Каждое утро во дворе начальной школы Люси происходило соревнование в группе мамочек, называемых мной за глаза «Грёбаные Мамаши». Вы видели фильм «Дрянные девчонки»? Представьте, что те девчонки выросли, нарожали детей и теперь проводят слишком много времени на сайте Пинтерест[1] . А теперь представьте, что их дети ходят в школу вместе с вашими.

Так вот, позвольте представить: Шона – блондинка, стройная, посещает (вставить название модного спортивного клуба) четыре раза в неделю, замужем за (вставить любое занятие человека, который много работает), водит (вставить название престижного автомобиля) и является матерью самого умного, самого яркого, самого спортивного ученика в школе, который оказывается (вставить определение для ребенка, который был воспитан с верой, что он/она не может ошибаться).

Я бы также познакомила вас с Мелиссой , Табитой и Ванессой, но только повторюсь. Увидели одну из них, познакомились со всеми. Просто заполните пробелы подходящими словами и получите портрет.

В прошлом году – в первый день Люси в детском саду – они попытались со мной подружиться за своей утренней болтовнёй. Это произошло примерно так: Обоже! Она уже возит малыша лицом вперёд? Она не знает, что это опасно? Я слышала, она использует ремень на ребёнке. Где она взяла эту юбку? В магазине «Всё за доллар»? Вы знаете, ее сыну пришлось пломбировать зубы. Кариес в пять лет? И даже не заставляйте меня вздрагивать от имен этих детей. Каждый раз, когда я их слышу, мне кажется, что мы живём в трейлерном парке. Вы слышали? Её муж наконец-то нашел работу после увольнения. Он набрал только пять баллов. Ей, возможно, самой придется искать работу, хоть и не знаю, как она сможет. Она же ничего не умеет. Её малышка на самом деле надела эту юбку снова? Да, ладно? Третий раз за неделю? Знаете, я слышала, она пользуется дешевой краской для волос. НЕТ! Да! Догадайтесь, что её дочь принесла вчера на ланч – крекеры «Золотая рыбка». Как кто-то может позволять детям есть такую отраву? Разве можно верить всему, что она видит в Интернете? Ей что, ничего не объясняли на занятиях в «Красивой фигуре»? Ну, если предположить, что она ходит в «Красивую фигуру». А если не ходит, то должна пойти. Итак... кто хочет пропустить по «Маргарите» на завтрак? Где-то уже полдень, верно, девочки? *злобно усмехнулась*

У меня не было возможности присоединиться к ним на «Маргариту» до начала занятий по пилатесу, потому что я была одной из тех несчастных тупиц, которые вынуждены работать. Потому что мой муж умер молодым. Мой муж умер два года назад, в двадцать восемь лет, из-за несчастного случая на работе. Он оставил четырехлетнюю дочь, обожающую крекеры «Золотая рыбка» и иногда просившую надеть одну и ту же юбку три раза за неделю. Он также оставил жену, которая не знала, как жить без него, ту, которой было достаточно тяжело вставать с постели по утрам, не говоря уже о прослушивании всей этой ахинеи до девяти утра. И угадайте, что еще, суки? На моих волосах та самая дешевая краска. *возмущенно задохнулась*

Но я не сказала ничего из этого вслух. Я улыбнулась и вежливо отклонила приглашение. Обычно я не говорю людям, что думаю о них на самом деле. Такое дерьмо просто выводит меня из равновесия. И без Уилла я не знаю, как справиться с этим.

С юношеских лет Уилл был моим соучастником в проказах. Оба интроверты, мы – и Люси после того как родилась – жили счастливо и спокойно в нашем собственном отдельном коконе. Пока смерть нас не разлучила.

Вы знаете, как нужно использовать каждый момент? Ведь никогда не знаешь, какой из них станет последним. Не могу сказать, что мы использовали каждую минуту. Бьюсь об заклад, что большинство людей тоже этого не делает. Если бы мы прощались каждый день так, словно в последний раз видим друг друга, представьте, насколько трагичной и напряженной стала бы жизнь. Иногда мы просто обязаны верить, что человек, которого мы любим, будет возвращаться домой с работы каждый день, и что у нас будет ещё множество шансов усовершенствовать наши прощания.

