— Мне чуть больше семнадцать с половиной было. В тот вечер я с тренировки возвращался — конец июня, теплынь, светло еще, да и до дома всего ничего, только пару кварталов и через парк пройти. И вот иду через парк и слышу в кустах возню, пьяный смех и какое-то мычание непонятное, раздвинул ветки, а там…Четверо уродов девчонку поймали и над ней издеваются: двое за руки держат и рот зажимают, третий с нее спортивные штаны стаскивает (она явно на пробежку вышла и вот добегалась), а четвертый с банкой пива в руке вокруг ходит, ржет и их раззадоривает. А вокруг, как назло, ни души, хотя вечером здесь обычно народу полно и милицейские патрули чуть ли не на каждом шагу. Конечно, у меня одного против этих четверых бугаев шансов небыло, но я вдруг представил на месте этой девчонки мою сестру — она так на нее была похожа, тоже темноволосая и возраста того же, лет 16 от силы — и у меня словно сорвало крышу. Как их разбросал — не помню вообще, а как очнулся…Все кусты поломаны, гарью какой-то воняет, а девчонка в отключке на земле лежит. Я начал ее в чувство приводить — по щекам похлопал, водой из бутылки побрызгал, она глаза открыла и давай орать! А тут и патруль подоспел, как всегда «вовремя». Вот и представь «картину маслом» — разгром, девчонка полуголая вопит и я мокрый, красный, футболка почему-то в клочья порвана. Догадайся с трех раз, за кого меня приняли. Ну, они кинулись меня вязать, а я еще на адреналине был, одному из них в морду дал, но тут мне в глаза чем-то брызнули и демократизатором по затылку дали — и я отключился. В себя пришел уже в камере: тело все ломит, голова гудит, глаза заплыли так, что почти ничего не вижу, во рту Сахара пополам с кошачьим туалетом. Хорошо еще, что ничего не сломано было и зубы все на месте. Ситуация — полный пи…..абзац то есть, ведь даже если та девчонка оклемается и расскажет, как все на самом деле было, меня за сопротивление при задержании привлечь могли. И вот сижу я и думаю, как бы с отцом связаться — адвокаты, то да се — а тут дверь открывается и заходят два мужика, Палыч и Михалыч…

Виктор Михайлович занимал высокий пост «в органах» и помогал нам иногда в непростых ситуациях.

…только я, конечно, этого тогда не знал еще, подумал, что они пришли «чистосердечное признание» из меня выбивать. Но бить меня, естественно, никто не стал — Палыч посмотрел «картинки» и меня сразу же с извинениями отпустили и о проишедшем больше никто не узнал.

— А что с той девчонкой дальше было ты не знаешь?

— Палыч сказал, что ей память немного подправил. Попользоваться ею они не успели, так, пара синяков и штаны порванные — ну он и сделал ей воспоминания из серии «подскользнулся, упал», чтобы это как-то объяснить.

— А тех четверых нашли?

— Да, в «травме». Я ж их отделал по высшему разряду — это я потом уже вспомнил. «Весельчаку» с пивом — фэйс «подкорректировал» и зубы хорошо проредил, тем, которые держали — руки переломал, а четвертому, который ее раздевал — задницу файером поджарил, качественно так, до хрустящей корочки. А когда он повернулся — то и «перед» тоже. Сидеть он после этого очень долго не мог. А любить — еще дольше.

— Ну ты и зверюга, Коля — самое «ценное» не пощадил. А как же мужская солидарность? — подколола я его.

— Да разве то мужчины? Быдло и скоты — вот кем они были.

— Это да…А как ты родителям объяснил то, что «задержался» и отчего вдруг стал такой «красивый»?

— Знаешь, так получилось, что именно тогда никого из моих в городе небыло: дед за день до случившегося в санаторий уехал здоровье поправлять, а родители за город укатили — у одного папиного друга День рождения был и они там у него на даче гуляли с ночевкой, шашлыки жарили и все такое. Сестру они с собой захватили — хозяйские дочки-близняшки ее лучшие подруги, да и я, вообще-то, тоже с ними собирался, но в последний момент передумал. Так вот, Палыч меня как из ментовки вытащил, так сразу в Школу отвез и всех учителей с факультета целительства позвал — они меня всю ночь в чувство приводили. Утром я уже на человека стал похож, только ходил немного согнувшись и прихрамывая, а через пару дней на всяких зельях почти полностью поправился.

