- Бес в нем метался, - пояснил старик, поглаживая бороду. - Места себе не находил. Так бы и умер вместе с ним, а мы выпустили. Лови его теперь по всей избе! Чай, в венике затаился.
Филя с сипом втягивал воздух. Лежа в собственной крови, он наблюдал, как старик достал из угла веник и затряс им над корытом. Что-то мелькнуло между веточек, выпало со звоном и завизжало.
- Вот он бес! - вскричал старик, и принялся давить метавшийся в корыте шарик. Раздался хлопок, запахло серой и порохом, от корыта повалил густой дым.
- Все, прибил! - сказал старик, отирая лоб. - Молодой попался, скорлупа мягкая. А ты чего разлегся? Вставай! Весь пол мне испачкал, вытирай теперь.
Он бросил Филе тряпку, а сам уселся на лавочку и жестом пригласил Витю присоединиться. Витя сел и застыл в немом испуге. Филя осторожно поднялся. Рана на запястье чудесным образом затянулась, напоминая о себе лишь короткой красной царапиной. Он принялся за работу. Кровь с пола не оттиралась. Она насквозь пропитала рассохшееся дерево, забилась в поры, затопила щелки. Но Филя тер и тер пол, боясь даже взглянуть на старика.
- И откуда ты такой криворукий только взялся? - сказал старик. - Кто ж так трет? Ручки свои белые жалеешь? Ты посмотри на него!
- Хватит, - Филя бросил тряпку и поднялся. - Сами трите! Хотите наказать - сдайте в полицию. Унижать себя я не позволю.
Старик заохал.
- Вот гордыня-то! Не тебе, картограф, на меня огрызаться. Ты ведь за книгой пришел? Ну, давай-ка, попляши, потешь старика. Давно ко мне не заглядывали, стосковался весь.
- Оставьте его в покое, - попросил Витя, бледный, как полотно. - Отпустите нас, мы больше не придем.
- Ой ли? - сказал старик. - Придете, и еще не раз. Вашего брата только пусти, каждый день ходить повадится. Книгу вам дать или пинка под зад?
Филя стиснул зубы.
- Только попробуйте!
- Неужели на старика руку поднимешь? Вот сучонок! Домой ко мне ворвался, бесов напустил, навонял, натоптал, да еще и ударить хочешь? Вот молодежь пошла, никакого удержу не знают!
Ярость взмыла в Филе под самое темя. Он развернулся на каблуках и пошел к двери. Что-то больно ударило его между лопаток, да так, что он опять грохнулся, едва не расцарапав нос. Оглянулся - книга.
- Бери! Ты ведь за этим пришел?
Филя схватил книгу и машинально открыл ее. Все страницы были черные, как будто их натерли ваксой! В изумлении он посмотрел на старика.
- Чего уставился? - грозно сказал старик. - Губить тебя не буду, грех это. Ты сам себе нарисуешь погибель. Бери и проваливай. И ты тоже, расселся тут, понимаешь.
- Так вы же сами позвали, - пролепетал Витя, вставая.
- Ничего не знаю! Убирайтесь и больше не приходите! Пошли, пошли отсюда.
Витя и Филя кинулись к выходу. Задвижка поползла вверх, дверь со скрипом отворилась, и они очутились на улице. Их подхватил снежный вихрь, поволок за собой, прочь от избы, где тотчас же потух огонь, словно никогда и не возгорался. Дверь закрылась, и на нее чудесным образом вернулся замок. Витя и Филя прыгнули в автомобиль и рванули с места, уже не боясь поднять шум.
- Кто это был? - в ужасе спросил Филя, баюкая раненную руку.
- Чернокнижник! - сказал Витя и посмотрел на него страшными глазами. - Как мы живые от него ушли?
Филя погладил след на коже, оставленный ланцетом.
- Он не собирался нас убивать.
На него вдруг снизошло спокойствие. Исчез дробящий душу страх. Так бывает, когда досыта наплачешься и плывешь по мыслям в полузабытьи, только глаза чуть чешутся и надо бы носовой платок.
- Ха, не собирался! Как он тебя полоснул - чик, чик! Я думал - все, конец тебе.
- Я крепкий. Меня просто так не возьмешь.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь. Чернокнижник любого в бараний рог скрутит. Рассказывали, зашел однажды к такому паренек - вот как мы с тобой - вернулся домой без глаз, в боку дыра огромная, неделю его лихорадка трепала, и все, нет человека.
- Ты сам этого парня видел?
