- Не извольте беспокоиться. Это легко можно устроить, - обрадовался Красавчег.

***

Если вдуматься, инквизитор мужик хороший. Только вот вдумываться не хотелось. Побыстрей бы он отчалил на Большую землю, и забыл о нашем существовании. В его присутствии даже стол начинал нервничать, чего уж говорить об остальных альтерах, которые шли в ресторан «Магнолия», только для того чтобы полюбоваться на инквизитора. Те кто родился на Большом Истоке никогда их в живую не видели, только на картинках. Даже Дима Стекляшка специально убрался до пьяной икоты, чтобы сделаться невидимым, безнаказанно сидеть за соседним столиком и пялиться в наглую на поедающего греческий салат инквизитора.

Но Люциуса Гракха это не напрягало. Он методично поедал салатные листья, измазанные сыром фета.

- Доброго вам дня преподобный, - в ресторан вошел Цер Хаос и сел за соседний столик рядом с Димой Стекляшкой.

- Какие наши действия? – спросил Люциус Гракх, отрываясь от тарелки с салатом.

- Навестим главу миграционной службы, кто как не он должен знать обо всех нелегалах на Большом Истоке, - предложил Ник Красавчег.

- Это без меня. У меня дела в Храме, требующие моего присутствия, - сказал я.

Чем вызвал подозрительный взгляд инквизитора.

- Что же вы, преподобный, отлыниваете от расследования? – спросил он.

- У меня есть и другие обязательства. А уж у Таможни вы справитесь как-нибудь без меня. Позвольте откланяться. Дел по горло.

Я поднялся из-за стола, поклонился в знак уважения и направился на выход.

В спину мне понеслось:

- Узнаю, что вы без меня что-то проворачиваете, накажу по всей строгости закона.

***

До встречи с Херувимом в «Зажигалке» еще было полно времени. В Храме меня сегодня не ждут, и я отправился домой. Со стаканчиком виски и сигарой я расположился на веранде в любимом кресле. Требовалась небольшая пауза, для того чтобы подумать и решить, как быть дальше.

Приятный денек. Солнышко припекает, не смотря на царившую осень. Инквизитор на районе, пропавший человек так и не нашелся, в перспективе высадка армии инквизиции и полная тотальная проверка всего, всего, всего. Но ничто не могло омрачить прекрасное настроение и отменить уютное солнышко.

Я пригубил виски и закрыл глаза.

Теперь за дело. Всю дорогу меня смущала одна мысль. Даже не мысль, а подозрение. И оно касалось Люциуса Гракха. Что-то не давало мне покоя. Понять бы еще что. Возможно мне просто не нравился этот Люциус. Ну, что грешить против истины, совсем не нравился. Наглый тип, самоуверенный, но при этом какой-то глуповатый что ли. Он очень легко повелся на нашу уловку и отправился с Джеком Брауном по злачным местам. В то же время от него нет никакого толка. Вернулся, устроил разнос и отправился обедать. Сам никаких версий и предположений не имеет, только наблюдает куда ветер дует и следует по ветру. Ни человек, а прилипала, паразит.

Я и не заметил, как за этими мыслями задремал. Подбрось и выбрось, нашел тоже время. Разбудил меня настойчивый звонок во входную дверь.

Допив залпом виски, я задымил сигару и направился открывать.

На пороге стоял незнакомый мне человек.

- Вы ищите меня. Я – Сергей Ковалев.

Вот так поворот событий. Кажется, я к такому не был готов. Захотелось виски.

- Проходите, - посторонился я, впуская его в дом.

Ни говоря ни слова, я проводил его на веранду, предложил одно из кресел и стакан виски. После чего наполнил два стакана и воскликнул:

- Подбрось и выбрось, но как? Как это возможно? Большая часть кентавров Большого Истока ищет вас по всему городу, а вы заглянули ко мне в гости, словно ничего не происходит.

- Это сложно объяснить, - задумчиво произнес  Ковалев.

Он словно вглядывался в себя, и то что видел ему не нравилось.

- А вы попробуйте, может и получится, - предложил я.

