Она миновала спящего мужчину и прошла в комнату капитана. Мягкий свет свечи делал стены чуть меньше: тени бесконечных статуэток и дорогих ваз, бесчисленные блики кружили по стенам, то подлетая к потолку, то спускаясь до самого пола. Впереди стоял длинный стол, на котором располагалась карта, исчерченная темно-серым грифелем. Эльза видела ее закрученные концы, подпертые какими-то булыжниками, видела перо, окунутое в чернильницу.

Да, это Бертрам.

Он сидел в кресле, повернутом спиной к королеве. Он сжимал в руках что-то, крепко прижимал это к себе… Эльза слышала тихое сопение. Она поняла, что похититель уснул. Словно безвинное дитя, кротенок после игры. Королева обошла стол, чуть не задела небольшой узкий шкафчик позади себя и замерла, увидев, должно быть, самую чудную картину, из виденных ею последнее время.

Бертрам спал. А к груди его жался заплаканный Тандо, сжимая маленькие смуглые кулачки. Дитя уткнулось носом в воротник родителя, и его покрасневшие щеки ясно давали понять: малыш плохо спал последнее время. Кудрявые волосы падали ему на покрытый испариной лоб.

Эльза остановилась в нерешительности. Она планировала… Да что она планировала? Приморозить Бертрама к креслу, чтобы тот не смог помешать ей бежать от похитителя прочь? Что она могла планировать? Девушка тихо выругалась, а затем закусила губу, стыдясь слов, что сорвались с ее уст. Впрочем, услышь ее матросы, они бы только хлопнули смекалистую девчонку по плечу, одобряя сказанное.

– Ублюдок, – шикнула она себе под нос еще раз.

Девушка снова окинула комнату пытливым взглядом. Пара шкафов, смотрящих друг на друга, хранили в себе книжки. И только сейчас девушка заметила, что большая их часть – детские. Истории о круглолицых великанах и злых ведьмах, истории о горных троллях и храбрых героях, что убивают монстров одним взмахом меча. Каким бы больным Бертрам не казался Эльзе, он вовсе не был бесчувственным чудовищем.

Дверь не скрипнула, все также молчала, отворяясь.

Эльза скользнула обратно, пройдя пару метров незамеченной. Казалось, что все судно спит, и королеве вдруг стало страшно. А что, если Джек на самом деле не идет к ней на помощь? Что, если льдина за бортом – игра ее ослабленного страхом и волнением воображения?

И что… Что, если Бертрама разозлит ее глупая выходка? Впрочем, принц не выглядит вспыльчивым и опасным. «Помни, он брат Джека, Эльза, он может казаться каким угодно, но внутри быть монстром», – сказал ей разум. Вернувшись, девушка увидела на палубе только одно живое существо: птицу. Красное оперенье переливалось в лунном свете, а с уст малышки слетала тихая мучительная песня. Зачем ты залетаешь так далеко в океан, несчастная?

И стоило только сомненьям завладеть душой девушки… Джек тут же появился перед ее глазами. Она увидела его белую голову, вынырнувшую с правого борта. Юноша уже карабкался вверх, хватаясь за шатающийся под его весом трос. Позже Эльза заметила двух других моряков, что за руки вытянули его на поверхность…

Королева улыбнулась сквозь мучивший ее страх.

– Джек, – шепнула она, все еще помня о том, что вокруг спят враждебно настроенные люди. – Джек…

Это имя давало ей смутное ощущение спокойствия, силы, внутренней уверенности в том, что «приключениям» ее пришел конец. И никто на судне не шелохнулся, потому что ее Джек, скрывавший собственную «особенность» вот так просто заморозил люки, ведущие на палубу через нижние ярусы.

– Она же должна быть внизу, Джек, – пробубнил один из его сообщников. – Нужно бы спуститься и…

– Нет, она где-то здесь… Я знаю, – ответил юноша.

Он знал.

Потому что связь была слишком сильной, чтобы игнорировать громкий голос сердца. И Эльза сладко улыбнулась, предвкушая скорую встречу двух влюбленных людей… Она улыбнулась, надеясь, что развязка уже близка. И ротик ее, чудные алые губки, покусанные в блаженном нетерпении, приоткрылись, но ни единого звука так и не слетело с них. Слишком поздно.

– Тихо, – шепнул Бертрам.

Холодок лизнул висок королевы.

