Клайв пожал плечами. Он совсем забыл о критике, которую высказывал, и своём вызывающе смелом поведении в ночь бунта португальцев.

   — Я уже сказал мисс Сэвэдж, что окажу ей всяческое содействие. Мы согласились, что предлагаемый ею шаг необходим.

Она порывисто обняла его. Это согласие было совершенным безумием. Но он понял сразу, почему согласился, и благодарность, которую она проявила, привела его в восторг.

Голубые вспышки беззвучно озаряли небо на юге и востоке, и тишина была такая, которая обычно бывает перед бурей. В помещении компании атмосфера была напряжённой. Шиваджи, чапрази Стрэтфорда Флинта, стоял возле двери с парой пистолетов за поясом. Его руки лежали на бёдрах вблизи от пистолетов.

   — Ну так как? Кто из вас пойдёт со мной, чтобы испытать вкус славы?

Собравшаяся группа людей сидела недвижно, не изъявляя согласия на предлагаемое. Клерки и младшие агенты с неохотой предоставили свою спальню для совещания, и Стрэтфорд Флинт всматривался в эти тридцать лиц, сливающихся в лунном свете.

   — Каковы ваши истинные намерения, сэр?

Спрашивающий был высоким мужчиной по имени Проули, шесть лет прослуживший старшим агентом, один из игроков в вист, носивший очень узкие бриджи, считающий себя очень близким к достижению статуса частного торговца и поэтому старающийся подчеркнуть своё старшинство нарочито изысканным языком. Остальные были склонны прислушиваться к нему. Их недоверие к его плану было сильным, но Флинт знал, что они необходимы ему. Хотя бы полдюжины. А ещё лучше — дюжина желающих пойти за ним. Если он хочет совершить задуманное, ему необходимо уговорить их.

   — Испытать чуть-чуть славы. Я хочу, чтобы вы перебрались со мной через стену крепости и ушли завтра ночью.

   — Нарушить наше слово? Наше слово чести, данное тем, кто взял нас в плен?

Флинт ненавидел компанию за то, как она вытаптывала предприимчивость из молодых людей.

   — Бог мой, — прошипел он. — Пусть адов огонь пожрёт почтенную компанию и всех её любимчиков! Какая же это замечательная школа тупости, глухоты и слепоты, которая берёт к себе свежих, полных духом парней, как вы, и сознательно вытравляет из них всё живое!

Он вновь посмотрел на них и, повысив голос, продолжил:

   — Позвольте сказать, что вас ожидает, ребята! Компания вытравляет души из молодых людей, когда в этом нет необходимости. Напротив, их слабость проступает наружу, пожирая все их способности, как лихорадка пожирает зрение. Французы уже давно опережают нас, а компания слепа к этому. Начинается война, и неподготовленные теряют всё, чего достигли. А когда война закончится миром, вся их торговля будет отброшена на десятилетие назад, и они не видят этого. Почему должно быть так, когда есть вполне очевидный путь?

   — Да, этот путь — корабль в Калькутту, — сказал Проули.

   — Напрасно вы будете сидеть здесь и ждать корабля, который увезёт вас в Калькутту, — сказал Флинт, неприятно усмехнувшись. — Никакого корабля не будет, клянусь Богом. И это — факт!

   — Ла Бурдон обещал нам шлюп, — уверенно сказал один из друзей Проули.

   — Я говорю, что не будет вам никакого корабля! И Чарльз Сэвэдж может подтвердить это. Губернатор Дюплейкс покинул Пондичерри два дня тому назад, чтобы прибыть сюда.

Он зловеще смотрел на агентов и клерков, думая о деньгах, которые он, Корнелиус Морган и Мак-Брайды только недавно откопали в усадьбе Трипликан. Единственной проблемой теперь было вывезти такой огромный груз звонкой монеты из Мадраса и от Ла Бурдона.

   — Можете не сомневаться, когда Дюплейкс доберётся сюда, он повесит всех вас за непокорность.

   — Мы уже слышали ваши страшные истории раньше, Флинт! Мы знаем вас!

   — Вы не знаете ничего, — сказал он Проули. — Вы не знаете, что армия набоба прибыла сюда благодаря моему сыну. Набоба привёл сюда дар, доставленный в Аркот Хэйденом. Без него ничего этого не было бы.