- Да нет же - рассказывали.
- А не бредни ли это, часом?
- Знаешь что, - разозлился Витя. - Раз ты такой смелый, давай повернем назад, попросишь у него еще книжонок. Там их много, целый шкаф! Давай!
- Не кипятись, - сказал Филя, доставая книгу и рассматривая ее в приглушенном свете приборов. - Я тоже сильно испугался. Когда он меня за рукав потянул, думал, поседею.
- Ты и так седой, - пробурчал Витя.
А Филя упорно продолжал:
- Он с нами играл, как кот с мышью. Сытый такой кот. А что он, в сущности, сделал? Пустил мне кровь? Я привычный, от этого не умру - смотри, даже следа почти не осталось. Ни шрамика, ничего. И главное, книгу дал.
- Не ту! - взвыл Витя. - Ты видел, что он нам подсунул, гад?
- А что? - спросил Филя, разглядывая листы.
- Как ты на этом будешь рисовать? Все черное, как африканская негра! Снегом намалюешь?
- Может, и снегом, - уклончиво сказал Филя. Он нутром чуял, что правильную книгу дал им старик, только как ей воспользоваться, пока не ясно. - А кто такой этот чернокнижник? Священник?
Витя поморщился, как будто отведал лимона.
- Нет, не священник, они беспоповцы. Сами себе поют, сами детей крестят. Он у них за старшого. Чуть что случись - к нему. И святые книги только он открывать может, остальные его слушают и запоминают. Им нельзя писать на бумаге, она вроде как от нечистого. Был тут шорох: приехал к ним губернатор, разбирался, почему они детей в школу не пускают. А они: так, мол, и так, не желаем, чтоб в детишек через учебники змий заселился. Что с ними только не делали - и стращали, и штрафом грозили, и от питанья отрезали - ничего не проняло. Вся деревня безграмотная, юс от ятя не отличат.
Филя молча смотрел в окно. Они въехали в спящее Малярово. Залаяли собаки, одна кинулась под колеса, бешено оскалив белые клыки. Витя притормозил, опустил стекло и выругал ее последними словами.
- А может, потому они и не читают, что все книги у них черные? - задумчиво произнес Филя. - Старик вымарывает их, чтобы никто не смог.
- Ребята говорили, у них мужики с мужиками живут, - вдруг сказал Витя, словно сообщал великую страшную тайну.
- При чем тут это? - раздраженно спросил Филя.
- Уроды они. Огнем их выжечь, вот что!
- Ну-ну.
Подъехали к дому. Стараясь не шуметь, выбрались из автомобиля, проложили новый след по заметенной тропе. Ворота еле открылись, перед ними неожиданно нарос сугроб. От скрипа в сарае всполошились куры, в кухне включился свет. В форточку выглянула Вера.
- Вас где носило? - сердито спросила она. - Мать плачет.
- Чего вдруг? - беспечно откликнулся Витя, обметая штаны щеткой.
- Говорит, на дело ушли, посадят вас.
- И как она прознала? - удивился Витя. - Подслушивала, что ли?
- Да у тебя по роже все видно, - ехидно сказала Вера, закрывая форточку. Витя усмехнулся и затопал ногами по половику.
В комнате собралась духота, и Филю повело, разморило. Он плюхнулся на тюфяк, наскоро стянул одежду и положил добытую книгу под подушку. Но не удержался, вытащил опять и полистал. Обложка была густо залита чернилами, и все же на ней различались слова - «Азбука для самых маленьких». Божественная книга, говорите? Ох, прав был Витя: обманул чернокнижник, всучил ерунду! От огорчения у Фили пропал сон. Книга честь по чести, рукописная, на пергамене, но ни разу не священная. Жалкий учебник! С другой стороны, в начале же было слово. Пускай это слово было не «бог», а «азбука». И вообще, может, Додон неграмотный? Тогда ему и так сойдет. Где обучаются демоны? Образованные ли они? Филя немного поразмыслил над этим и успокоился. Демон-книгочей - просто нелепо! Ему представилась изба-читальня, полная усердных чертей, согнувшихся над томами Пушкина, Толстого, Достоевского. Ха, бред! В любом случае, второй раз к чернокнижнику Филя ехать не собирался.
Сон снова стал одолевать его, молоканская азбука сама валилась из рук. Ухо приникло к подушке, мысли спутались. Витя еще возился, гремел стаканами, звякал ремнем, а Филя уже погружался в дремоту - вниз, вниз, на дно, под грунт, под глину, в недра земли.