Сегодня Славич намеренно задержался, чтобы покинуть офис последним. Кивнул на прощание охраннику, забрался в «БМВ» и, прежде чем тронуться, внимательно осмотрел машины, стоящие поблизости у обочин, стараясь по возможности запомнить их номера. Потом не спеша тронулся, выруливая из дворика на улицу. Съехал на мостовую и тут же остановился. Вылез из кабины и открыл багажник. Имитируя поиски какой-то мелочи, Славич еще несколько минут незаметно осматривался, прикидывая, какие машины вокруг могли бы вызвать его подозрение.

Честно говоря, подозрение вызывали абсолютно все, и это было плохо, поскольку означало, что «хвоста» Славич не заметил, не почуял его. Если, конечно, «хвост» вообще был. Но Славич решил исходить из худшего, считая наличие «хвоста» данностью до тех пор, пока он абсолютно достоверно не убедится в обратном.

В переполненном автомашинами городе от «хвоста» легче избавиться, чем обнаружить его. Банальный, но действенный прием проезда перекрестка на красный свет помогает лишь тогда, когда машина преследователей идет вслед за тобой бампер в бампер. В ином случае «хвост» безнадежно застревал в замершем транспортном потоке, теряя объект слежки. Поэтому Славич вел машину без нарушений. Он крутился по улицам и переулкам, останавливал «БМВ» возле магазинов, сделав несколько мелких покупок, трогался не торопясь, и ощущение, что он не ошибся в своих расчетах и «хвост» действительно есть, постепенно крепло. Его вели грамотно и осторожно, несколькими машинами, из которых Славич сумел заметить пока лишь две — синюю «пятерку» и «волгу», работающую под такси. Родившееся было недоумение такой плотной опекой быстро переросло в тревогу. За Славичем следили не новички, не крутые, но бестолковые качки. Все обстояло гораздо серьезнее, и Гольцов был, несомненно, прав в своих опасениях. Славич почувствовал, что должен быть предельно осторожен в каждом своем последующем шаге. Сейчас нельзя было дать понять, что «хвост» расшифрован. Но и тащить его за собой до квартиры Славич не желал. На этот случай у него имелась в запасе домашняя заготовка.

Он поставил «БМВ» на автомобильную площадку в одном из дворов соседнего квартала. Не спеша вытащил свертки с покупками и, не оборачиваясь, зашагал к длинному девятиподъездному дому. Перед дверью в центральный подъезд он задержался, якобы отыскивая в кармане ключи, но, едва захлопнув за собой дверь с кодовым замком, резко сменил темп.

Одним прыжком проскочил площадку, пробежал мимо лифта к окну, выходящему на другую сторону дома в сплошь заросший кустарниками и метровыми сорняками дворик. Рама открылась легко, Славич перевалил через подоконник и спустя секунду уже мчался к тихому тупичку, из которого до его собственного дома было подать рукой. Все получилось нормально, никто за ним не увязался. Теперь он опережал своих противников — совсем немного, всего на полшага, но это нужно было непременно использовать.

* * *

Говоря казенным языком рапорта, анонимный звонок поступил в дежурную часть управления в восемнадцать сорок. Аноним назвал мою фамилию, он хотел побеседовать лично со мной, и я удостоил его такой чести. Он говорил, искажая голос, желая остаться навсегда неузнанным, но мне было абсолютно плевать, кто он такой. Я ждал подобного звонка и, честно говоря, не рассчитывал, что он последует так быстро. Аноним сообщил, что в помещении фирмы «Изумруд» по такому-то адресу в настоящее время находится крупная партия оружия и что если мы не поторопимся, то ночью оружие вывезут из города, скорее всего в сторону юга.

Сделав серьезное выражение лица, я ворвался в кабинет Бавыкина.

— А не туфта ли это? — были первые его слова.

Я лишь пожал плечами.

За что купил — за то продаю. Только надо быстро решать.

— Все тебе быстро, — раздраженно сказал он. — Ты берешь на себя ответственность?

— Она всегда на мне. Да тут же все просто, неужели ты не понимаешь? «Изумруд» — фирма Китайца. Нашими руками Реваз решил с ним за свою дачу поквитаться.