   — Какое это имеет значение? Посмотрите на результат! Армия набоба полностью разгромлена. А с нею погублена и наша последняя надежда.

Стрэтфорд гневно смотрел на них, выведенный из себя их пораженчеством и апатией. Он знал, что должен подхлестнуть их, чтобы вывести из состояния безразличия.

   — Местная армия не смогла освободить нас потому, что Анвар уд-Дин и его сыновья такие же мастера в военном деле, как тараканы. Но они пришли сюда, и вы все — свидетели этого факта. Я не должен компании ни полпенса. Я обещал им армию, и они её получили!

   — Всё это очень хорошо, сэр, но мы все здесь ответственны перед компанией, — заговорил другой из агентов невозмутимым голосом, с произношением, свидетельствующим о благородстве происхождения. — Мы отвечаем перед Советом, и ни перед кем иным.

   — Не такое мнение я слышал от тебя неделю назад, Сайкс!

   — Как вы сами заметили, мистер Флинт, мы должны смотреть не в прошлое, а в будущее, — ответил Сайкс, тяжело дыша. Его лицо было влажно от пота в этом душном, спёртом воздухе. — Компания продолжает содержать нас. Мы пришли на Восток, чтобы заработать денег, и каждый из нас заботится о своём будущем больше, чем вы думаете. Мы много должны, вскоре нам предстоит это осознать — если мы прибудем в Калькутту.

   — Да, — сказал кто-то позади Сайкса. — Совет сказал, что мы не должны больше иметь дело с вами.

Стрэтфорд презрительно скривил губы.

   — А, Совет уже бессилен. Помощник губернатора на смертном одре, с печенью, чёрной как уголь. Ему уже не видать Калькутты, будет шлюп или нет.

Все вопросительно посмотрели друг на друга.

   — Почему мы должны верить тому, что вы говорите, Флинт? Вы обманули Совет, заставив его сопротивляться французам, и смотрите, чего мы добились. Ничего!

   — Ну тогда слушайте внимательно. Я предложил Ла Бурдону выкуп в десять лакхов за Сен-Джордж, и он принял его!

   — Что? — спросил Проули. — Вы говорите, что он уберёт свою эскадру? Так просто?

   — За десять лакхов серебром, да. Посмотрите в окно.

Все перешли к окнам, выходящим на море. Никто из них не имел ни малейшего представления, на что их призывали посмотреть. Снаружи была тьма, бесконечная и беззвёздная, в которой мерцали лишь созвездия корабельных огней.

   — Французские корабли — на месте, там, где и были! Что здесь нового?

Стрэтфорд иронически рассмеялся.

   — Да, они там, верно. Но что ещё вы видите? Море ровное, как зеркало! Ни дыхания ветерка! Видишь ли, Проули, у Ла Бурдона нет иного выбора. Он достаточно долго плавает здесь и знает, что это — сезон ураганов, которые могут разбить его грабительский флот в щепки. Он понимает, что означает это спокойствие, и уберётся, даже если ему самому придётся верповать[69] каждое судно от берега.

Сайкс отвернулся от окна.

   — Мистер Флинт, если французский адмирал и так должен уйти, зачем вы обещали ему выкуп?

   — Ты должен предложить человеку хоть что-то, если хочешь, чтобы он раскрыл тебе свои секреты. Видишь ли, на подготовку флота уходит полнедели. Я должен был знать, когда он планирует уйти, чтобы приготовиться.

   — Приготовиться к чему?

Стрэтфорд разочарованно махнул рукой.

   — Я вижу, что распеваю псалмы сам перед собой, пытаясь уговаривать таких, как вы. Может быть, вы проявите больше уважения к твёрдому металлу. — Он вновь начал терпеливо объяснять им, что их ожидает. — Поверьте, Да Бурдон поднимет паруса послезавтра. Корабля для вас не будет. Так что перед вами два пути: вы можете остаться здесь с подхалимом Проули и испытать ещё больше французского радушия по прибытии месье Дюплейкса. Или можете пойти со мною и получить плату, которую заслуживаете.

Он выудил из кармана горсть тяжёлых серебряных монет и бросил их так, что они запрыгали по отполированному полу тикового дерева. Некоторые из клерков бросились за монетами и начали пробовать их на зуб.

   — Шиваджи!

На зов подошёл слуга.