«Пройтись! – оборвала она себя, – А не работать!»

Серафимович, глядя на ноги Петра Ильича, сказал:

– Я сделал для вас столько зла, а вы готовы ради меня… – в голосе его прозвучало искреннее сочувствие.

– Не обольщайтесь, – отрезала Анжелика, – не ради вас. Ради себя и своей чистой совести. Может, мы уже приступим к работе, пока быки не разбежались.

Но быки спокойно стояли и ждали, когда закончится совет. И это удивило Марту. Она хорошо помнила, как в самом начале быки норовили освободиться.

Эта перемена в поведении животных добавила Марте уверенности, и она сказала:

– Скоро всё закончится. Давайте работать.

Похоже, что этот совет не только ей добавил сил. Марта шла за быком и чувствовала – что-то незримое изменилось над полем. То ли тучи стали не такими рваными, то ли солнце больше не жгло, не сушило, то ли земля стала мягче, податливей, то ли у пахарей открылось второе дыхание… А, может, просто появилась надежда.

По-прежнему сильно болела спина, уже дрожали от усталости ноги. По-прежнему слова-всполохи били точно в цель. Но на душе стало светлее, словно страдания очистили душу.

«Как город после грозы, – подумала Марта, налегая на плуг. – Где-то ветром сбило веточки, где-то даже деревья поломало, но в целом город, напоённый влагой, радуется солнышку и радуге».

Марта в поисках радуги непроизвольно взглянула на небо.

И действительно, от горизонта к горизонту раскинулся многоцветный мост.

Любуясь на него, Марта с улыбкой допахала очередную борозду и вдруг обнаружила, что поле страданий закончилось.

Серафимович стоял растерянный и смотрел на приближающихся Анну Юрьевну Петра Ильича – их борозда была последней.

– Ничего не понимаю, – сказал он, и Марте было непонятно: то ли он высказывает мысли вслух, то ли говорит лично ей. – Блейза сказала, что поле страданий не отпустит без жертвы. А мы вспахали его и никакой жертвы не потребовалось…

Пока Марта соображала, что ответить, вмешалась Анжелика:

– Нам же ещё засеять его нужно.

– А где семена – спросила Анна Юрьевна, всё ещё восседавшая на своём быке.

Остальные быки смирно стояли рядком. И тоже было непонятно: они сильно устали или укрощены и ждут команды.

– Красиво, – прошептала Полина, любуясь радугой.

– Да, – согласилась с ней Марта.

Остальные ничего не ответили, но на некоторое время разговоры стихли.

И вдруг сзади послышалось пыхтенье. Оказалось, это рыжий кот Мартин тащит увесистый мешочек.

Не обращая внимания ни на Марту, чему она очень удивилась, ни на кого другого, Мартин поднёс мешочек Серафимовичу и положил его у ног декана.

Потом встал на задние лапы и… и начал расти…

Через минуту перед Серафимовичем стоял широкой кости светловолосый парень – крепкий, как кремень.

Серафимович побледнел и прошептал:

– Флинт?..

– А ты изменился, Рок, – Бывший Мартин хлопнул Серафимовича по плечу.

– А ты, Флинт, нет, – покачал головой тот.

– Не слабый поворотец! – прокомментировала Анжелика и усмехнулась.

Флинт не обратил внимания на слова Анжелики. Он стоял и смотрел на Серафимовича. Серафимович в свою очередь не отрывал взгляда от своего давнего друга. И Марта подумала, что это испытание, пожалуй, будет посложнее, чем вспахать поле страданий на быках памяти. И то, что Серафимович дошёл до конца, позволило ему теперь выдержать взгляд своего друга… Друга, которого он когда-то предал. Теперь же он до конца испил чашу страданий, точнее, вспахал поле…

Марта стояла и рассматривала их. Флинт был моложе и мускулистее, Серафимович казался старше, опытнее. Его «хэндлбары» раскрутились и теперь кончики усов опустились, изменив облик декана.

В какой-то момент дуэли взглядами Марте захотелось вмешаться, и она шагнула вперёд.

– Мартин… Флинт, – обратилась она к парню.

Он оглянулся на неё и его взгляд потеплел.

