Королева сидела на кровати, поджав ноги к груди. Она смотрела прямо на гостя, смотрела, выискивая в его лице хоть тень печали или вины. И не встретив ничего, кроме страха, Эльза отвела глаза к окну. Солнечный свет слабел, терял силу, потому что солнце катилось вниз. Неумолимо, верно приближая конец еще одного страшного дня.

Эльзу колотило. Пальцы ее тряслись, и, чтобы Александр не заметил этого, ей пришлось сильнее прижать к себе ноги, обхватив их руками. Зря она так старалась, прячась от чужих очей. Мужчина все равно не стал бы осуждать ее в таком положении, прекрасно понимая, каков набор ее нынешних чувств.

– Как Ваши ноги? – вежливо спросил Александр, поставив громоздкий поднос на небольшой табурет.

Он бы не стал говорить, но приходится. В конце концов, Бертрам велел ему оставаться подле Эльзы до тех пор, пока та не съест хоть что-то. Сидеть в тишине не хотелось, хотя в глубине души Бертрам знал, что беседу завязать все равно не получится и придется молчать. Вряд ли кому-то вообще захочется говорить со своим пленителем.

– Я надеялась, что твое лицо мне только померещилось в темноте.

С ним она фамильярничать не боялась. Потеряв уважение к этому человеку, Эльза навсегда для себя решила, что никогда не обратится к нему на «вы», никогда не восстановит былого мнения. Нет, Александр такого не достоин. Улыбаться ей, зная, что всего через пару недель придется свершить страшное злодеяние, вести вежливую беседу с такими мыслями в голове… Смеяться и шутить, всеми силами втираться в доверие, изображая интерес в беседе – слишком низко.

Александр не нашел слов. Он потупил взгляд, устыдившись в который раз, и пододвинул табуретку с едой к Эльзе. Королева взглянула на подношение с неприязнью, но не опрокинула подноса. Она не теряла головы. Знала, что силы ей еще пригодятся, и упрямится вовсе не к чему. Нужно поесть, нужно собраться.

– Я бы… Я бы мог сказать, что очень сожалею об этом, Эльза, но этого было бы так недостаточно…

– Для чего недостаточно?

В голосе королевы слышался холод.

Странно, раньше она так себя не вела. Александр повел плечами, словно пытаясь скинуть с себя неуютное чувство неловкости, и глупо улыбнулся, глядя прямо на нее. Девушка осторожно свесила замотанные ноги с кровати, дотянулась до подноса и взяла с него кусочек сыра и ломтик хлеба. Принц всегда знал, что Эльза не глупа и ненужная сейчас гордость отойдет на второй план, чувство самосохранения не позволит ей умереть с голоду.

– Для твоего прощения.

Эльза громко хмыкнула. Вряд ли чего-то вообще хватит для столь громкого слова. «Прощение». Возможно она и простит, если Александр уладит все дело без скандала. Если муж ее ни о чем не узнает, если Бертрам и сам Александр навсегда исчезнут из ее жизни, если Катерина оживет… Если молодая королева потеряет память об этом событии. Она простит.

– И все же, как твои ноги? – спросил он мягко.

– Я не слишком хорошо хожу, – ответила Эльза. – Но двигать ими вполне могу. Немного.

Но королева обманула. Она вовсе не чувствовала боли, и пока никто не посещал ее, обошла всю каюту, оглядела горизонт в окне и долго сидела у стекла. Ожидая… Она знала: Джек придет за ней, догонит судно. Он уже где-то там, рядом, там. Он не отпустит ее вот так просто, не бросит в лапах коварного похитителя. Эльза молилась лишь об одном: пусть Джек найдет ее раньше, чем кончится терпение Бертрама.

– Что ж, это уже лучше, верно? – спросил мужчина. – Его Величество взял с собой огромный запас мази для твоих шрамов.

– Какая забота, – прошипела Эльза.

Она взяла с подноса пару орешков и перекинула их в свою правую руку. Было видно, что ей тяжело тянуться до еды, и Александр устыдился от того, что был так глуп, поставив поднос далеко. Он потупил взгляд, не решаясь подняться с места. В который раз мужчина избегал встречаться с ней глазами?

– Могу я чем-то помочь тебе, Эльза?

– Посади меня у окна, пожалуйста, – ответила девушка. – Мне бы хотелось… Посмотреть на волны.

