— Суверен, это там что, станция наблюдения? — Ашибан больше ничего не видела, а ведь, по ее прикидкам, обзор отсюда должен открываться на значительную часть равнин. Ей вдруг пришло в голову, что как ни вытянут Эскарп, а равнины могут оказаться еще много длиннее, и с этой мыслью явились неожиданные отчаяние и одиночество. — Суверен, глянь! — Она оглянулась ко входу в ежевичный туннель.

Суверен лежала ничком, вытянув руки перед собой. Она что-то сказала красновато-коричневой скале.

— Слишком высоко? — спросила Ашибан.

— Высоко, — согласилась Суверен, говоря со скалой. Еще одно слово из ее скудного раксаматского лексикона. — Да. — И опять подалась вперед, схватить Ашибан, чтоб та не свалилась за край.

— Послушай, Суверен, это не...

Ашибан пожалела, что не знает, как по-гидантски станция наблюдения. Она попыталась припомнить, как это звучало несколько дней назад, когда девушка употребила соответствующее выражение, но Ашибан тогда слушала только автоперевод.

— Послушай. Посмотри. Суверен, ну пожалуйста.

Медленно, неохотно Суверен Исса приподняла голову, продолжая остальным телом прижиматься к скале. Ашибан указала:

— Как нам туда добраться? Как ты хотела туда добраться?

Вероятно, со скал можно спуститься в определенных местах. Но Ашибан не знала, где и как. А учитывая, в каком состоянии Суверен, похоже, что и девушка не знает. Суверен понятия не имела, что затевает, когда двинулась в эту сторону.

От Суверена Исса стоило ожидать лучших знаний об этом мире — она же Голос самой планеты. Но, впрочем, несколько дней назад девушка упомянула, что это у раксаматов священнослужителям ее ранга вменяют общение с предками, а у гидантов его значение совсем не такое. Возможно, это правда, а если и нет, девушка (Ашибан до сих пор не знала ее имени, может, никогда и не узнает, ведь обращаться к Суверену по имени теперь считалось бы знаком неуважения даже от собственной матери) ведь считанные недели пребывает в ранге Суверена Исса. Судя по всему, ее как рыбу из воды выдернули, когда тетке вздумалось отречься.

И вполне вероятно, что росла она в одном из городов, усеявших поверхность Исса. О жизни на открытом воздухе она наверняка знает куда больше Ашибан, но едва ли разбирается в методиках выживания без еды и спасательных приспособлений.

Ну ладно. Ясно, что идти по краю Эскарпа нечего и думать, даже если б Суверен и не боялась высоты. Придется двигаться на восток вдоль ежевичной стены. Возможно, дальше Эскарп понижается. Или на пути попадутся город, станция наблюдения, что-то в этом роде.

— Возвращаемся, — сказала Ашибан, потянулась к Суверену, чтобы слегка подтолкнуть ее за плечо ко второй стене ежевичного туннеля. Увидела, что у девушки плечи и спина дрожат мелкой дрожью, и догадалась, что та молча рыдает.

— Возвращаемся, — повторила Ашибан. Порылась в скудном своем гидантском лексиконе в поисках чего-то более полезного. — Идем, — сказала она по-гидантски наконец, толкнув девушку в плечо. Спустя мгновение Суверен начала отползать обратно, не поднимая головы выше нескольких сантиметров от скалы. Ашибан последовала за ней.

Выбравшись из ежевичного туннеля назад в лес, Ашибан обнаружила Суверена сидящей на земле; девушка все еще плакала. Но когда Ашибан полностью вылезла из кустов, Суверен поднялась. Продолжая молча плакать, без единого слова и взгляда на спутницу развернулась и зашагала на восток.

На следующий день они отыскали ручеек. Суверен легла на берегу и опустила лицо в воду. Пила она добрых пару минут, затем наполнила водой бутылку и передала ее Ашибан. Они двинулись вдоль петляющего ручья — на восток, на юг, снова на восток. Через три дня он расширился до чего-то вполне сравнимого с речкой.

Под конец третьих суток они достигли довольно изящного арочного мостика, испещренного серыми, коричневыми и бежевыми пятнами по толстой пластмассе, изрыгнутой фабрикатором — интересно, какой шлак туда загружали, что в середине моста линия арки прерывается выступом с рваными краями, сантиметров пяти-шести в ширину? Там, надо полагать, фабрикатор поперхнулся, а потом его снова запустили.

