Я просто не могу так поступить с ним.

Может быть, позже, если... Если это самое большое препятствие.

Мне хочется пойти и броситься на него, сказать ему, что я принадлежу ему до тех пор, пока он желает меня. Надеюсь, это навсегда.

Но я не могу, потому что, в конце концов, если я не доживу до двадцати восьми, это только будет тяжелее для него.

Слезы, падая, словно дождь, стекают по моим щекам, подбородку, вниз по топу.

Я не пытаюсь сдержаться.

Я не могу, даже если бы захотела.

Со слезами на глазах, я стою уверенно и встречаю его взгляд.

— Ты не можешь такое говорить мне и злиться на меня. Мы обсуждали это, и речь шла не о любви. Ты согласился.

Это самое трудное, что мне когда-либо приходилось говорить.

Он просто прищуривается.

Мое дыхание превращается в небольшой писк.

— Ты согласился.

Огонь в его глазах исчезает, и гаснет пламя. Ненависть наполняет Нейта, когда он смотрит на меня и тут же говорит:

— Пошла ты, Зои, и к черту твою судьбу!

От его слов перехватывает дыхание, я хочу грубо выругаться, но из моего рта не выходит ни единого слова.

Просто слезы.

Это все, что у меня есть.

Обычные слезы и внезапное чувство пустоты.

Хватая что-то со стойки, он уходит. Я наблюдаю, как под мокрой рубашкой двигаются его мышцы, когда он идет по коридору.

Он не оборачивается.

Я жду. Затем слышу звон ключей и хлопок дверью.

Тяжелое ощущение нарастает в моей груди, и кашель не прекращается. Разрываясь между желанием бежать за Нейтом и осознавая, что не должна так поступать, я решаю упаковать свои вещи, вызвать такси и уехать, прежде чем он вернется.

Так будет лучше.

Но сначала мне нужен стакан воды.

Мне удается сделать глоток.

Внезапно, я не в состоянии сделать вдох.

Ощущение, словно меня похоронили заживо, и грязь преграждает путь к моему дыханию.

Мои легкие, словно тяжелые гири, от которых не продохнуть. Мелкие вдохи — это все, с чем я могу справиться. Но постепенно и это становится делать все сложнее и труднее.

Мое сердце скачет в груди.

Моя сумочка. Где моя сумочка?

Я начинаю паниковать, но прежде чем паника полностью поглотит меня, напоминаю себе, что сумочка находится на переднем сиденье моей машины.

Теперь, когда я практически не в состоянии сделать вдох и выдох, я начинаю задыхаться, пока ищу свои ключи, точнее ключи отца Нейта, но их нигде нет.

Нейт, должно быть, взял их, когда ушел.

Держа телефон в руке, я набираю 911 и, спотыкаясь, направляюсь к двери в надежде, что Нейт еще не ушел.

— 9-1-1. Что у вас случилось?

— Я… не могу… дышать.

— Где вы находитесь, мэм?

Мне удается выйти на улицу и в гараж. Воздух пахнет как при урагане. Удушающая влажность похожа на запах газа, который не пригоден для моих легких. Я пытаюсь глубоко вдохнуть, но ничего не получается.

Обхватываю горло своими руками.

Небольшие вздохи вибрируют у меня в ушах. Нет, не маленький вздох, чей-то голос.

— Где вы находитесь, мэм?

Я не могу ответить, как бы я ни старалась.

Вот она.

Моя судьба.

Настало мое время присоединиться к Клубу 27.

Кто-то плачет? Да. И этот кто-то — я

Небо темнеет, и поднимается ветер. Ощущение, будто летаю. Дождь со всей силы льет на меня. Я пытаюсь увернуться, но внезапно падаю, и ничего не вижу, кроме сгущающейся и близко приближающейся темноты.

Моргаю, и небо превращается в блестящий оттенок синего цвета, а не черного. После дождя прояснилось, и солнце сияет ярким светом. Воздух прохладный, не горячий, и дует легкий ветерок.

— Давай, Зои, поспеши.

Я сажусь и смотрю на свои ладони. К ним и моей одежде прилипли листья.

— Зак, это ты?

Вскакивая на ноги, вижу позади себя двух ангелов, вырезанных из кучи листьев. Я оборачиваюсь и прикрываю глаза. Впереди себя я замечаю, как Зак на быстрой скорости бежит к детской площадке возле дома Мими.

Он поворачивается и кричит:

— Зои! Почему ты такая медлительная?