– Здравствуй, Марта, – сказал он и ласково улыбнулся. – Ты так похожа на… горбунью, что…

Марта поначалу смутилась, но потом выпрямилась и спокойно ответила:

– Я не она, – Флинт покачал головой, а Марта продолжила: – Нам нужно засеять поле. Вы принесли семена? – Марта кивнула в сторону мешочка, который лежал у ног Серафимовича.

– Семена? – переспросил Флинт. – А… Да… Это семена. Зубы дракона…

– Мы не будем сеять зубы дракона, – ответила Марта.

Она сама не знала, откуда пришло это решение. Всё произошло спонтанно. Но допаханное на быке памяти поле страданий, кроме усталости дало ей что-то ещё…

Флинт удивился и на некоторое время потерял дар речи. Но потом всё же спросил:

– Почему?

– Потому что что посеешь, то и пожнёшь, – просто ответила Марта, и сама удивилась очевидности этих слов.

– Но Сумеречный колдун… – вмешалась Полина.

– Поль, – перебила её Марта. – Как бы ни было вспахано поле, но из семян кукурузы никогда не вырастет пшеница! Если мы хотим посеять доброе, нужно взять добрые семена. А из зубов дракона вырастут только воины. И какая разница какому правителю они будут служить, они могут только воевать!

– Но государству нужна защита, нужна хорошая армия! – возразил Пётр Ильич. – Последнее время наша армия стала сильнее и другие страны начали с нами считаться!

– С одной стороны, вы правы, – согласилась Марта, – Но с другой стороны, хочется посеять что-то разумное, доброе, вечное… Чтобы вообще никогда войны не было.

– Ты идеалистка, – возразила Анжелика. – Люди по сути своей таковы, что они найдут из-за чего воевать! И уж лучше иметь хорошую армию защитницу, чем бояться, что кто-то позарится на наши территории и захочет освободить их для себя.

– Так у нас же земли много, её для всех хватит, – сказала Полина и пожала плечами, мол, это же очевидно.

– Поэтому у нас вырубают леса, качают нефть и газ и отправляют их за границу, – усмехнулась Анна Юрьевна. – Не думают о том, как будут жить наши дети…

Серафимович и Флинт стояли и смотрели на людей. Оба молчали.

– А обязательно засеивать? – спросила Полина у Марты. – Может ну её…

– Если не засеять, то вырастут сорняки, – Марта задумчиво посмотрела на бескрайнее поле. – Представляешь, целое поле сорняков…

Полина тоже посмотрела на поле и спросила:

– А убирать урожай кто будет?

Все в ожидании ответа повернулись к Флинту и Серафимовичу – как к самым опытным, но те лишь развели руками. Весь их двухтысячелетний опыт не мог тут помочь.

Над полем повисла тишина. Было слышно лёгкое дуновение ветра. Где-то высоко вёл свои трели жаворонок. В небе по-прежнему светила радуга. Поле – ровное, чёрное – вспаханное, политое потом, готовое принять семя уходило за горизонт.

На краю пашни стояли люди и решали, каким будет их будущее и будущее их детей и не могли прийти к общему решению. Все хотели лучшей доли, но все видели эту долю по-разному.

– А если посадить цветы? – спросила Полина. – Ну, чтоб красиво было…

Пётр Ильич снисходительно улыбнулся и сказал задумчиво:

– Не цветы, конечно. Если не армию, то хлеб сеять нужно… Пшеницу.

– Или царицу полей кукурузу, – засмеялась Анжелика, но её смех прозвучал не радостно.

– Вот уж не думала, что это будет проблемой! – усмехнулась Марта и взяла горсть земли, помяла её в руке. – Я хлеб вообще не ем…

Анна Юрьевна посмотрела на Марту и тоже взяла горсть земли, понюхала её и сказала:

– Раньше казалось, что если всех людей накормить, дать крышу над головой, то все будут счастливы и войн не будет. И вот сейчас голода нет, жить… жить худо-бедно есть где, но воюют по-прежнему, если не ещё хлеще… Почему?

– Ну тут всё просто, – ответил Пётр Ильич. – Всё дело в базовых потребностях, – и продолжил, загибая пальцы: – Сохранение жизни… Это еда и жильё. Продолжение рода, то есть секс. И доминирование, желание выделиться, властвовать… И вот они-то никогда не позволят человеку примириться с собой и с обществом. То есть, это на биологическом уровне заложено в нас… Так что, даже не знаю, как лучше.