В последний раз, когда я видела Уилла живым, он стоял в прихожей за дверью нашей спальни. Я до сих пор помню, во что он был одет – шорты цвета хаки и старую футболку с надписью «Будвайзер» (п.п.: сорт пива), которую он получил в одном из клубов, когда нам было по двадцать два. Уилл очень хорошо заботился о своей одежде. Он был вдохновителем пятновыведения и глажки в нашем домашнем хозяйстве.

- Ты не видела ____? – спрашивал он.

Его что? Я не могла вспомнить. Меня сводило с ума, что я это забыла. Его ключи? Его телефон? Его бумажник? О чем он спрашивал меня тем утром?

- Нет, – ответила я, опустившись на колени, чтобы поднять розовые сандалии Люси. Я помнила такие детали.

С рюкзаком Люси и своей сумкой на плече, я подхватила её на руки, чтобы усадить в машину.

- Дерьмо, ­– сказал Уилл. Он остановился, постучал пальцем по подбородку, пытаясь вспомнить, куда положил ___. Затем пожал плечами и направился на выход.

- Ладно, ерунда. Люблю тебя. Увидимся вечером.

- Люблю тебя, – ответила я.

- Лю! – крикнула Люси. – Чмок. Обними.

Он поцеловал каждую из нас. Обнял Люси, как она всегда требовала, и вышел за дверь.

Если бы мы прощались навсегда, было бы намного хуже. Это произошло за день до его смерти, которая чуть не прикончила меня.

Когда я ехала в госпиталь в то утро, сжимая руль побелевшими кулаками, мое сердце билось так, что кружилась голова, и всё было как в тумане. Я молилась, чтобы с Уиллом всё было в порядке. Он должен быть в порядке. Потому что баклажан под пармезаном, приготовленный мной накануне, был ужасен. Я не смогла бы жить, всю оставшуюся жизнь зная, что последнее блюдо, приготовленное для мужа, стало полнейшей катастрофой. Да. Мой муж был мертв, а я думала о баклажане.

Тот баклажан оставался в центре внимания весь первый год. Я вела себя так, словно баклажан был главным виновником. Я избегала полок с овощами в супермаркете. Меня начинало тошнить, когда я видела в ресторанном меню блюда из баклажана. Я не могла даже смотреть на оттенки фиолетового. Цвет заставлял мои глаза гореть, а кулаки сжиматься в гневе.

К тому времени, как дочь пошла в детский сад, наступил второй год моего вдовства. Я открыла трастовый фонд для Люси, вывезла большинство вещей Уилла из дома и даже начала время от времени расчесывать свои крашеные волосы. Примерно в то время я перестала ненавидеть баклажаны. Тогда же я начала из-за них плакать.

Потому что, видите ли, Уилл съел их. Он каким-то образом разжевал и проглотил целых два куска этой гадости. И даже не собирался сказать мне, как отвратительны они были. Я бы не узнала, если бы не попробовала их сама, выплюнув и воскликнув «это отвратительно», на что он рассмеялся и спросил, не заказать ли нам китайской еды.

Когда наступил третий год моей новой жизни, я почувствовала, что достигла поворотного пункта. Всего несколько дней назад я подумала об этом баклажане и рассмеялась. Я научилась ценить наши беззаботные отношения и значимость нашего взаимопонимания. И я попыталась научиться жить также, но без него, и, полагаю, с каждым днем получалось всё лучше. Всего несколько недель назад я покрасила волосы в салоне профессиональной краской, снова начала наносить макияж и даже сделала педикюр.

«Грёбаные мамочки» тоже изменились за прошедший год – они стали ещё более злобными. Теперь наступил, вероятно, год соревнований ланч-боксов. Каждое утро повторялось одно и то же – четыре выстроенных в линию и открытых ланч-бокса их детей, чтобы показать другим матерям, насколько они лучше. Каждое утро эти дамы соревновались, чья коробка лучше (не так, как эти, извращенки). Это были одни из лучших дизайнерских продуктов – яйца, сваренные вкрутую и вырезанные мясные кусочки, мини-сэндвичи в сезонных формах, сырные кусочки в форме луны и звёзд, фрукты и овощи, вырезанные в форме популярных персонажей мультфильмов, и мои личные фавориты – десерты, сделанные похожими на суши. Серьёзно. Одна еда изготавливалась похожей на другую. У кого есть время на такое? Точно не у меня. Хотите знать, что было в ланч-боксе у Люси? Сэндвич в виде сэндвича. Банан в виде банана. И иногда даже коробочка с соком.