— Сочуствую. У меня Пробуждение тоже «веселенькое» было, но хоть без телесных повреждениий. Кстати, а как твои отреагировали на то, что ты оказался таким «боевым»?

— Сестра обрадовалась, дед сказал, что ожидал чего-то подобного, а мать с отцом принялись сначала бухтеть «а как же бизнес?», но ты ведь знаешь, НАСКОЛЬКО Палыч может быть убедительным.

— Знаю. А какой такой у вас бизнес?

— Два магазина у нас.

— С лабутенами?

— Не дождешься. Со стройматериалами. Один — попроще, а другой — со всякими итальянскими обоями, плиткой под мрамор, паркетом. Мать моя раньше в театре реквизитором была, а теперь интерьеры домов и квартир оформляет классно, и сестра вон еще на ландшафного дизайнера выучилась, «дачки» облагораживает. Им бы бытовик больше подошел.

— Да ладно, вот у меня родители порядочные люди, бухгалтер и авторемонтник, а дочь — некромант.

— Главное, что нам нравится наше дело, мы достаточно зарабатываем и не сидим ни у кого на шее.

— Ну, ты, судя по всему, вообще богатый жених, да еще и с такими тылами.

— Вообще-то, мои родители хоть и обеспечены, но отнюдь не олигархи, к тому же, я от них давно независим. И я не миллионер, но все что есть — все мое.

— И что же у тебя есть? — наверное, это выпитое на меня подействовало, так как меня это совсем не должно было касаться, но «Остапа уже понесло». Да и Коля не обиделся и не смутился, а с энтузиазмом принялся перечислять.

— Квартира. В хорошем районе, с ремонтом — да ты ее видела. И, заметь, без всяких там ипотек — от деда досталась. Когда я учиться начал, он к родителям перебрался. Они его давно к себе звали, так как внезапная смерть бабушки, то есть жены, его сильно подкосила — она просто уснула и не проснулась. Мне тогда 14 было…Извини, отвлекся. Так вот, они его звали, но он переехал лишь тогда, когда я на «бюджет» поступил, и квартиру мне «на растерзание» отдал. Сначала я там просто жил, а когда мне 20 исполнилось, дед дарственную на меня оформил и я теперь полноправный хозяин этих квадратных метров. Так, что еще? Мотоцикл, но это так, игрушка для души. Потом машина. Да, не «майбах» и не «макларен», зато без всяких кредитов купленная. Счет в банке…сказать, сколько?

— Не надо, ты что!

— Работа есть, даже две, не пью, разве что пиво иногда, не курю, в танчики сутками не играю, в карты — только на интерес, готовить и кофе варить умею, посуду мыть, пылесосом и стиральной машиной пользоваться — тоже…

Я чуть было не пустила слезу от умиления. Так бабушки в переходах расхваливают котят, пытаясь пристроить их «в хорошие руки» — и игривый, и ласковый, и без блох, и к лотку приучен. Вот не верю я, НЕ ВЕРЮ что все может быть настолько идеально!

— Коля, да на тебе прямо пробу негде ставить — такой идеальный, белый и пушистый.

— Ну, во-первых, не белый, а коричневый — он провел рукой по свей шевелюре — а во-вторых, один недостаток у меня все-таки есть.

— Приврать любишь?

— Нет, носки разбрасываю.

— Ну, это у мужчин врожденное и бороться с этим бесполезно, а в остальном…Симпатичный парень да еще и маг сильный, с машиной, с квартирой, при деньгах. Понятно, почему весь ведьмацкий факультет спал и видел, как бы тебя заполучить в свои загребущие ручки. И не только он.

— Лен, а это не так здорово, как кажется на первый взгляд. Да, по началу прикольно, когда на тебя девчонки вешаются, а ты лишь выбираешь самую-самую, но потом…Знаешь, это очень неприятно, когда тебя пичкают приворотными чтобы пополнить тобой свою «коллекцию», покрасоваться на тусовке с копией какого-то актера, развести на деньги или же использовать как «игрушку от скуки». Я устал и сейчас уже хочу нормальных отношений. Отдаться в хорошие руки, так сказать, и успокоиться.

Честно говоря, тут я ему не особо поверила. Чтоб Коля, да так легко отказался от всей этой «малины»? И чего это он вдруг на жалость давить начал? Вообще, пора уже закругляться с этими откровениями, а то он наговорит чего-нибудь лишнего, а потом жалеть будет, но второе пиво сделало свое дело — Остапа, то бишь меня, несло уже на пятой скороти и я все же не удержалась от вопроса.