Взгляд Хубе уперся в дверцу сейфа. Большой в полстены сейф солдаты притащили из местного отделения банка. Хороший сейф. В кабинете стояла мебель. Большие, под потолок, часы в шкафу из красною дерева — достопримечательность местного музея, стулья из гарнитура старинной работы, большой кожаный диван. Висели картины. Многие из них были подлинными. Статую какого-то древнего римлянина принесли ему в кабинет. Но главным был сейф. Хубе любил сейфы. В них он видел олицетворение власти, надежности своего положения, над которым нависла угроза. Именно угроза, ибо из телефонного разговора Хубе понял, что особо уполномоченный группы армий «Центр» Ганс Кристалл готов подставить под удар кого угодно, лишь бы самому предстать в выгодном свете перед командованием. Спрос за безопасность тылов с него. С таких, как он, в первую очередь. Чтобы как-то выкрутиться, Кристалл будет искать козлов отпущения. Так надо понимать его угрозу. Хубе достаточно знал Кристалла. Этого выскочку вытащил из Мюнхена Гиммлер. Гиммлер послал Кристалла в Испанию к Франко, откуда тот вернулся полковником. Кристалл всегда ровный. Не в его манере выказывать свои чувства. И если дело дошло до угроз, дело швах. Значит, и руководство армейскими соединениями, и Берлин обеспокоены положением в тылах. Кристалл знает, откуда дует ветер.

Хубе разглядывал карту. Постепенно ему удалось сосредоточиться на документах, на той мысли, что есть, обязательно должен быть организующий центр и, чтобы пресечь деятельность сил сопротивления в тыловом районе, как о том сказал Кристалл, надо найти этот центр. Рядом с картой лежал листок из ученической тетради. Хубе долго не обращал на него внимания. Вдруг его словно что подтолкнуло. Он взял листок, исписанный корявым почерком, перевернул его, вчитался в строчки перевода. Это было сообщение одного из местных жителей о размещении в деревне Заборье штаба русской армии. Оно поступило восьмого октября. Тогда же в районе этой деревни был выброшен воздушный десант. Хубе хорошо помнит тот день. На помощь десантникам пришлось посылать специальный отряд. Каким-то чудом русским удалось вырваться. Но ведь штаб остался в тыловом районе. Они не могли уйти далеко. Хубе вспомнил поездку в деревню Качаново. Возле этой деревни нарвался на засаду отряд зондеркоманды обер-лейтенанта СС Ганса Торпа. Около ста убитых и раненых вынесли из леса. Тогда он воспринял стычку, как одну из многих, не усмотрев за ней особенностей. Теперь просматривалась закономерность.

Хубе поднялся рывком, подошел к сейфу. Извлек докладную Торпа, схему боя, объяснительную записку. Вернулся к столу. По мере того, как разбирался и сопоставлял документы, в нем росла уверенность — он был рядом с целью. Штабы армий охраняют специальные подразделения. На одно из таких подразделений и нарвался отряд Торпа. У них автоматическое оружие, снайперы. Они в совершенстве владеют тактикой скоротечного боя. Они охраняли штаб, которому удалось уйти из Заборья. К таким выводам пришел Хубе. В тот же день комендантам Лиховска, Подворья, Кутова, командирам всех подразделений охранных войск тылового района ушло распоряжение. Хубе приказывал разработать мероприятия по поиску штаба армии русских.

Несколько дней Хубе провел в Смоленске. Вернулся озадаченный. Многие начальники тыловых районов, с которыми он разговаривал, приехали в штаб группы армий «Центр» с просьбой о помощи. Плохо дело, впервые подумал Хубе. Москву не взяли, тревожно в тылах. Сколько усилий потрачено на то, чтобы восстановить полотно железной дороги, взорванное русскими при отступлении, взрывы, однако, продолжаются, летят под откос воинские эшелоны. Бои, нападения, потери. Гибнут солдаты. Не на фронте — в тылу. Он вернулся к себе, и здесь его ждали новые сообщения. Комендант Лиховска обер-лейтенант Карл Вигон сообщал: «Подтверждение о докладных от 17.10.41 г. не получил. В обусловленное графиком время не явился унтер-офицер связи Адольф Рейнхальт». «Не явился, — произнес вслух Хубе. — Он исчез — этот унтер-офицер, и перехватили его русские». Хубе говорил сам с собой. Другие коменданты докладывали о выведенных из строя линиях связи, о нападениях, о перехваченных русскими документах. Картина складывалась неблагоприятная, но больше всего волновало исчезновение связиста. Выходило, что русские берут под контроль дороги. Выходило, что по дорогам можно передвигаться только с охранением, под прикрытием танков и бронетранспортеров. Начальник тылового района отправил Вигону письмо. «Сообщаю для информации и принятия неотложных мер, — писал Хубе. — Унтер-офицер связи Адольф Рейнхальт с пакетом был отправлен в соответствии с графиком 19.10.41 г. в 14.00. Контрольный пост 44-В миновал и 14.25. С патрульным бронетранспортером встретился в 14.50. Другими сведениями не располагаю. В пакете содержались следующие документы: подтверждение о получении ваших докладных от 17.10.41 г., распоряжение о подготовке и проведении мероприятий, связанных с поиском штаба русской армии, инструкция о проведении особых акций устрашения населения, распоряжение комендантской службы об изменении порядка учета прибывающих и отбывающих солдат и офицеров, приказы службы тыла от 15 и 16 октября сего года. По делу исчезновения унтер-офицера связи Адольфа Рейнхальта назначено расследование, Окажите помощь и содействие следственной группе…»

