Данный рассказ - участник конкурса "Во власти иллюзий" на сайте litlife.club

Невеста

Полнолуние - чем не праздник?

Да, если и не праздник, то все же день особый для всех, кто к нечисти себя приписывает.

В полнолуние...

Я танцевала, запрокинув голову к небу, темному, звездному, одновременно такому нереально близкому и все же такому бесконечно далекому. Вода пела, пела луна, пел свою вдохновенную серенаду ветер, и колдовству невозможно было противиться.

Путались мысли, таяли сомнения, здесь и сейчас все было правильно: я была собой, и мне не нужно было прятаться.

Свистели черти с усатыми синими мордами.

Хрюкали.

Улюлюкали.

А я все кружилась и кружилась на чернильной поверхности озера, порхала над водой, словно бабочка, легко и изящно. Босые ноги едва касались воды. Было щекотно и приятно. Боль обещала прийти завтра, глупо и бессмысленно было думать о ней сегодня.

Летели брызги.

Сотни, тысячи волшебных огней мелькали перед глазами, в воздухе плавали горящие свечи, кромку берега и лес у подножия Лисьей горы застилал призрачный туман. Необычно густой. Наведенный. Своей белизной он мог соперничать лишь с подвенечными платьями Чарондаковых невест.

Невесты все были в масках. Разных. Красивых и страшных. Каждое мгновение маски менялись, отражая эмоции, испытываемые их владелицами.

Маски хмурились.

Маски скалились.

Маски плакали.

Я танцевала. Кружились хороводы. Колокольчиками звенел девичий смех. Ночь, ах, эта дивная ночь, она просто искрила волшебством. И так легко, и так просто было поверить в сказку.

Вот только все происходящее сказкой не было.

Я танцевала... До самого утра.

А потом пришла боль.

- Симка, ауу! Ты как, жива? - звякнули ключи, в комнату ураганом влетела лучшая и, что уж греха таить, единственная моя подружка - Люська. По паспорту Люсия Марковна Макаёнок. Чистокровная цыганка и потомственная ведьма.

Человек добрейшей души и больших странностей.

- Оуу... Ауу... Уууу... - только и смогла выдавить из себя несчастная я. Болело все от кончиков пальцев на ногах до кончика носа, перед глазами до сих пор мелькали разноцветные огоньки - от этого страшно мутило. Вот так потанцевала: ни сесть, ни встать!

- Да. Жива. Вижу, - констатировала незваная гостья со всей не присущей ей серьезностью.

- Неправда твоя, я умерла - простонала я и вновь забилась с головой под одеяло.

- Это ничего, мой целебный куриный бульончик и мертвого поднимет. Ох, смотри, еще не остыл - горяченький! - гордо воскликнула Люська, и водрузила огромную трехлитровую банку бульона на стол. - Вставай давай, а я пока разденусь.

Вставать было больно: ай! Сидеть было больно: ой-йой! Лежать было больно... Да даже дышать было больно! Уууу...

- Дурацкое полнолуние, проклятый Чарондак! Да чтоб ему сто лет икалось!

- Не проклятый, а проклятый, - бросила вернувшаяся из прихожей ведьма, аккуратно разливая свое ароматное снадобье по чашкам. - Я тут бабушкину книгу на чердаке нашла, да-да, еще одну, кажется, уже тринадцатую, так в ней про это и написано.

- Про что? - спросила я, и сделала малюсенький пробный глоточек солоноватой мутной жидкости. - Уммм... Вкуснотища!

Лечебный бульон действительно лечил! Даже от одного глоточка я почувствовала себя намного лучше - усталость как рукой сняло. Небось Люська опять добавила в свое варево каких-нибудь чудодейственных травок. И хорошо б еще не галлюциногенных.

- Да, про Чарондака твоего...

- Не моего...

- Но все же...

- Ладно, моего! Так что там с проклятием?!

- Ну, проклят он. Бабка моя его и прокляла.

Я закашлялась: вот так дела!

- Твоя бабка прокляла водяного? - вопросила я изумленно.

- Да. Бывают же в жизни совпадения.

- Люська!

