- Ладно. Отдыхай, Зеленый. Сил набирайся. И главное старайся ни о чем больше не мечтать. Мечты они, знаешь ли, вредны для здоровья, - посоветовал я. – В особенности, если они так нездорово материализуются.

Мы покинули Зеленого. На крыльце его дома на скамейке сидели двое кентавров и играли в карты. Тихо, сосредоточенно, чтобы не потревожить покой подопечного. При виде нас вскочили, вытянулись как тополи и отдали честь. Красавчег кивнул и прошел мимо.

- Зеленый, совсем плох, - сказал он, остановившись возле автомобиля.

- Зеленый оправится. А вот вертолет бесхозный надо с неба убрать. А то как бы он не рухнул кому-нибудь на голову. Это будет очень неприятно.

- Ты прав, преподобный, - согласился Ник и связался с участком, отдал распоряжение по поводу беглой вертушки.

Несколько минут мы стояли и напряженно вглядывались в небо, пытаясь увидеть чудо. Но чуда не было видно.

- Поехали, - предложил я.

И мы отправились в путь.

***

До Храма с четверть часа на машине. По дороге мы заглянули в участок. Там царило столпотворение. К участку выстроилась огромная гомонящая очередь, похожая на рассерженную змею.

- Кажется, случилось, - сказал Красавчег, останавливая красный Бьюик Роудмастер 1954-ого года выпуска в нескольких метрах от участка.

- А серьезно этот Попугай развернулся, подбрось и выбрось. Я и не думал, что тут все так запущенно.

- Думаю, Браун и Карма тут сами разберутся. А мы поедем Руфуса найдем, а то эпидемию будет не остановить, - предложил Ник.

- Такое чувство, что кто-то решил извести всех альтеров под корень. Если все эти люди исполнят свои мечты, то Большой Исток обезлюдит.

- Поехали, надерем задницу этому засранцу.

- Некрасиво сказал, но суть верна, - оценил я.

Красавчег вырулил с площади и направил автомобиль к Храму.

По дороге мы молчали. Ник сосредоточенно рулил, а я размышлял о том, как найти того, кто не имеет места жительства, а по утрам ошивается возле Храма. Хорошие координаты, нечего сказать, но других нет, значит будем плясать от того, что имеем.

Я так и не пришел ни к какому решению, когда автомобиль остановился возле дверей Храма.

- Какие мысли, преподобный? – спросил Красавчег.

- Поспрашиваем бабушек, может кто что и видел, - предложил я верный ход.

Уж если кто и мог запомнить Попугая, то только верные солдаты Храма – бабушки.

Но нам не пришлось прибегать к этому оружию. Попугай сидел на ступеньках Храма и улыбался.

- Сам явился. С повинной, - сказал Красавчег, потирая руки. – Будем брать.

- Я сам с ним поговорю.

- Думаешь, стоит, - засомневался Ник.

- Не думаю, а знаю.

Я направился навстречу Попугаю.

***

- Ну, вот мы и встретились, - сказал я. – Что же ты, господин хороший, устроил в городе? Разве так можно себя вести?

Попугай посмотрел внимательно на меня разноцветными глазами и криво улыбнулся.

- А что, позвольте узнать, случилось, преподобный?

- Только не стройте вид, что вы ничего не знаете, - с угрозой в голосе сказал я.

- Я и правда ничего не знаю. Видите ли, я свободный художник. Живу там где придется, изучаю жизнь во всех ее проявлениях, поэтому могу упустить главное.

- Вы были знакомы с Майклом Гнутым? – спросил я в лоб.

- С Гнутым, Гнутым, позвольте, позвольте, - Попугай нахмурился, словно усиленно пытался что-то вспомнить. – Где-то я слышал уже эту фамилию. Ах, да, это тот грустный мужчина, который очень хотел разбогатеть. Помню его.

- Что вы с ним сделали?

- Я? – удивился Попугай. – Ничего. Только помог его мечтам сбыться. Но это не так сложно было, да к тому, же я всего лишь подтолкнул, а все основное сделал он сам.

- Тогда почему Гнутый затянул петлю на своем горле? От счастья что ли?

- От тоски скорее. Все что он желал, исполнилось, и ему больше нечего было желать. Человек он же, как кувшин, полный мечтаний, когда кувшин опустел, и все цели поражены, человек чувствует себя опустошенным. И тогда он уходит. Так было с Гнутым.