На дальнем краю моста, по ту сторону потока, стояли дома и хозяйственные постройки, такие же пятнистые, сероватые с коричневым. Виднелась старая пыльная наземная машина. В саду мальчишка пропалывал сорняки, три-четыре курочки выискивали жуков среди грядок.

Ашибан с Сувереном ступили на мост. Мальчик оторвался от работы в саду, округлив раскрытый рот в безмолвном изумлении, затем развернулся и побежал в дом.

— Раксаматы, — констатировала Ашибан, но Суверен, надо думать, поняла это тоже, стоило ей бросить взор на здания из префабриката.

Из дома появилась женщина в рубашке, штанах и носках, но без обуви. В ее закинутой на спину косе проглядывали седые прядки. В руках незнакомки было охотничье ружье. Она не целилась в Ашибан или Суверена, но ружье тем не менее выглядело весьма зловеще.

При виде ружья у Ашибан заколотилось сердце. Но она бы разрешила себя пристрелить, только пускай ее сначала накормят чем-нибудь, кроме червей. И позволят сесть в кресло. Тем не менее она еще не так отчаялась, чтобы заговорить первой. Она этой женщине в матери годится.

— Чем обязаны радости вашего визита, старейшая? — спросила женщина.

Ашибан внезапно уверилась, что этим людям едва ли есть резон как-то поощрять конфликт, после которого они (вероятно, прибывшие на планету нелегально, в числе тех самых раксаматских поселенцев, чья практика самозахвата земель вызвала у гидантов такое раздражение) останутся здесь одиноки и беспомощны.

— Наш флайер разбился, доченька, и мы уже несколько дней блуждаем по глуши. Мы срочно нуждаемся в какой-либо помощи.

Ее слова прозвучали резковато, требовательно, однако она не нашла бы в себе сил извиниться.

Женщина с ружьем уставилась на Ашибан, затем взгляд ее сместился через плечо гостьи, предположительно в сторону Суверена Исса, которая после преодоления мостика подотстала.

— Вы Ашибан Зидила, — произнесла женщина. — А это Суверен Исса.

Ашибан обернулась и взглянула на Суверена. Девушка отвела лицо, подняла руки, прикрываясь ими.

— Нас пытались убить, — сказала Ашибан, развернувшись к женщине с ружьем. — Наш флайер сбили.

— Да, мы в курсе, — сказала женщина с ружьем. — Флайер только вчера вечером обнаружили. Во всех новостях об этом болтают, про то, как в кабине нашли тела пилота и переводчика Суверена, но вас, старейшая, или самой Суверена там не оказалось. О том, что флайер был сбит, ничего не говорится, но я не удивлена этому.

Она мгновение рассматривала Ашибана с Сувереном.

— Что же, пройдемте.

Внутри была устроена большая кухня: лавки из фабриката, длинный стол, за которым мужчина потрошил цыплячью тушку. Он поднял глаза, заслышав их шаги, и тут же снова опустил. Суверен и Ашибан расположились на другом конце стола, мальчик, замеченный ими в саду, принес миски с густой похлебкой. Суверен ела, не отводя руки, прикрывавшей лицо.

— Доченька, — сказала Ашибан, усилием воли сдерживаясь, чтобы не накинуться на пищу, — а тут нет какого-нибудь полотенца или тряпицы, чтобы Суверен могла прикрыться? Она потеряла свои вуали.

Женщина изумленно уставилась на Ашибан. На миг вид у нее сделался такой, словно она вот-вот фыркнет или отпустит колкость, но затем она поднялась, вышла из кухни и вернулась с широким истрепанным кухонным полотенцем, которое и протянула Суверену.

Девушка мгновение смотрела на тряпицу сквозь пальцы. Потом приняла и уложила на голове так, чтобы один угол занавешивал лицо, но сохранялась возможность видеть окружающее.

Хозяйка дома облокотилась на шкафчик.

— Ну? — сказала она. — Гидантам, я так понимаю, только и нужен был повод, чтобы всех раксаматов на планете зачистить. Вот они и сбили ваш флайер.

— Я не говорила этого, — отозвалась Ашибан. Блаженство, пришедшее после горячей пищи, улетучилось с этими словами крестьянки. — Мы не знаем, кто именно сбил флайер.