своих орудий перенесла на вторую такую же площадку, а на первой площадке к тому времени горели восемь Т 3 и Т 4.

Сергей Овсянкин оказался жутко смелым парнем, он стоял на бруствере траншеи и корректировал огонь 152 мм гаубиц, когда же эта батарея пристрелялась по своим целям, то Сергей приступил к работе с батареей лейтенанта Голубева, огнем двух 122 мм гаубиц он накрыл колонну грузовиков, которая повезла полк полицейских к лесу. Причем он стрелял так уверенно и так метко, что уже через полчаса обстрела половина грузовиков с полицейскими была сожжена. Дима стоял за своим ДШК и огнем этого крупнокалиберного пулемета полицаев крепко прижал к полотну дороги. Попросту говоря, он не позволял им поднять головы, или убежать с дороги, каждый раз накрывая их плотным огнем своего пулемета.

Иван Фролов, чтобы поддержать свою марку снайпера, время от времени из снайперской винтовки стрелял то по немецким пехотинцам у Деречина, то по полицейским на дороге. На какой момент корректировщик Сергей Овсянкин прекратил стрелять по полицейским, огонь 122 мм гаубиц он перенаправил на танки, которые обошли Деречин, и сейчас пошли к мостам через Щару. Подбив пяток этих танков, он заставил командира их группы свернуть в сторону, чтобы уйти из-под артиллеристского огня. Но в этот момент случилось нечто невероятное, Иван собственными глазами в бинокль наблюдал такую картину, как красноармейцы с одного из мостов вручную скатили несколько маленьких пушчонок, из которых в упор тут же расстреляли остальные немецкие танки. В бинокль Иван увидел незабываемую картину, как по мосту двигались отходящие части и подразделения РККА, а неподалеку от этого моста ярким пламенем пылали шесть немецких Т 4.

Сергей Овсянкин все же допустил небольшую ошибку, он слишком большое внимание уделил немецким танкистам. После того, когда он дерзко и вдохновенно из 122 мм гаубиц расстрелял автоколонну этого полка, то уже после этого он практически не обращал на них внимания. Это позволило оставшимся в живых полицаям снова собраться, и уже пешей колонной добрать до леса, а перед лесом развернуться в две цепи.