Роза, не ожидая столь откровенного признания, удивленно посмотрела на мужа. В темноте при слабом свете луны она видела, как блестят его глаза – словно желтые глаза зверя, и поспешила отвернуться.

— Орел сказал, что Кохаку принесет вам несчастья, — сообщила она, решив, что это должно отпугнуть индейца.

Нодан хохотнул - он ей не верил - Вавобеданик не стал бы запугивать жителей долины. Орлы – великие духи, им нет дела до смертных.

—Нодан о тебе позаботится, — успокаивающе, но равнодушно произнес он. — А сейчас пойдем в наш вигвам.

Девушка покраснела, ее тело напряглось, ей безумно хотелось оттянуть этот момент.

— Тебя не смущает, что твою жену зовут Кохаку – вонючий скунс?

— Это твое имя, — пожал он плечами, как делают это белые. — Я дал тебе его, когда ты еще не носила одежды индейцев и пахла как мертвое животное.

Роза невольно поежилась, потому что вспомнила, когда он впервые ее так назвал.

До дома Нодан вел жену за руку, удерживая, словно боясь, что девушка снова попытается сбежать. И ей действительно сейчас хотелось сбежать. Вабана долго рассказывала ей о соитии и о том, что должно ее ждать сегодня ночью. По словам индианки, таинство брака не должно приносить боли и страха, но воспоминания о том, что случилось в прошлом, казались ужасным сном.

Вигвам Маэру стал их домом, теперь новая семья будет растить тут детей. Мысли о детях заставляли сердце Кохаку безудержно колотиться.

Нодан разжег огонь, расправил ложе и стал в стороне, беззвучно наблюдая, как она снимает с себя свадебный наряд. Девушка боялась смотреть в его сторону, чуть слышно повторяла молитвы. «Спаси и сохрани», — шептала она снова и снова. Сейчас Нодан казался ей воплощением дьявола, и то, что он собирался с ней делать – грехопадение. Когда она разделась и легла, вытянувшись в неподвижную струну, он довольно усмехнулся и, скинув одежду, запрыгнул в постель. Нодан долго ждал и теперь собирался получить вознаграждение за свое терпение. В пламени костра Кохаку четко видела его выпирающую плоть. Острая, словно нож, как и все его тело. Девушка затряслась, когда он положил на нее ладони. Сжав до боли губы и кулаки, она надеялась просто перетерпеть, выдержать эту маленькую пытку и надеяться, что он не будет повторять это часто.

Мужчина не обратил внимание на ее поведение, он поглаживал ее грудь, целовал соски и шею, мелкие мурашки на ее шее он воспринимал с восхищением как ответ на его страсть. То, что она была суха, его не смутило, он проникал все глубже, вздрагивая от наслаждения и от того, как она закусывала губы. Нодан знал, как должен действовать мужчина. Его отец и мать были вместе, пока сыновья спали рядом с ними в одном вигваме. Ничего не было зазорного рассказывать детям и друзьям о том, как следует вести себя в постели. Но Нодан не знал, как должна вести себя йенги, он желал ее слишком давно, и сейчас его интересовали лишь собственные желания. И он получил то, чего ждал.

Когда он достиг пика, по его лицу скользнула острая улыбка-бритва. Роза закрыла глаза, боясь, что он сейчас вонзится ей в глотку и убьет. Она не желала видеть его лица, она хотела, чтобы он ушел и позвал к ней Вабану, которой она сможет пожаловаться на свою боль и страх.

— Почему Кохаку плачет? — спросил он голосом таким же жестким, как и его движения.

— Мне больно, — тихо призналась она.

— Тебе надо расслабиться.

— Кохаку не желает любви.

— Ты - моя жена. И Нодан этого желает, — сухо ответил он.

Девушка снова закрыла глаза и сжала губы, позволяя ему положить ее руку на свой горячий пенис.

— Посмотри на меня, Кохаку. Ты - моя жена, — велел он, чувствуя раздражение.

— Меня это пугает, — произнесла она, растопыривая пальцы и отодвигая от него ладонь.

— Ты привыкнешь, — произнес он злобно.

Его не устраивало поведение жены, но и церемониться с ней он не собирался. Раздвинув ей с силой ноги, он снова вошел. Ему не хотелось намеренно делать ей больно, но девушка вскрикнула, и он резко отпрянул и поднялся.

