– Итого, – девушка принялась загибать пальцы, – мне нужно как-то разобраться с фэлфаэром и постараться не попадаться в поле зрения шанатара, который с какого-то перепугу заточил на меня зуб. – «И не вылететь с треском, и не попасться в руки головорезам, и узнать, кому понадобилось убивать мою семью, и делать вид, что меня не существует».

Ничего не забыла?

Еще бы отделаться от внимания суккуба, но, в сравнении с прочим, этот пункт можно считать совсем уж незначительным.

Слишком длинный перечень для нерадивой простокровки.

– Если хочешь знать мое мнение – тебе одной не справиться, – честно ответил эльф.

– Знаю.

– А Крэйл, каким бы чокнутым он ни был, мог бы помочь.

– Взамен на то, чтобы сожрать часть меня, – парировала она. – После всего, что ты только рассказал, так запросто предлагаешь пойти и предложить ему себя на блюдечке?

– Ну, допустим, не сожрать, и это когда еще будет, а до инициации Хаосом осталось два месяца. И всего две недели, чтобы подать заявку. Два месяца, Мар, вместо полутора лет. Не хочу тебя пугать, но тут одним везением и надеждой на авось не отделаться. И, если честно, – он широко улыбнулся, осторожно боднул подругу плечом, – где я еще найду такую больную на всю голову девчонку? И вообще – какой от тебя толк в могиле?

– Да, могила – это совсем не интересно, – поддалась его черным шуткам Марори. – Значит, придется вылезти из шкуры, укусить себя за локоть, плюнуть себе на затылок и еще чего-нибудь в том же направлении. Но к Шаэдису пусть идут те, у кого есть в рукаве запасная жизнь.

Марори посмотрела на эльфа и под его укоризненным взглядом почувствовала прилив стыда. Он ведь искренне пытается помочь, даже если ради этого приходится говорить неприятные вещи. От действительности не спрятаться за иллюзорным «решение найдется само». С таким подходом она далеко не уедет.

– А что остальные? Кулгард, Ниваль, Эашу? – спросила девчонка.

– Эашу – бабник, прославился своими любовными похождениями, сорит деньгами, любит делать щедрые подарки своим подругам. За глаза говорят, что в драке держится позади, боится испортить физиономию. Больше никак себя не проявил. Еще узнал про Аситаро.

– Дай угадаю – он женоненавистник и презирает простокровок?

– Отличник, надежда Дра’Мора, первый на олимпиадах и вообще умник. Лучший в группе, мастерски обращается с тремя видами оружия. В этом году взял титул Чемпиона резни.

– Но все это не отменяет того, что он сволочь, – прибавила Марори. В принципе, примерно так она о темном эльфе и думала. Старосты должны быть такими – это общеизвестная аксиома.

– Постарайся не загрызаться с ним, – посоветовал Ним.

– После вот этого, – она выпростала из рукава перебинтованное запястье, – я к нему на пушечный выстрел не подойду.

О том, как устроился, Ним рассказывал долго и восторженно, как человек, который получил желаемое. В его группе было две девушки, и об одной из них эльф отзывался с неприкрытым волнением. Было видно, что девушка произвела на него впечатление. Марори не перебивала. Хотя бы кто-то из них наслаждается полученным. Она же с каждым проведенным в Дра’Море днем понимала, что каждый последующий будет испытанием характера, смелости и сообразительности. Пока что она проигрывала по всем пунктам, но надеялась поправить положение. Когда-то. Когда найдет работу, поймает фэлфаэра, а заодно вызубрит за месяц-другой программы Первого и Второго кругов обучения. Когда жизненным невзгодам нечего противопоставить – и оптимизм может сослужить хорошую службу. А это было ее единственное, пока еще неисчерпаемое богатство.

Глава шестая

В день торжественного начала занятий с неба над Дра’Мором падали раскаленные угли, огненные сгустки и шипящие капли дождя.

