Теперь он вел машину по всем правилам, не спеша, но и без излишней тщательности. Скучающие по ночам гаишники с одинаковым интересом бросаются и на потерявших бдительность ночных лихачей, и на чрезмерно осторожничающих за рулем нетрезвых владельцев личного автотранспорта. Встреча с гаишниками Славичу совершенно была не нужна. Он, как мог, старался держаться в стороне от проспектов и главных развязок и добрался до места немного позднее, чем рассчитывал.

* * *

Можно сказать, что Кошелев жил в деревне. Деревня эта находилась всего в пятистах метрах от Кольцевой автодороги, и до ближайшего метро автобус доезжал всего за каких-нибудь десять минут. Но, как и в каждой деревне, дома тут были настоящие деревенские, бродила кое-какая живность вроде индюков и кур. Дом Кошелева — двухэтажный, кирпичный, стоял посреди участка в шесть соток, обнесенный сплошным деревянным забором. С улицы дом был почти совсем укрыт кронами могучих старых яблонь. Каждую осень Кошелев едва не мешками таскал краснобокие плоды, щедро угощая весь отдел.

Последние несколько лет поселок вел перманентную войну с районной властью, вознамерившейся строить тут жилой, комплекс. Никто из жителей и думать не желал отрываться от натурального хозяйства ради сомнительных удобств городских квартир. У Кошелева, например, и банька была своя, в которой Славичу довелось побывать не единожды. Война эта затихала, когда власть менялась в очередной раз, но спустя короткое время новый чиновник, охваченный жаждой великих дел, принимался проталкивать проект строительства, и поселок снова переходил в глухую оборону, начинал строчить коллективные письма протеста и толкаться в высоких приемных. Сейчас, кажется, как раз выпал период затишья.

Кошелев уже ждал. Он шагнул на дорогу в свет фар и жестом показал Славичу на раскрытые ворота своего участка.

— Привет, — сказал он, когда Славич вылез из машины. — Пойдем ворота закроем. Здравствуйте, девушка!

— Тут у меня груз, — Славич кивнул за заднее сиденье.

Кошелев раскрыл дверцу и несколько секунд разглядывал спину лежащего Хандорина.

— Живой? — будничным тоном поинтересовался он.

— Вполне, — кивнул Славич. — Его надо подержать до утра, а то вопить начнет и все испортит.

— В подвал его, что ли? — подумал вслух Кошелев. — Нет, там варенье. Вдруг сожрет, гад. Лучше в сарай. Привяжу в уголке…

Он выволок Хандорина из машины и поставил перед собой. Ноги у того подгибались, он мычал, пытаясь что-то произнести сквозь кляп.

— Мы тебя утром отпустим, — пообещал Кошелев. — Если будешь хорошо себя вести. А пока — извини, браток.

Устроив пленника в сарае по своему разумению, Кошелев навесил на дверь замок. Через просторную веранду они вошли в дом. Кошелев поставил его на месте бревенчатой родительской развалюхи, успев завершить строительство как раз перед тем, как цены на материалы шарахнулись в заоблачную высь. Он очень любил свой дом, и даже самые отдаленные перспективы вынужденного переселения приводили его в совершенную ярость.

— Твоих не разбудили? — спросил Славич.

— Они на втором этаже, там не слышно. Есть хотите?

Славич и Зоя отказались, тогда Кошелев поспешил перейти к делу.

Славич подробно пересказал происшедшие за день события. Кошелев слушал внимательно. Лицо его изредка озарялось не вполне понятной Славичу и совсем непонятной для Зои улыбкой.

— С этим купленным майором все ясно, — сказал Кошелев. — Он наверняка уже сочинил какую-нибудь туфту вроде того, что ты сам напал на этих двух козлов, избил и затащил к себе. Да еще под угрозой пистолета. С постановлением действительно мог утром прийти. Особенно, если они там и прокурора подкармливают. Не исключено. Но это все мура, мы его только разок трясанем, он в ум войдет.

— Кто это мы? — спросил Славич.

Не отвечая, Кошелев покосился на Зою. Она поняла смысл этой паузы и сердито нахмурилась.

— Если у вас от меня секреты…

— Какие там секреты, — сказал Кошелев. — Тут, девушка, просто сугубо мужское дело. Нам бы надо, как говорится, тет-а-тет…

— Не обижайся, Зоя, — попросил Славич.