Кохаку свернулась в клубок, закрывая себя шкурой.

— Ну и отлично! — воскликнул он и стал быстро одеваться. Ругаться с девчонкой он не собирался, он просто приучит ее к соитию. Только не сейчас. Сейчас он слишком зол.

Отбросив полог, он высунул голову из вигвама, но резкий порыв ветра буквально втолкнул его вовнутрь. Ледяной ветер вцепился когтями в пламя костра и разорвал свет, погружая вигвам во тьму. Над затухшим костром поднялся зверь, свитый из дыма. Нодан с ужасом узнал в его очертаниях Малсумису и бросился к лежащей на шкурах жене.

— Кохаку! — он подхватил ее с постели и прижал к себе, закрывая ее от злого духа.

Воздух в вигваме наполнился запахом гари, дым проникал в легкие, и юноше нечем было дышать. Девушка же словно не замечала злого колдовства. Она мелко дрожала, тихонько плакала и обнимала его, бережно и испуганно, словно искала защиты.

— Не бойся, — шепнул он ей в ухо, хотя сам был напуган до ужаса.

— Все хорошо, Нодан, — прошептала она и обреченно добавила: — Кохаку будет хорошей женой.

Девушке казалось, что сердитый муж, наконец, понял ее чувства и пришел извиниться за свою грубость и ее боль. Но Нодан не слышал ее слов, он с ужасом следил, как медленно переставляет огромные лапы ночное чудовище. Дымовой волк склонил над ним свою голову, и Нодан почувствовал зловонное дыхание смерти.

— Ее не трогай, — прошептал он, словно дух мог прислушаться к его словам. — Прости меня, Кохаку, — судорожно прошептал он, веря, что это последние его минуты.

Девушка всхлипнула, ее грубый и бессердечный муж сейчас казался ей таким ранимым, и ее сердце тревожно билось. Наивная, – она чувствовала свою вину в его переживаниях.

— Кохаку прощает тебя, Нодан, — ответила девушка, обняв его, словно защищая от всего злого, — Кохаку прощает тебя.

Темный дух, сжавшись, скрутился в черную головешку, что с треском упала в разгоревшееся пламя.

— Кохаку не будет больше мешать твоим желаниям.

Юноша обнял её лишь сильнее. Облегченный вздох вырвался из его груди. Прощение, подаренное йенги освободило Нодана от гнева. Теперь сквозь пламя он видел улыбающихся Маэру и Ахасо.

— Нодан тебя больше не обидит.

========== Глава 11. Зелёная трава (R) ==========

Когда Розе было десять, ей очень хотелось завести собаку. Не просто собаку, а симпатичного пушистого терьера, который играл б в ее комнате, приносил мячик и танцевал ради вкусной косточки. С трудом, но девочке удалось уговорить родителей подарить ей щенка. Через неделю родители с раздражением заметили, что пес писает на дорогие ковры и спит с ребенком в постели. Несчастное животное передали садовнику и велели поселить в будке. Роза печально вздыхала, сидя рядом с непонимающим щенком, поглаживала его мягкие пушистые колечки на ушах и рассказывала ему свои истории.

Еще через пару месяцев родители с негодованием отметили, что собака без позволения пробирается в дом и ходит к дочери, и велели посадить его на цепь. Роза приходила к маленькому другу, кормила его сахаром и ласково учила давать лапу и подвывать ее песенкам. Щенок на цепи чувствовал себя плохо, часто скулил и лаял без повода, и господа пожелали надеть на него намордник и приделать к будке двери, чтобы собака не мешала им жить.

Через год щенок стал огрызаться и пытаться укусить всех, кто подходил к нему, только Розу он встречал приветливо, и от садовника принимал пищу. Слуги негодовали: как такая грязная и страшная собака вообще была допущена на господский двор? Роза пыталась его защищать, объясняла, что он тоскует, и старалась проводить с ним больше времени. Но зверь рос, становился все агрессивнее и опаснее. Однажды псина оцарапала дворецкого, и родители запретили девочке приближаться к щенку, так как побаивались, что собака укусит и их дитя. Роза продолжала кидать четвероногому другу сахар с расстояния, а тот бился в истерике и старался сорвать цепь, чтобы подойти к своей любимой хозяйке.