Свою фамилию говоривший произнёс невнятно, ж Матвей торопливо сказал:

- Очень хорошо, товарищ! А вот фамилию вашу не разобрал.

Тогда высокий человек шагнул вперёд и совет другим голосом, отчётливым и ясным, крикнул:

- Антон Топилкин!

Люди, стоявшие вокруг и знавшие уже из рассказа деда Фишки о долголетней дружбе Топилкина с Матвеем, засмеялись, а Матвей бросился к Антону, обнял его и радостно забормотал:

- Вот это подвалило счастье! Ах ты, чёрт! Вот это повезло так повезло!.. Тимофей, собирай всех на поляну, собирай скорее!

- Ночью-то? - изумлённо спросил Антон Топилкин

- А что же ты думаешь, до утра людей, будем томить? Ведь мы тут беляков ждали… Ну, как добрались-то?-оживлённо говорил Матвей.

- По тракту проскочили удачно, а тут вот третий день по тайге кружим. Охотников никого не нашлось, провести некому-пошли наобум. А слух о вас далеко прошёл,-рассказывал Антон.

Через несколько минут прибежал Залётный:

- Товарищ командир, народ собирается.

- Зажигай, Тимофей, берёсту-со светом пойдём Залётный и дед Фишка приволокли охапку берёсты, нанизали её на палки и подожгли. Несколько новичков взяли палки с пылающей берёстой и пошли, освещая тайгу, впереди командиров.

На поляне Матвей велел развести большой костёр. Дров тут было пропасть, костёр получился яркий и осветил всю поляну.

Матвей подошёл к огню, поднял руку и, когда люди утихли, начал говорить.

9

Холодной ночью партизанские отряды поднялись с берегов Светлого озера и четырьмя колоннами двинулись каждая в своём направлении. На Балагачёву шёл отряд Кинтельяна Прохорова, на Подосиновку - отряд Калистрата Зотова, на Ежиху-отряд ломовицкого батрака Кондратия Загуменного. Четвёртый отряд, под командованием ежихинца Ефима Каляева оставался в резерве и следовал в направлении Челбакских гор, как серединного пункта, расположенного на одинаковом расстоянии от всех трёх селений, намеченных к захвату.

Командование армии было с отрядами: Матвей Отрогов - с Прохоровым, Антон Топилкин - с Зотовым, Старостенко - с Загуменным.

Тимофей Залётный оставался с резервным отрядом и замещал командующего армией. Тут же были Архип Хромков, дед Фишка и большинство разведчиков и связных.

В течение двух суток разведчики неустанно работали. Они побывали в Балагачёвои, Подосиновке и Ежихе и, доставив отрядам самые свежие и точные сведения о белых, теперь заслуженно оставались на отдыхе, в резерве. Ни в Ежихе, ни в Подосиновке вооружённых сил противника обнаружено не было, в Балагачёвои стояло до взвода солдат и, как удалось узнать деду Фишке, ожидался приезд какого-то начальника из Волчьих Нор.

В связи с этим отряду Кинтельяна Прохорова были выделены почти все винтовки, пулемёт и пять лошадей из восьми имевшихся в армии.

В резерве дед Фишка остался с большой неохотой. Ему хотелось непременно быть вместе с племянником, и перед тем как отрядам разойтись, он сказал Матвею:

- Мне, Матюша, пожалуй, с тобой надо пойти. Я ведь хорошо тут места знаю. Да, гляди, и подмогу поднести что-нибудь.

И он начал было собираться. Но на этот раз племянник оказался строг и неумолим:

- Ты не путай, дядя, нам карты. Раз оставили тебя здесь, значит, так нужно. И ты, пожалуйста, не самоуправничай - это для нас сейчас самое большое зло.

Дед Фишка хотел было привести в свою защиту кое-какие доводы, но племяннику слушать его было некогда. Он вскочил на лошадь и, кого-то браня, поскакал к отряду Кинтельяна Прохорова.

К вечеру резервный отряд Каляева выдвинулся до Челбакских гор и остановился. Что предстояло отряду дальше, пока было неизвестно.

С наступлением ночи пошёл мокрый, липкий снег. Залётный приказал на скорую руку соорудить из пихтовых веток шалаши. Дело это было простое, минутное, и вскоре резервники, укрывшись в шалаши, грелись возле небольших костров.