Попугай был похож на проповедника из дешевого фильма ужасов.

- А тебе какой прок со всего этого? – спросил я.

- Будем считать, что я занимаюсь благотворительностью, - ответил мне Попугай.

- И насколько широко распространяется твоя благотворительность?

- Стараюсь помочь, чем могу, но чтобы было веселее, три самых главных мечтаний человека. Всего только три. Но в эти три мечты, можно уложить и все остальное поменьше.

- Значит три желания, и человек превращается в пустой кувшин, который рано или поздно разобьется.

- Или наполнится вновь. Тут уж как повезет.

- Подбрось и выбрось, да кто ты такой вообще? – не сдержался я.

- Руфус Бродяга, - ответил Попугай.

- Такого человека на Истоке нет. Я проверил.

- Если искать по адресам проживания, то да, нет. А если копнуть глубже, то можно и найти. Только для этого постараться надо, поговорить со старшими, кто помнит, как здесь все начиналось, как прибыли первые из необычных, как они строили этот город. Может тогда и станет что-либо ясно.

Попугай мечтательно закатил глаза и причмокнул губами. Он вспоминал то далекое время, когда все еще только начиналось.

- И зачем тебе все это?

- Я мусорщик. Я собираю мусор. Убираю все лишнее и ненужное. В последнее время на Большом Истоке слишком много скопилось мусора. Я должен убрать его.

- Люди – это мусор? – спросил я.

- Люди – это люди. Со всеми их проблемами, мечтами и всем, всем, всем. Но когда люди забывают о том, что они люди, они становятся мусором.

Я попытался посмотреть на Попугая своим особым взглядом, понять, кто он такой и зачем ему все это, но ничего не получилось. Он словно был здесь, и в то же время его не было. Точно мираж в пустыне, знойное марево. Черты его лица и костюма таяли, расплывались, обнажая другого человека, совсем не похожего на Попугая.

- Я должен арестовать вас.

- Это вряд ли получится. Меня нельзя арестовать. Нельзя арестовать дым, или дождь, нельзя арестовать улицу, или легенду, нельзя арестовать историю, - открыл глаза Попугай и уставился на меня пристально.

- Тогда скажи, как нам спасти всех этих людей? Их много и все они обречены? Если ты хотел им помочь, то помоги им и сейчас. Они не мусор, они из плоти и крови.

- Я не в силах им помочь. У них есть три шанса. Три желания. Если они используют все, то начнется борьба. Борьба за свою душу, за жизнь. Если они вытерпят, справятся, сосуд снова наполнится, то все в порядке. Если нет, то они обречены. В этом они могут помочь себе только сами. Главное вовремя отступить, а не проявить жадность души.

- Я все-таки попробую арестовать вас, - сказал я с угрозой в голосе.

- Воля ваша. Попробуйте, - разрешил мне Попугай.

Но стоило мне сделать шаг к нему, как он исчез. Исчез Попугай, но на его месте оказался совсем другой человек, которого я где-то уже видел.

Он растерянно хлопал глазами, словно пытался понять, кто он, где он и как здесь очутился.

Я его узнал. Это был Патрокл Груша, глава семейства недавно переехавшего на Большой Исток.

- Вы арестованы, господин Груша, до выяснения всех обстоятельств, - сообщил я растерянному человеку.

***

- Ты можешь мне объяснить, что происходит? И куда мы вообще идем? – спросил уже в который раз Ник Красавчег.

- Мы идем в библиотеку. Если уж кто и знает про Руфуса Бродягу, то только Цер Хаос.

- Я так и не понял, почему ты не арестовал этого прощелыгу? И куда он потом делся?

- Если бы я знал ответ на этот вопрос. Если бы знал.

Цер Хаос заведовал городским архивом, который располагался в том же здании, что и библиотека. Я редко к нему заходил, чаще мы встречались за покерным столом. Он был старым человеком, но очень увлеченным своей работой, поэтому даже не замечал, сколько прошло времени с последнего посещения. Ему всегда казалось, что все его отвлекают, и что у него только, что кто-то был, и теперь вот опять «приперлись со своими глупыми проблемами». Но при этом он был очень душевным и хорошим человеком.