- Ах да, проклятие... Ну, бабушка на него разозлилась за что-то, я не поняла за что, почерк у нее... странный... Ну и прокляла. А ведьмой она была сильной, не то что я, вот проклятие до сих пор и держится.

- Люся! - я понемногу зверела.

- Что Люся? Остальное ты и сама знаешь, не может он себе жену взять, пока ее среди остальных невест не угадает. Пробовал уже - ошибся, и возлюбленная его умерла, а русалкой с ним оставаться не захотела, так к свету и ушла.

- И что, он ее вот так вот просто взял и отпустил?

- Ну, видимо, отпустил. По крайней мере, так в бабкиной книге написано.

- Так и выбирал бы себе жену из русалок, тогда и не было бы проблем, - моему возмущению не было предела. Каков нахал!

- Так русалки они ж, что рыбы - бесчувственные, тебе ли не знать, да и он же водяной все-таки, а не какой-нибудь там русал.

- И поэтому ему жену из живых подавай! - в груди клокотал праведный гнев, уж сколько лет прошло, а я все никак успокоиться не могу. Так попала!

- По мне, так все логично, - сказала Люська просто.

- Для тебя и коты говорящие - это нормально, - буркнула я.

- Он не говорит. Пока, - пробормотала горе экспериментаторша. - Но я не сдаюсь, завтра новое зелье на нем испробую. Правда, после вчерашнего у него рога выросли... маленькие такие, навроде козлиных.

- Бедняжечка! - кота было искренне жаль. Несчастный Филимон страдал уже четвертый год. Что только с ним за это время ни приключалось: он и краснел, и синел, и лысел, и обзаводился плотоядными блохами, а пол так вообще менял с завидной регулярностью, вот теперь еще и рога отрастил, горемыка рыжемордая.

- Ерунда, он, похоже, и не заметил ничего, - отмахнулась Люська, невинно взмахнув длиннющими ресницами. -  Кстати, а как твой Влад поживает?

- Нормально, - пробубнила я, говорить о личной жизни мне совершенно не хотелось.

Но подруга не отступала:

- Еще не раскрыла ему свой секрет?

- Нет. И не раскрою! - упрямства мне было не занимать.

- Зря. И себя и его мучаешь. А он ведь мог бы и отгадать.

- А если нет? - спросила я с вызовом.

- Нуу... - ведьма пожала плечами. - Так у тебя хотя бы был бы шанс, а то, гляди, так и останешься навечно чужой невестой.

- Не нужен мне шанс, - я совсем скисла. - Такой ценой не нужен.

- Может, все же предоставишь ему решать?

- Нет, - убежденно помотала головой.

- Зря. Шила в мешке не утаишь - рано или поздно все раскроется.

На это я ничего не ответила, только вздохнула тяжко - от душевных страданий чудо-бульон, увы, не помогал.

Утро не принесло ничего нового. И день, такой же, как и все остальные его братья-близнецы, промелькнул, я даже и заметить не успела. Вот уже и Влад должен вернуться с дежурства.

...джем на хлеб я аккуратно намазала, чтобы красиво было.

...чашечки любимые фарфоровые на стол выставила.

...песенку веселую тихонько себе под нос мурлычу.

Ничего вокруг не замечаю.

А Влад ко мне незаметно сзади подкрался и обнял - я вздрогнула.

Вечер добрый, красавица моя! - непослушные кудряшки с шеи моей отвел и целует нежно, дыхание горячее, щеки небритые колются - щекотно.

И жарко.

И пахнет от него приятно: дождем и ветром осенним. Мне нравится, очень нравится, и я медленно таю в его объятиях, словно молочная карамелька, а он, как всегда, умудряется испортить все волшебство момента своим очередным внезапным предложением.

- Выходи за меня замуж, Серафимушка.

И вот за что мне такое? Любая другая, услышав подобное, естественно, была бы счастлива безмерно, а у меня слезы по щекам, да не от счастья - от обиды.

- Ты опять?! - я нахмурилась и кулаки до боли сжала, а затем и вовсе из объятий штопором вывернулась и в сторону отошла. К окну, за которым дождь с мокрым снегом. И вечер.

- Симушка...

- Не говори со мной - помолчи, просто помолчи, а лучше вообще уйди!