Ни ночью, ни утром из отрядов никто не появился. Люди были настроены нетерпеливо, тревожно. Залётный стал уже думать о посылке в отряды связных, но в полдень появился на лошади Илья Александрович Старостенко.

Завидев начальника штаба, партизаны со всех сторон бросились ему навстречу и окружили его.

- Что слышно, Лександрыч?- спросил дед Фишка, выражая всеобщее нетерпение.

Старостенко был грузный, медлительный. Взглянув из-под очков на партизан, он, в свою очередь, спросил:

- Что слышно от командарма?

- Ничего,-сказал Тимофей Залётный.

- Плохо! - чмокнув губами, недовольно бросил Старостенко.

Он слез с лошади, стряхнул с себя колючки сухой хвои, нападавшие с деревьев, и, видя, что на него выжидающе смотрят, сказал:

- Ну что ж, у нас всё прошло как нельзя лучше. Деревню заняли. Советскую власть восстановили. Отобранный у населения хлеб, находившийся под охраной старосты, вернули, старосту посадили. Новых партизан человек тридцать приняли. Всё нормально… У кого чай есть? Пить хочу ужасно.

Кто-то из партизан подал ему котелок, и он, не дожидаясь, когда дадут кружку, поднёс его к губам и сделал несколько больших глотков.

Вестей от Антона и Матвея по-прежнему не было. Тимофей Залётный, Старостенко, дед Фишка, Архип

Хромков, командир отряда Каляев сидели у костра, переговаривались, томительно коротали время. Наконец Залётный не вытерпел и, поднимаясь, сказал:

- Давай, Архип, посылай людей в Балагачёву. Чую я, неспроста командир молчит.

Начальник штаба поддержал Залётного. Архип молча встал, покрутил усы, направился к разведчикам.

Но едва он сделал несколько шагов к шалашу разведчиков, как за спиной раздались радостные возгласы. Архип обернулся. С горы спускались два всадника. Вскочив на лошадь начальника штаба, Архип поскакал лм навстречу.

Вновь, как и при появлении Старостенко, партизаны сгрудились вокруг приехавших. Не слезая с лошади, Матвей поспешил рассказать обо всём, что произошло в Балагачёвои.

- Всех карателей тёпленькими на постелях перехватали. Ни один не успел уйти. Взяли тридцать винтовок, один пулемёт, два револьвера, семьсот патронов, десятка полтора гранат,-с улыбкой поглядывая на партизан, говорил Матвей.- Сход провели, Совет избрали. Люди измучились, плачут от радости. А вот начальства не дождались. На всякий случай засады на дорогах выставили.

- Ну, а у вас как, Антон Иваныч?-спросил Старостенко, обращаясь к Топилкину.

- Солдат не было, всё обошлось тихо-мирно. Я оттуда в Балагачёву поспешил: думал, там драка завязалась. Да вместо драки-то попал прямо на митинг.-Антон рассмеялся.

Мужики добродушно заулыбались, оживлённо заговорили. Известия о захвате Подосиновки, Ежихи и Балагачёвои приободрили всех, вселили веру в собственные силы.

- Погоди, мы ещё им вольём!

- Не возрадуются!

- Да где им устоять против народа!

- А командир-то, братцы, ловко их обвел. С постельки-и прямо в кутузку!

Не умолкая, лились разговоры. И всюду об одном и том же: о силе народной, сдержать которую никому не дано.

У одного из костров заседал совет. Там были командиры и начальники. Обсуждался план дальнейших операций. Было единодушно решено, что задерживаться в занятых деревнях нет смысла и нужно двигаться на Сергево.

Жители захваченных деревень сообщили, что в Сергеве белые держат свои силы, но какие это были силы, никто из них не знал.

Старостенко предложил немедленно послать разведку и следующей ночью,, предварительно замкнув засадами все дороги, напасть на Сергево и захватить село. Резервный отряд Каляева должен был продвинуться дальше и в операции по захвату Сергева стать головным.

С этим все согласились, и Матвей, сидевший на пеньке, сказал:

- Ну, командиры, не теряйте время!

Командиры начали было уже расходиться, как вдруг к огню подошёл дед

Фишка и решительно заявил:

- Сподручнее всех мне в Сергево идти. У меня там на каждом перекрёстке родня да знакомые.

Матвей обменялся с Антоном весёлыми взглядами, про себя подумал: