Вот сейчас нужно будет шагнуть в неизвестное и опасное, нужно собраться, настроиться, а её душа пела.

«Что же я за дура?» – спросила мысленно сама себя Марта, не замечая, что думает «вслух».

«Это называется любовь, девочка!» – тепло отозвалась Анна Юрьевна.

«Ты что, подруга, влюбилась?! Вот круто!» – радостно засияла Полина.

«В Серафимовича?! Он же гад!» – мысленно проворчала Анжелика.

«Он ведь женат…» – сникла Марта.

«Для любви это не имеет значения, – ответила Анна Юрьевна и задумчиво добавила: – Не думаю я, что он любит ректоршу. Да и что она его любит – тоже не думаю. Когда в основе отношений лежит подлость, то ничего хорошего из этого союза не получится. Так что, девочка, я рада за тебя!»

Марта сначала растерялась и густо покраснела, бросила короткий взгляд на Серафимовича: заметил он или нет. И спряталась за быка.

А Серафимович между тем взмахнул розой и хлестанул ей по крупу своего быка.

Бык вытянул голову, заревел – так, что оглушил на некоторое время. А потом тяжело шагнул на поле.

Едва бык пересёк границу, как словно бы из воздуха появился древний плуг – такой, какой можно увидеть в краеведческом музее: к деревянной раме – дышлу прикреплён деревянный отвал с железным лемехом внизу. Лемех подрезает землю и с помощью изогнутого отвала переворачивает земляной пласт. От отвала идут две крепкие ручки, держась за которые пахарь управляет процессом вспашки.

Марта стояла и сердце её ныло. Она смотрела на сосредоточенного Серафимовича, на его лицо, полное мучений и понимала, что любит его и что должна была сказать ему о своих чувствах ещё до того, как он шагнул на поле страданий.

Но время упущено и ничего с этим поделать Марта уже не могла. Она дёрнула поводья своего быка, и он шагнул на поле следом за Серафимовичем.

Глава 29

В звенящей тишине вспышками молний зазвучали слова.

«Марта, сколько можно говорить?!..»

«Марта, где твоя голова?!..»

«От кого, от кого, а от тебя, Марта, я такого не ожидала!..»

«Ты меня разочаровала!..»

«Я думала ты умная, а ты!..»

«Марта, сколько можно повторять?! Ты чего такая тупая?!..»

«С твоими способностями и тройка?!..»

«Другие в огонь полезут, и ты за ними?!..»

«Марта, не стой, как дуб! Делай уже что-нибудь!..»

Впрочем, последняя фраза прилетела откуда-то из другого мира. Это был… знакомый голос, но не тот, который звучал до сих пор.

Марта, ослеплённая словами-молниями, бьющими вне времени и пространства, но точно в цель, попыталась оглядеться, найти источник последних слов. Ей вдруг показалось очень важным найти этот источник, именно его. Потому что… Потому что он добавил свежей боли к привычной уже… Но вокруг уже с новой силой звучало всполохами:

«Ну сколько раз можно тебе повторять?!..»

«Если будешь плохо себя вести, я отдам тебя вон тому дядьке!..»

«Уйди от меня, видеть тебя не могу!..»

И снова:

«Марта! Держи поводья! Если быки освободятся…»

А Марта не видела поводий, не понимала, какие быки. Ей было больно, невыносимо больно, потому что снова и снова в её сердце падали:

«Ну почему я не сделала аборт! Теперь вот майся!..»

«Какая она уродливая!..»

«Доктор, а это точно мой ребёнок? Вы не перепутали?!..»

И с каждым ударом слов-молний сердце Марты сжималось. Она чувствовала себя маленькой и беззащитной. И беспомощной. Потому что ей нечего было сказать, нечего возразить. Да, она уродливая и непослушная, она плохо учится, она не смогла сдать конфликтологию, из-за неё, Марты, постоянно страдают люди. Из-за неё и только попала в беду её лучшая подруга Полина. И Анна Юрьевна с Петром Ильичом и с их не рождённым ещё ребёночком! Даже Анжелика… Даже Серафимович! Она всех подвела. Зря мама не сделала аборт. Не было бы Марты, не было бы и ничего этого, не было бы страданий. Не было бы этой боли – детской, застарелой, вросшей в хребет, как ноготь на ноге врастает в палец, и причиняющей боль при любом движении. Боли, заставляющей согнуться, сгорбиться, спрятаться от всех. Боли, заставляющей сдаться ещё до того, как сделана первая попытка чего-то добиться.