— Объяснять мне не надо, — Бавыкин раздражался все больше. Это происходило с ним всегда, когда возникала необходимость принимать решение самостоятельно. — Где гарантия, что это не пустышка? Приедем, шорох наведем, а результат?

— Результат будет, — заверил я его.

Бавыкин буквально вцепился в меня взглядом.

— Будет? Ты уверен?

— Хоть один ствол да найдется, не сомневайся, — сказал я, и Бавыкин внезапно успокоился. Он меня прекрасно понял.

— Только смотри, никаких провокаций!

Я лишь мысленно усмехнулся. На всякий случай Бавыкин страховался, пусть страхуется, его дело такое.

Фирму «Изумруд» я знал очень хорошо. Она занимала полуподвальный этаж дома в конце Ленинского проспекта, исправно платила мизерные налоги с почти не существующих доходов от вялых и редких торговых операций. Эта фирма была просто прикрытием организации Китайца. Здесь, кстати, именно в этом полуподвале, отделанном с потрясающей роскошью, обставленном черной офисной мебелью, набитом компьютерами, японскими телевизорами и прочей бытовой техникой, был рабочий кабинет Китайца. Я не рассчитывал застать его там сегодня, поскольку был уверен, что он прочно залег на дно ввиду сложных отношений с Ревазом.

Мощная стальная дверь «Изумруда» была заперта, но окна за тяжелыми решетками светились все до одного. Фирма работала вовсю, несмотря на позорно тощий счет в банке.

Звонить в дверь пошел Шурик Михайлов. Невысокого роста, худощавый, да к тому же в очках — он не производил впечатления опасного противника, зато обладал чрезвычайно высоким и резким голосом, неизменно раздражающим слушателей на первых же минутах крика.

— Сволочи! Совсем обнаглели, коммерсанты хреновы! — орал Шурик, периодически нажимая кнопку звонка и колотя ногой в дверь. — Уберите машину с моего места, суки, а то колеса порежу на хрен! Я в последний раз предупреждаю, мерзавцы!

Несколько секунд на Шурика удивленно смотрели через глазок. Этот явно поддатенький очкарик напрашивался на неприятность. Значит, он ее обязательно получит. Загремели сложные запоры, дверь распахнулась, и на крылечко вышли двое с ленивыми полуулыбками на свирепых рожах. По их разумению, Шурику должно было крепко перепасть, получилось как раз наоборот. Темные фигуры в масках и камуфляже, выросшие словно из-под земли, смяли бугаев, словно бумажные кульки, а потом мы ворвались внутрь.

Я любил эти шумные силовые операции. С воплями «милиция!», «все лицом к стене!» мы проносились по комнатам, сбивая на пол безжалостными ударами автоматных прикладов и ног застывших в столбнячном оцепенении бандитов. Один или два впали в полную панику и сделали попытку прорваться к выходу. Этого делать ни в коем случае было нельзя. Спустя долю секунды оба уже корчились на полу, пятная импортный пластик кровью из разбитых лиц.

Еще через минуту все было кончено. Члены банды — а их тут было человек двенадцать — смирно стояли рядком, лицом к стене. Те, разумеется, кто был в состоянии держаться на ногах.

Мы начали обыск, вываливая на пол содержимое ящиков, вышвыривая из шкафов накопившееся там барахло.

— Есть! — крикнул кто-то из конца коридора.

На столе появилась первая находка — два помповых ружья. Чуть позже к ним прибавились несколько газовых пистолетов, переделанных под дробовые патроны, и я облегченно вздохнул. Разумеется, это не было похоже на арсенал, но вполне избавляло меня от необходимости подбрасывать ради оправдания операции неучтенный «браунинг», который я специально приготовил для такой цели.

— Ого! — произнес Шурик, выволакивая из просторного встроенного шкафа здоровенный полиэтиленовый мешок, доверху набитый пачками денег. — Да тут еще есть! Ты посмотри, какие богатенькие.

— Кто руководитель? Где бухгалтер? — отрывисто выкрикнул я в спины стоявших. — Отвечать быстро!

Подошел к ближайшему и безжалостно ткнул стволом автомата в область почек. Он ойкнул, согнулся, и я врезал ему коленом по копчику.

— Стоять!

— Я генеральный директор, — поспешно произнес его сосед. — Бухгалтера нет, больна.