Время бежало зримо, как сыпучий материал в песочных часах. Постоянно несколько раз в день звонил из Смоленска Кристалл. С него, похоже, слетает заносчивость. Он не угрожает. Он теперь просит навести порядок. Хубе вновь побывал в Смоленске. Кристалл принял его и разговаривал с ним, как с товарищем. Он сидел за столом прямой, как штык, был все такой же непроницаемый, но что-то изменилось в нем. Он говорил на равных. А ведь совсем недавно Кристалл старался всячески отодвинуться от старых, проверенных кадров. «Время ваших мелких погромов прошло, — говорил он одному из старейших членов партии, — наступил наш час — час большой политики и глобальных действий». Каково было слушать такое. Мол, вы свое дело сделали, надо готовиться править миром, а это не для вас. Теперь он говорит другие слова. Внимательно выслушал предположение Хубе о том, что силы сопротивления направляются центром и этот центр здесь, на оккупированной территории. Скорее всего — это штаб русской армии, который так и не удалось захватить. «Если ваше предположение верное, — сказал Кристалл, — у них должна быть рация». Он сам связался с командиром отряда радиоперехвата капитаном Мейтенфиллем, попросил сосредоточить внимание специалистов отряда на прослушивании эфира, помог Хубе получить передвижной радиопеленгатор.

Из Смоленска, не заезжая к себе, Хубе направился в Подворье, Кутово, Лиховск, лично встретился с комендантами, командирами специальных подразделений. Хубе действовал. По приказу начальника тылового района, по его, Хубе, приказу захватывались и расстреливались заложники, совершались показательные казни, сжигались деревни. Русские должны понять, постоянно напоминал подчиненным Хубе, что отныне у них нет выбора, они могут только подчиняться, иначе всех их ждет смерть. Смерть, смерть, смерть! Когда Хубе произносил это слово, он стучал по столу кулаком, лицо его наливалось кровью, глаза смотрели на подчиненных не мигая, и это производило впечатление. Хубе был уверен, что его приказы будут выполнены. Начальник тылового района вернулся к себе, но здесь его догнал рапорт коменданта Лиховска. «Сегодня, в 15.05 на дороге Лиховск — Сужма, — сообщал Вигон, — патруль задержал неизвестного в форме рядового Красной Армии без знаков различия и без оружия. При допросе задержанному пригрозили пыткой третьей степени, надобность в которой отпала. Неизвестный показал следующее. Рядовой Никифор Трифонович Глушков был призван в армию в июле сего года, направлен для прохождения службы в хозяйственный взвод сорок седьмого полка двести восемнадцатой стрелковой дивизии. Советами недоволен. В 1935 году судим за растрату. Новым властям объявляться не хотел. Рассчитывал найти родственников в Лиховске, выправить гражданские документы, открыть торговлю. По показаниям задержанного, в помещениях бывшей лесной оздоровительной школы, в двенадцати километрах от Лиховска, размещен госпиталь. Раненых больше ста. Охрана — десять человек, пограничники, под командованием старшины Шувалова. Вооружены пулеметами, трофейными автоматами, гранатами. Медицинскому персоналу помогают местные жители из деревни Кутово. Для проверки показаний задержанного, а также для проведения особой акции мною в район деревни Кутово и лесной оздоровительной школы направлен подвижной отряд зондеркоманды 5-В обер-лейтенанта СС Г. Торпа…»