Принц слабо улыбнулся.

Ему показалось, что девушка немного оживилась. В голосе ее слышались легкие искорки, глаза смотрели прямо перед собой. Без страха. Но так лишь казалось. Эльза уверяла себя в том, что все хорошо, выдавливала из себя слова, чеканя их все сильнее и сильнее, разделяя на слога, на буквы, на звуки...

Александр легко поднял ее, и девушка с кротостью обхватила его сильную шею, опасаясь падения. Возле окна стоял невысокий табурет, достаточно неудобный для сидения, но миловидный. Мужчина осторожно опустил королеву на него, чуть пригладив плечики ее одежды. Девушка сморщилась, ставя ноги на пол. Пусть Александр думает, что ей все еще больно двигать ими.

– Вид неплохой, – заметил он, поднимая поднос.

Еду придвинули к Эльзе с невероятной галантностью. Девушка вновь взяла орешек. Круглый, немного горьковатый, но все же приятный на вкус. Ей не нравилось смотреть на бушующие вблизи волны, но королева так ждала, что из-за них покажется лик ее спасителя, что не могла лежать в кровати.

Она чувствовала что-то внутри. Словно магнитик в ее груди тянется к стеклу, словно там ее ждет что-то знакомое. Да так близко, что колени подгибаются от слабости, от давящего ожидания. Девушка скривила губы, заметив большую волну, движущуюся к ней. Нет. Она не несла в себе никакой опасности для корабля, но холодок все же прошелся по бледной коже королевы.

– Вид неплохой, – подтвердила Эльза.

– Я и не думал, что Вам нравится море, – признался принц.

Королева слабо дернулась, выдав желание избавиться от общества Александра. Он знал все эти нежелательные жесты и судорожные вздохи, он прекрасно понимал ее сигналы, но все же не двинулся с места. Бертрам велел ждать, и вернуться только с пустым или полупустым подносом.

– Да мне и не нравится, – ответила королева. – За неимением альтернативы я вынуждена следить за волнами.

– А что бы Вы предпочли?

Эльзу смутил вопрос.

Александр же не глуп, он понимает, что Эльзе совсем не по душе случившееся, и что она предпочла бы остаться дома. Ему просто требуется говорить с ней, отвлекать королеву от мучительных дум о грядущем. Девушка взяла с подноса еще один кусочек сыра, быстро проглотив его, и ложкой зачерпнула суп.

Ее глаза смотрели вперед, на далекую морскую гладь. Что-то звало ее, что-то призывало к себе, манило то ли голосом своим, то ли пальцем. И девушка послушно смотрела за тем, как волны мерно накатывают за бортом, сбивая друг друга с ног. Ее пугала сила пучины, ее манила неизвестность. Ее звали, и звали очень громко.

– Сад. Цветущий весенний сад с махровой сиренью и ранним жасмином.

Кто из нас не любит цветы? Только черствые и жестокие люди, только самые приземленные души. Хотя… Возможно, аллергики не в восторге от запашистых аллергенов. Эльза смотрела в окно без единой эмоции, только надеясь, что зов, вдруг вспыхнувший где-то внутри, стучит не просто так.

– Ваш сад действительно прекрасней любого другого пейзажа.

– Да ты, должно быть, просто не был в гостях у твоего… Нанимателя, – запнувшись, ответила девушка.

Принц смолчал.

Впрочем, он не заметил ехидства в голосе Эльзы. Характер его до странного изменился за то недолгое время, что она пробыла под крышей Лунного Дворца. Неужели… Неужели воздух там другой, вызывающий перемены? Александр холодно глянул в сторону закрытой двери. Там его не ждет ничего интересного, ничего нового. А вот общество Эльзы было ему приятно.

– Нет, не был, – признался принц. – Жаль, что Вы так и не погостили на Летних Островах, – с подлинным сожалением заметил Александр.

Эльза хотела шикнуть ему в ответ, словно дикая кошка. Девушка молча смотрела перед собой, думая о том, что за волнами все еще прячется что-то, но этого «что-то» никак не разглядеть. Эльза не отвечала Александру вниманием, но действительно слушала его. Она выловила из густого жирного бульона кусочек бескостной рыбы и сладко прожевала его, улыбнулась самой себе. Девушка давно не ела, и экзотическая рыба показалась ей очень нежной и приятной на вкус.