С приходом электричества поселок резко ожил. Заиграла музыка и заработали телевизоры. Сейчас это все работало на кассетах, но я уже подумывал о радиостанции на горе. Это и СМИ, и способ донести информацию до людей разом. Без постоянных сборов и сарафанного радио.

С бытовой техникой проблема не стояла. Мы закупали телевизоры видео-, аудио-магнитофоны и прочее, самых свежих моделей и раздавали семьям под роспись. Пусть пользуются, а после я буду заменять их еще на более свежие. Позже стану эти предметы обменивать в Союзе на сырье для стройки и промышленности.

Тем более в США сейчас Рождество, а соответственно скидки и никого не удивляет толпа людей, выносящих с супермаркета сразу десяток единиц различной техники. Ну да. Большая у меня семья. Больше трехсот человек. И что? Рождество ведь. Время чудес и подарков.

С продуктами тоже самое. Мы едва ли не фурами заказывали муку, сахар, мясные консервы и прочие продукты длительного хранения. Так что рацион резко повеселел. Так же сумели купить домашнего скота и более мелкой живности. Не очень много, но все же ферма разрасталась и уже молоко и сливки, пусть и были еще роскошью, но уже не особым деликатесом.

А вот склад пришлось поменять, после таких крупных поставок, при котором он уже давно должен был лопнуть. Но все же оставался пуст. Хозяин, да и охрана, стали на нас посматривать с подозрением. Я же решил не искушать судьбу.

В центре поселка поставили десятиметровую елку. Срубили ее в одном из земных лесов и толпой в тридцать человек закопали в землю на пару метров в грунт, после чего украсили игрушками и гирляндами. На фоне тропиков это был чистый сюр, но народу понравилось. Дух Рождества как-никак.

И все это успели до тридцать первого декабря.

Сам праздник отмечали с размахом. На главную, и пока единственную улицу вынесли столы и все, что могло их заменить. Все собирались чинно отметить, как и положено. Оливье, селедка под шубой и все, как водится. Я мешать не стал, хоть и имел на этот праздник совсем другие планы.

Все началось как обычно. Тосты, звон бокалов и вилок о тарелки. Смех и здравицы. Правда, в большинстве случаев, в стаканах был обычный сок. Рядом с нагвалем пить горькую только портить себе аппетит. Вкус тот же, а эффекта нет.

Ну, а дальше, вполне ожидаемо, вызвали на тост главного. Меня. Мне выделили место во главе П-образного стола, как и положено Лидеру. Все привыкли к речам, которые толкают с экранов телевизоров главы государств. Этот год… Следующий будет еще лучше… И дальше по тексту. Со временем цвета лидеров изменятся, но сами они останутся теми же. Просто перекрасятся.

Мое тело все еще оставалось детским. Пусть у меня за спиной была служба в армии, командные нотки выдать такими голосовыми связками не выйдет. Я вскочил на стол и посмотрел на людей. Моих людей!

Тут же возникло ощущение утренника. Хоть бери…

– Вам рассказать стишок? – Хихикнул мимо воли.

В ответ послышались робкие смешки. Странно, но чем дальше, тем меньше меня воспринимали как ребенка. И, похоже, начинали бояться. Я обрастал гвардией и становился сильнее, но отталкивал от себя обычных людей. Они сами отталкивали меня. Это надо слегка исправить. А может и не слегка.

– Вы все ждете великих речей. – Обратился я к притихшей публике. – Но все, что я хочу сказать вам – это спасибо. Мало привести людей сюда. Мало излечить ваших детей или вас самих. Это от меня не зависит. Спасибо вам, что поддержали меня в моем стремлении создать новое государство. Отличное от того, к чему мы привыкли.

А сейчас, – я отбросил стакан сока в сторону, – мы будем гулять. Не так, как сейчас. А так, как положено! Заносите!

По моей команде на улице появились мои бойцы, что тащили несколько плащ-палаток, завернутых в тюки.

– У кого есть зимняя одежда, могут одеться в свое. Остальные подбирайте размеры под себя. У вас полчаса. После чего жду аккуратный строй, готовый к празднику. Все должны быть одеты в зимнее и держать в руках закуску. Мы идем гулять!