«Кто тебя полюбит, такую замарашку?!..»

«Кому ты нужна со своим характером?!..»

«Будешь так вести себя, тебя замуж никто не возьмёт!..»

Марта опустилась на колени, руки её безвольно легли на землю…

И тут снова зазвучал голос, тот, источник которого Марта так и не нашла. Тот, который добавил страданий. И тем не менее, желанный.

Он зазвучал рядом – сильный, уверенный, живой!

– Ну уж нет! Я тебя не отдам! Соберись! Ты можешь!

– Что я могу? – спросила Марта и усмехнулась. Она ничего не могла, даже встать.

– Не можешь встать ради себя, встань ради Полины, Анжелики и Анны Юрьевны! Чем дольше ты сидишь, тем им хуже! Вставай! Ты должна встать, ты должна поверить в себя! В тебе есть сила – сила твоего духа! Сила твоей дружбы, сила твоей любви!

Голос звучал и звучал, он повторял снова и снова, чтобы Марта встала и пошла, чтобы она не сдавалась. Что на самом деле она сильная, и что она справится.

– Подумай о Полине, она пропадёт без тебя! Без твоей помощи ей не выбраться! И Анне Юрьевне не выбраться, и Анжелике…

Голос звучал и звучал. Отрезвляя, встряхивая, вытесняя застарелую боль новой – опасением за подруг и за… Серафимовича.

– Марта, подумай обо мне! Как я без тебя?! Я не смогу без тебя жить! Я не прощу себе, если ты сдашься! Вставай!

И Марта поверила. Она подняла руки и сквозь слёзы смогла рассмотреть поводья.

Несколько минут Марта соображала, что это за поводья и вспомнила про быков памяти и поле страданий. Вспомнила о Серафимовиче – как он там? Она же собиралась помочь ему – в его памяти за две тысячи лет накопилось столько боли, что ему одному с ней не справиться.

Марта отёрла глаза и увидела, что она сидит посреди борозды, её бык уже почти свободен, потому что змея, чувствуя страдания Марты, быка уже почти не держала, она искала, от чего Марту нужно защитить.

Но беда в том, что защитить от воспоминаний змея была не в состоянии.

Марта оглянулась. Полина стояла бледная настолько, что веснушки исчезли. А рыжие волосы походили на пучок соломы. Она просто стояла, а её бык дышал дымом и рыл землю. И ему достаточно было развернуться, чтобы увидеть Полину и стереть её с лица земли за то, что она привела его на поле страданий. Марта поняла, что быки сейчас тоже чувствуют боль.

Она увидела, что Анжелика уже устала и у неё больше нет сил сдерживать своего быка. Анна Юрьевна ещё борется, но их бык вот-вот скинет её со своей шеи.

Марта поняла, что они стоят, потому что стоит она. Они не могут пройти вперёд неё, потому что борозда должна лечь к борозде.

И тогда Марта поднялась. Через боль, через страдания… Через силу.

«О своих страданиях я подумаю после, – решила она. – Сейчас нужно побыстрее закончить вспашку этого чёртова поля, чтобы Полина, Анна Юрьевна с Петром Ильичом и Анжелика смогли поскорее уйти отсюда».

Змея, почувствовав Мартину решимость сжала быка, и он нехотя пошёл вдоль борозды, оставленной Серафимовичем.

Серафимович шёл впереди, постоянно оглядываясь. Убедившись, что Марта встала, Он выровнял свой плуг и хлестнул быка по крутому крупу розой. Бык прибавил скорости.

Марта мысленно поблагодарила Серафимовича и тоже хлестнула, подгоняя своего быка – с неприятным делом нужно разделаться как можно быстрее.

«Вы как?» – спросила мысленно Марта у подруг и аж присела от их боли, открывшейся ей на миг.

И тогда Марта принялась уговаривать подруг, поддерживать их, угрожать и всячески побуждать двигаться.

Полина просто подчинилась. Она тупо шагала, держась за ручки плуга, который появился, едва её бык ступил на поле. Она как деревянная кукла переставляла ноги, и Марта хвалила её – главное, не останавливаться!

Анжелика шла, упрямо стиснув зубы и с ненавистью вгрызаясь плугом в поле страданий. Марта восхищалась её выдержкой, говорила, что гордится ею, и ещё больше будет гордиться, когда та закончит эту тяжёлую работу!