— Хорошо, — она встала из-за стола. — Тогда я пойду спать. Где у вас можно устроиться? Едва на ногах держусь.

Кошелев проводил Зою в соседнюю комнату, уже приготовленную для гостей, вернулся и плотно закрыл дверь.

— Есть у нас команда, — понизив голос, заговорил он. — Человек двадцать. Из бывших наших и из действующих тоже. Когда уголовники совсем беспредельничать начали, мы потихоньку и организовались. А куда деваться? Началось все, когда банда Кондуктора одного нашего следователя плотно обложила. Он одного ихнего бригадира хорошо зацепил, вот они и начали наезжать. Звонки домой, угрозы семье и все такое. Тогда мы тоже на него наехали. Разговаривать не стали — чего разговаривать? Он квартирку снимал в самом центре, пятикомнатную, шикарную такую. Мы эту квартирку очень быстро накололи и пришли в гости. Хорошая квартирка — мягкая мебель, аппаратура… В общем, разнесли все в пыль, а Кондуктора и трех его охранников разделали как Бог черепаху. Кондуктор из города после этого слинял, никто о нем до сих пор ничего не слышал. Вот так. Ну и еще кое-что.

— Понятно, — медленно произнес Славич. — Это что же, вроде «эскадрона смерти»?

— Какой еще эскадрон! — с досадой отмахнулся Кошелев. — А ты что предлагаешь? В суд на твоего Бунчука подавать? Иди, подай. Интересно посмотреть, что получится.

— В суд я не предлагаю, — сказал Славич.

— В том-то и дело, — буркнул Кошелев.

Они немного помолчали.

— Бунчука мы хорошо знаем, — вновь заговорил Кошелев. — Редкостный гнус. Минимум два заказных убийства на нем, а концов — никаких. А так вообще — прямо благородный человек. Про него даже в газете писали, он какой-то больнице на ремонт десять лимонов отстегнул. Если дальше дело так же пойдет — в Думе будет заседать. Хотя там и без него хватает… Работает исключительно через подставных, осторожный. Сам решил уйти в легальный бизнес — поэтому дома и скупает. Но я думаю, пора его немного укротить. Прямо сейчас. Ты согласен?

— Как раз сейчас он меня и ждет, — покачал головой Славич.

— Да брось ты, — Кошелев засмеялся. — Ты, конечно, крутой мужик, но не переоценивай себя, Игорь. У него охрана, одному там ловить нечего. Он спит спокойно со своей девкой, про тебя и думать забыл. Но у нас — бригада. Вот мы его и удивим. Не забыл еще ремесло-то? Ты, кстати, знаешь, где он живет?

— Недавно узнал, — кивнул Славич. — На Ленинских горах.

— Вот именно. Он молодец, Бунчук. Виллу себе построил там, где раньше партийные отцы жили. Теперь — были бы только бабки… Когда ты мне позвонил, я ребят поднял, у нас к нему тоже давно вопросы. Сейчас двое его виллу пасут, остальные наготове. Так что все очень в цвет. Вовремя.

Кошелев глянул на часы.

— До рассвета осталось часа два, пора трогаться. У тебя пушка с собой?..

* * *

Они мчались через ночной город на «москвиче» Кошелева, остановившись лишь однажды, чтобы подобрать его людей. Такие же крупные, плотные, как Славич и сам Кошелев, они с трудом втиснулись втроем на заднее сиденье сразу осевшей машины. Ехали молча, лишь изредка перекидываясь короткими и малопонятными Славичу фразами. Славич испытывал сейчас подъем и странное удовлетворение, он вновь ощущал себя тем, кем привык быть и никак не мог отвыкнуть. Он снова был охотником.

Кошелев сбросил скорость и плавно, без рывка, остановил машину.

— Приехали. Дальше пешочком. По одному, с интервалом в двадцать шагов. Пошли!

По незнакомой Славичу улице они бесшумно и молча прошли несколько кварталов, свернули во двор и, сбившись в группу, пересекли пустырь. Яркая ртутная лампа впереди освещала зеленый газон, возле которого стояло несколько машин, железную решетку и раздвижные ворота виллы. Неведомо откуда выросли две фигуры. Кошелев остановился и взмахнул рукой, подавая сигнал остальным.

— Охрана сидит в том «мерседесе», — сообщил один из вновь прибывших. — Два амбала. Часа три назад какой-то народ подвалил. Человек шесть на двух машинах. Четверо потом уехали.