– Чего тормозим? Народ! Разбирай наряды! – Рявкнул Топтун, вываливая кучу солдатских бушлатов, брюк, валенок и шапок-ушанок из тюка.

Люди слегка растерялись, но все же дух праздника заразителен и все кинулись примерять наряды. Смех и шутки пошли отовсюду. Это и вправду было забавно. Другой одежды я так быстро найти не смог. Только прапорщики с тыловых складов могли в этом помочь. Впрочем, это были те еще Гудвины, и я порой поражался их возможностям.

Мне дорогого стоило не заржать, когда мое воинство выстроилось в относительно стройные ряды вдоль улицы. Толпа мужчин, женщин и детей в зимней одежде посреди тропиков. Причем, зачастую, одежда далеко не по размеру. Смешки в строю только подтверждали это. Люди забавлялись в ожидании непонятного сюрприза, что оборвал их праздник.

Но чудеса случаются! Как и в этот раз! Портал!

Народ выскакивал в зимний лес и тут же ежился на холодном ветру. Но впереди горели костры и они тут же устремлялись туда, взрыхляя снег.

Мы с боевой группой готовили это с конца операции в Афгане. Русский человек и Новый Год в тропиках несовместимы. Как и отсутствие алкоголя в крови. Потому я решил отпраздновать этот праздник на Земле. На Родине.

Я давно запланировал это, и потому боевая группа последние четыре дня пахала как проклятая. Место я выбрал вдали от любых деревень в густом сосновом лесу. Рядом за пологим обрывом текла мелкая речушка. И ни души на десятки километров вокруг.

Мои ребята, вооружившись бензопилами, основательно проредили подлесок, набирая дрова для огня, и уже двое суток жгли четыре пионерских костра, что освободило внушительную поляну от снега. В это же время они напилили дров и успели поохотиться. Теперь же на нескольких вертелах поджаривались тушки оленей.

Чуть в стороне гудела «буханка», в которой работали два генератора и отогревали две двухсотлитровые бочки горючего для себя. И примерно литров двести различного алкоголя. Они давали свет на всю поляну и накатанную двухсотметровую снежную горку.

Чуть в стороне стояла армейская палатка с буржуйкой внутри и лежала массивная куча бревен и веток. В палатке обитали ребята все эти четыре дня, что готовили сюрприз. Тут же вспыхнула гирляндами огромная ель. Игрушек на ней не было но блеск снега на разлапистых ветвях украшал ее еще лучше.

Тут же из-под елки вынырнул классический Дед Мороз в красной шубе с посохом и его внучка Снегурочка.

– Добро пожаловать, астрейцы! – Театральным голосом заговорил Дед, что тоже был посвящен в мои планы. – Айда гулять, как принято на Руси!

Он стукнул посохом оземь! Со стороны «буханки» заиграла задорная музыка. Тут же вспыхнула гирляндами огромная ель. Игрушек на ней не было, но блеск снега на разлапистых ветвях украшал ее еще лучше.

Слегка опешивший народ постепенно отходил. Снова послышался смех. Мужики выкатывали десятилитровые бутыли с вином и самогоном.

Столов не было, но хватало бревен у костров, которые по мере нужды топливо. Тарелки и кастрюльки ставили прямо на землю. Вездесущая детвора, для которой алкоголь не так интересен, уже оседлала три десятка санок и вовсю испытывала горку.

Постепенно веселье входило в массы. Даже на морозе, поддатый народ оттаивал и заметно расслаблялся. Уже и взрослые пошли строить снежные крепости и играть в снежки. А то и кататься на санках с горы.

Градус повышался и все были довольны. Правда, по рядам гуляющих пошли мои бойцы, раздавая красные повязки дружинникам – людям, что выбрали путь трезвости. В основном это были женщины, но и десяток мужиков нашлись. Они контролировали, чтобы никто не отключился в густом лесу и не замерз насмерть.

Дружинникам приказано не наливать и любые настаивания обрывались веселым ударом в лоб. Дальше нагваль все поправит. Это важно. Переход из тропиков в леса Сибири не слишком комфортен, но воспалений легких я не боялся. Главное, чтобы с непривычки кто-то не забрел в лес по пьяни. Потому нужны дежурные и потому мы осветили лес прожекторами.