Студентов собрали в главном зале Центральной башни. Факультеты распределили по направлениям, а не как это обычно бывает – по Кругам обучения. Марори наконец получила возможность увидеть, как новичков, так и будущих выпускников. И те, и другие выглядели настоящими головорезами в своих кожаных костюмах, нашпигованных заклепками, ремнями и кнопками. Большая часть Потрошителей считала обязательным нахлобучить капюшон, насколько поняла девушка – это было своего рода визитной карточкой курса. На их фоне адепты Плетения и Материи и даже некроманты выглядели настоящими душками в своих простых робах. Марори же с момента своего прихода стала белой вороной, в которую только ленивый не ткнул пальцем. На торжественное открытие Круга требовалось явиться в повседневной форме, которая, как оказалось, у местных модниц и модников была едва ли не выходным костюмом. Ее простое черное в серую клетку нечто выглядело, мягко говоря, скромно. А на фоне вычурных роскошных нарядов и вовсе блекло. Пришлось делать вид, что мнение окружающих ее не интересует, и вообще, она пришла учиться, а для этого вовсе не обязательно одеваться в дизайнерские бренды.

Ее группа была самой малочисленной – всего-то пятеро, не считая Крэйла, которого с момента инцидента в столовой Марори больше ни разу не видела. Чему от души радовалась и потихоньку начинала верить, что интерес шанатара к ней был единичным, а не закономерным случаем.

Кроме того, в своей группе она же оказалась единственной девушкой, что, впрочем, не давало никаких привилегий. Проклятокровные однокурсники оттеснили ее в задний ряд, и, чтобы хоть что-то увидеть, Марори приходилось проявлять чудеса сноровки.

Магистр Дамиан – демон, которого девушка назначила ответственным за половину своих бед, был мощно сложен, высок и угрюм. В отличие от воспитанников, он предпочитал сдержанный стиль и пришел на церемонию в простом черном костюме и до блеска начищенных туфлях. Его густая грива спускалась по спине до самых лопаток. Дамиан носил тяжелую трость, хоть в его походке Марори не нашла и намека на хромоту. Зато заметила томление на лицах студенток, едва Дамиан начал свою речь.

Он говорил резко, выметая слова, точно железную стружку. Новеньким – при этом он обращался только к студентам, принятым на Первый круг, – Магистр пообещал тяжелый труд до седьмого пота, остальным напомнил об обязательном соблюдении устава Дра’Мора, за попрание которого нарушители будут наказаны по всей строгости. И прибавил, что никому не советует испытывать его терпение и проверять на крепость его гнев.

Напоследок Магистр все-таки вспомнил об «особенных студентах», которых тут же и назвал. Оказалось, что, кроме Марори и Нима, нашлась еще одна отчаянная душа – простокровная Раяна адир Ноктус, которую зачислили к Некромантам. Однокурсники поддержали девушку подбадривающим улюлюканьем, когда Магистр произнес ее фамилию. Похоже, она там неплохо устроилась и выглядела целиком довольной обстоятельствами. Марори уколола зависть и обида. Получалось, что из троих «особенных» студентов только ее угораздило попасть в самую задницу. Она перевела взгляд на Нима, которого поставили в первый ряд. Ему необычайно шла темная роба и переплетения ремешков в волосах, и улыбка, с которой он что-то шепнул на ухо стоящей рядом суккубе. Судя по описаниям эльфа, она-то и была предметом его обожания.

И, похоже, если не отвечала взаимностью, то хоть не шипела в ответ.

Потом Магистр назвал Марори, и однокурсники расступились, чтобы показать свое пополнение. Пришлось взять себя в руки, нацепить улыбку и выдержать одновременно пару сотен насмешливых, безразличных, обозленных и Светлые знают каких еще взглядов.

– Я прошу старост лично позаботиться о том, чтобы пополнение их групп не испытывало недостатка в поддержке, – после представления сказал Дамиан. – Учитывая обстоятельства, по которым они оказались в Дра’Море, и условия их поступления, этот год будет для них своего рода испытанием на прочность. Это беспрецедентный случай, крайние меры, на которые я был вынужден согласиться по вине некоторых из вас.

Последние слова просвистели над головами студентов, словно бич палача, Марори невольно зажмурилась. Может быть, она зря грешила на Аситаро? Может, Ним прав, и не стоило с самого начала вешать на каждого встречного дра’морца ярлык душегуба и подлеца? Магистр, несмотря на свой угрожающий вид, произвел впечатление человека, готового ответить за свои слова. Интересно, он в курсе, что один из его студентов практикует клеймение?