Он приставил к ее голове заряженный мушкет, медленно обхватив тонкую талию похищенной девицы. Королева почувствовала дрожь его сильной ладони, неуверенное движение на ее испуганном произошедшем теле. Бертрам же первый раз касался ее в столь интимном месте, он не решался позволить себе подобную вольность раньше. Должно быть – зря.

– Тихо, – шепнул он снова, мощной рукой пригладив прядь ее серебристых волос. – Пошли отсюда, пока твой муженек нас не увидел, – властно велел он пленнице, потянув девушку за собой.

И принц толкнул ее вперед, перед собою. Эльза стояла лицом к Джеку, двигалась ему навстречу, но уже без прежней радости. Девушка холодно глядела перед собой, удивляясь тому, как быстро изменилось ее настроение. Королева чувствовала, как гулко сердце бьется о ее ребра, словно бы подталкивая легкие к грудной клетке.

Девушка крепко сжала кулаки, словно бы намереваясь пустить их в ход при первой возможности. Ее бледные щеки озарил румянец, и страх мешался с гневом, с отчаянием в ее пугливой мягкой душе. Свобода близка, свобода далека, свобода… Желанна. Королева дернулась, попытавшись выпутаться, но Бертрам сильнее прижал ее к себе, все больше и больше попуская приличия. Он оказался сильнее, чем был с виду, он не стал стрелять, хотя мог бы.

– Не нужно глупостей, – прошипел он в самое ее ухо. – Скоро ты увидишь Джека. Совсем скоро…

– Где Тандо? – спросила Эльза, не придумав ничего лучше.

Он промолчал.

И Леденящий страх сковал сердце девушки сильнее. Слышала ли королева выстрел до этого момента? Что с ребенком? Она плотно стиснула губы, думая о том, как призрачно теперь ее спокойствие. Да пусть он похитит ее, пусть спрячет в затерянной на краю света пустыне и заморит голодом… Что же будет с Эренделлом? Что будет с бедной Анной и ее малышом?

– Эй, Джек! – крикнул мужчина, подтолкнув Эльзу вперед. – Джек!

Король обернулся. Лицо его приобрело странное выражение животной злобы. Дикое, гнусное выражение, которого Эльза испугалась в первые секунды. Девушка закусила губу, виновато глянув в его сторону. Она словно извинялась за то, что попалась в лапы монстра вот так просто, и теперь доставила мужу хлопот. Но извиняться должен был Джек: он не смог защитить ее.

– Скажи своим псам, чтобы убрались! – со злостью прошипел Бертрам. – Или никто из нас не получит ее.

Как это унизительно. Эльза опустила глаза. Она чувствовала себя не человеком, но самой настоящей вещью, и новая волна стыда прокатилась по ее телу. Но в этот раз она стыдилась не того, как легко попала в чужие руки, поддавшись слабости. Она думала только о том, как ошибалась на счет Бертрама. В их первую встречу он казался ей таким галантным, таким приятным мужчиной…

Эльза в очередной раз упрекнула себя за то, что совершенно не разбирается в людях. Подлецы ей кажутся обычными смертными, а любящие и милые люди – злобными и жестокими… Скрытными и нелюдимыми. Подумать только: Джек, что с самого начала обращался с ней так плохо – в сотню раз благороднее чинного и приятного с виду старшего брата.

Юноша махнул рукой команде, и матросы его медленно спускались вниз. Один за одним, и каждый бросал на королеву сочувствующий взгляд, в котором было и любопытство и укор ее действиям. Один из самых крупных ребят посмотрел на Джека перед уходом и вполголоса спросил у того что-то, в ответ получив только короткий кивок. Последний из них скрылся в ночи, оставив враждебно настроенное трио в окружении тихой песни волн, бьющих корабль по бокам.

– Славно, – голос Бертрама обрел неприятно-взволнованный оттенок. – И как же ты меня нашел? – спросил он.

– Я не тебя искал, – со злостью в голосе ответил Джек. – Отпусти мою жену.

– Она не хочет тебя видеть, – злорадно крикнул мужчина. – Кто же захочет видеть убийцу, Джек?

Даже в темноте можно было видеть дрогнувшие губы Джексона.

Бертрам, похоже, не замечал запечатанных льдом люков и надеялся, что его люди вот-вот вскарабкаются на палубу, чтобы своими руками покончить с его надоедливым братом и избавить короля от этой работы. Бертрам нервно повел плечами. Пот выступил над его верхней губой, и лунный свет играл с его лицом, превращая приятную внешность в безобразную маску.