- Собственно, я никуда не пропадал.

- А как же письмо жене, ее обращение в инквизицию? – удивился я.

- Я и женат никогда не был. Все это обман, способ заставить вас выдать меня на Большую Землю.

- Подбрось и выбрось, а как же инквизитор?

- Уверяю вас, инквизитор самый настоящий. Только он не собирается возвращать меня назад. И прибыл он не по заявлению моей псевдожены. Совсем нет. У него куда более серьезные основания для моего ареста. И на Исток попал я не случайно. Я спасался бегством и добрые люди помогли мне.

- Начнем по порядку. Чем ты так провинился, что за тобой охотится целый инквизитор? И к тому же он готов ради тебя залезть в наше болото?

Ковалев замялся, было видно что ему несколько неудобно, но все же признался.

- Я частушки писать люблю. Всякие сатирически стишки.

- Не понял в чем юмор. К нам это какое отношение имеет? – удивился я.

Виски в стакане закончилось, и я с удовольствием плеснул себе еще на два пальца.

- У меня частушки злые получаются. Они не нравятся людям, которые управляют нами. Им они очень не нравятся, и они решили, что будет проще если меня объявят сумасшедшим и поместят в соответствующее учреждение.

- Не понимаю, как кому-то могут помешать стихи.

В моей голове это совершенно не помещалось.

- Ну вот я недавно к примеру написал.

Ковалев откашлялся, словно собирался исполнить серенаду, и с злостью в голосе прочитал:

Потрясают яйцами в эфире

Наши господа-политиканы.

Невозможно стало в этом мире

Жить без запотевшего стакана.

- Это все? – уточнил я.

- Все.

- Точно все?

- Прямо совсем все, - заявил Ковалев.

- Тогда я совершенно не понимаю, в чем тут проблема. Стишки так себе. Кого они могут напугать?

- Я знаю, что стишки так себе. Но дело в том, что они сбываются. Вот стоит мне так написать, как правда один из наших политиков разделся в прямом эфире на телевидении, потряс своим хозяйством и немедленно потребовал себе выпить.

- Подбрось да выбрось, - удивился я. – Так вы же альтер. Один из нас. И часто это с вами?

- Да почти всегда. Раз по десять в месяц, когда вдохновение находит. Я даже с места переезжал на другое, чтобы не успеть надоесть. Но очень быстро меня вычисляли, и пытались поймать. Я работал на вполне мирных профессиях: грузчик там, мойщик посуды в ресторане. Но рифмы так и роились в голове. Так и роились.

- А вы пробовали не писать? – спросил я.

- Пробовал неоднократно. Но у меня не получается. Я как вижу что-нибудь этакое, так меня сразу же накрывает, что не охнуть, не вздохнуть. А потом очнусь, а уже есть четверостишие, и кто-нибудь что-нибудь уже учудил.

- Любопытно. Любопытно. А вы пробовали писать не о политике, а о жизни, о быте, об окружении. Это же куда безопаснее, - предложил я.

- Пробовал. Только меня за это били. На раз, два вычисляли кто стишки слагает, и сразу же в морду. Вот я и решил, что про политиков это безопаснее, но ошибся. За это могут и по мозгам сильно двинуть.

- Хорошо, почему вы как альтер не подали документы на выезд. Большой Исток специально для этого и создан? Тут бы мы нашли способ, как вам помочь. Ваньку Глушителя попросили бы, или Палача, они бы справились.

- Не надо Палача. Я пробовал выбраться официально на Большой Исток. Подал прошение. Мне отказали, задержали, и направили без суда и следствия в психушку. Мне удалось бежать. После чего добрые люди помогли мне переправиться нелегально на Исток.

-И кто эти добрые люди? – спросил я.

- Не могу вам сказать. Это не моя тайна.

Ковалев был искренне огорчен тем, что не может мне открыть имена своих добродетелей.

- Хорошо, раз вы альтер, мы подадим прошение на определение гражданства изнутри. Я думаю, что за сутки мы сможем оформить вам официальный документ. Инквизитора так и быть за нос поводим.