Я протягиваю руку.

— Подожди, подожди меня.

Зак запрыгивает на качели и начинает быстро раскачиваться.

— Почему ты не дождался меня? — плачу я, когда подхожу к нему.

— Я зол на тебя!

Я упираюсь руками в бедра.

— За что? Что я сделала? Это ты оставил меня.

Цепь качели закручивается, и он взлетает высоко-высоко.

— Ответь мне! — Я топаю ногой.

Зак соскакивает с качели и поворачивается ко мне.

— Не могу поверить, что ты ничего не понимаешь.

— Что ты имеешь в виду?

Он качает головой.

— Наши пути всегда были разными, и ты знаешь об этом. Сколько раз я должен говорить тебе, перестать следовать за мной? Ты и я — мы никогда не закончим одинаково, так не бывает.

— Я не понимаю.

— Тебе и не обязательно понимать. Зои, путь, который ты выберешь, определит твою судьбу. Разве ты не видишь этого?

— Я все еще ничего не понимаю.

— Как я уже сказал, тебе и не нужно. Просто уходи, пока не стало слишком поздно.

Я оборачиваюсь и скрещиваю руки на груди.

— Я пожалуюсь Мими, что ты не разрешаешь мне играть с собой.

— Зои, посмотри на меня.

Я оборачиваюсь.

— Тебя здесь не должно быть. Здесь тебе не место.

Я обнимаю себя.

— Но я скучаю по тебе.

Он протягивает руку.

— Пошли, только разок, а потом тебе нужно идти. Ты должна поспешить. И позаботиться кое о чем для меня. Ты же знаешь.

— О чем мне нужно позаботиться?

Он тянет меня к качелям.

— Ты понимаешь о чем, и я знаю, что ты будешь хороша в этом.

Мы оба запрыгиваем на качели и быстро двигаем ногами, взлетая в небо, словно птицы.

— Эй, Зои, сделай мне одолжение! — он перекрикивает ветер, который дует нам в лицо.

— Все, что пожелаешь.

— Скажи Нейту, что я был не прав.

— Нейту?

— Да, ты поймешь о ком я, когда вернешься домой.

— Я уже дома.

— Нет. Нет, нет. Прекрати говорить это.

— Ты пугаешь меня. Перестань кричать на меня.

— Прости. Ты знаешь, что я люблю тебя. Возьми меня за руку.

Я тянусь за ней.

— Закрой глаза. Прямо сейчас. Готова?

— Да! — кричу.

— Один, два, три прыгай! — выкрикивает он.

И я прыгаю.

Мои ноги касаются земли, и ресницы подрагивают. Небо снова темное, и я чувствую себя немного хмельной и неустойчивой.

Я не могу открыть глаза.

По мере того, пока прихожу в сознание, я ощущаю чей-то рот на своих губах. Он вдыхают воздух в мой рот и одновременно сжимают мой нос.

Эти губы, я узнаю эти губы.

Погодите, они исчезают.

Эти руки, эти пальцы — так знакомы.

— Не оставляй меня. — Слышу отдаленный голос. — Пожалуйста, не оставляй меня. Мне так жаль.

Это Нейт?

«Нейт, я здесь», — пытаюсь сказать, но у меня не получается открыть рот.

Вдали я слышу звон колоколов.

Нет, это вой сирены.

Такие знакомые губы и руки исчезают, и на их место приходит незнакомое прикосновение.

Поступает тяжелый порыв воздуха, и из моих легких пропадает тяжесть.

Меня перемещают.

Я лежу на чем-то твердом — определенно, не на траве, скорее. на резиновом покрытии. Холодный металл касается моей кожи, и кто-то слушает стук моего сердца, прослушивает грудь. Я слышу шумные звуки, мужские голоса.

— Еще чуть-чуть ограниченного дыхания, и ее сердце могло бы остановиться, — говорит незнакомый голос.

Это он обо мне?

Я пытаюсь сказать, но мне мешает надетая на мое лицо маска.

— Что это за аппарат?

Это голос Нейта.

Это Нейт.

Это точно был он.

— Ингалятор. Я прикрепляю его к ее маске. Препарат должен быстро расслабить спазм мышц в ее дыхании и таким образом облегчить его. Похоже, у нее инфекция верхних дыхательных путей.

— Она много кашляла.

Меня двигают.

Поднимают.

Заворачивают во что-то темное.

Кажется, я могу снова дышать. Чувствую, как делаю обычный вдох и выдох.