Торир в строю добился большего успеха. Бегать со щитом, держа его руками перед собой не лучшее занятие, и ноги открыты, и медленно получается - вот часть дановских вояк и "открылась" Ториру с мурманами. Хлопки выстрелов, падают тела, удары пуль в щиты сбивают их с рук, враги машут руками, чтобы удержаться на ногах, и вновь падают под градом пуль... Несколько секунд - и ополовиненные даны врезались в строй мурманов. Послышался лязг железа, стоны, крики. Теперь мы с Кнутом могли эффективно стрелять, противник завяз в строю. Правда, "лесники" наши уже не стреляли - далеко.
Долгой битвы не получилось. Сдержав первый натиск, мурманы выпустили по пуле в упор, и с дружным "Аа-а-а-ргх!" выбросили винтовки со штыками прямо в лица врагов, сделали шаг. Трое еще упало от наших с Кнутом выстрелов. На седьмом шаге даны кончились. Тишина на поле боя нарушалась только стонами и ругательствами раненых. В том числе наших - у нас были первые человеческие потери, правда, без смертельного исхода. Началось то, что я не любил больше всего - зачистка. Строй мурманов распался, они добивали штыками шевелящихся данов. Потом, после того как наш вояка чуть не лишился руки, будучи атакованным лежащим даном, перешли на мечи и копья - так привычнее и безопаснее. Стоны и ругань стихала, все меньше раненых противников оставалось на грешной земле, и все больше их уходило в холодное безжизненное царство Хель.
Настала пора и мне спуститься на пляж, Торир об этом подал знак. Кнут остался с Обеславом на лодке, я по штурмовому трапу пошел к вождю мурманов.
- Славная победа, славная битва, - Торир с отстегнутой личиной вытирал меч тряпкой, - Песни скальды долго петь будут. Если узнают.
- Н-да, если узнают...
Я стоял посреди поля битвы в окружении трупов. Тошнота уже не подступала, привык за ночь. Из леса показались "лесовики", завязался оживленный диалог. Мурманы обсуждали бой, хвастались "своими" трупами, ловкими ударами, да завязывали раны. Раненых оказалось пятеро, почти все легко. Только одному разрезали лицо, неглубокий шрам останется. Остальные отделались скорее побоями, доспехи уберегли. Конфликт с данам исчерпан за отсутствием одной стороны конфликта. Вон она, сторона та, лежит вся на песочке, да плавает на лодках по озеру. Кстати, о лодках:
- Торир! Надо порядок навести. Добычу собрать, да разобраться, что у них тут в лагере. Да потом лодки сюда тянуть, прятать. На Ладогу их отбуксируем потом. Эти лодки, - я показал на стоящие на рейде суда, до которым мы не дошли буквально метра три, - тоже проверить. Вдруг там еще кто есть.
После приказов Торира мурманы деловито засуетились. Трупы складывали в пока в кучу, как и разбросанное оружие. Мешки с запасами, лежащие у костров, пока не трогали. Мы же с Ториром отправились к краю лагеря данов, там продолжалось непонятное шевеление.
На краю лагеря был сложен костер, это даны приготовились сжигать убитых. Трупы с оружием и щитами, лежали на кучах веток. Странно, не много, я думал ночью больше перебили. Разгадка была проста - тут была малая толика трупов, остальные так и остались на лодках. Они просто их сгрузить не успели. А шевелением тут занимались связанные люди, лежащие рядом с погребальным костром. Позвали пару мужиков на подмогу, начали разбираться с пленными. Те смотрели на нас выпученными глазами, и что-то мычали, их всего шестнадцать человек насчитали. Часть была одета по-военному, и они были избиты и ранены. Шесть человек были скорее крестьянами. Четыре девушки и два парня. Девчонки лет по тринадцать-пятнадцать, пацаны чуть старше, может, как Кукша. Пленных не стали развязывать, и так долго лежали, пусть еще полежат, охрану им выставили.
К вечеру основные мероприятия в лагере данов мы закончили. Погибших данов освободили от всего ценного, и складывали в приготовленный ими костер, накидывали в него еще веток. Запасы в мешках просмотрели, еда в основном да питье. Оружие сложили отдельно, шмотки - отдельно, отдельно - обнаруженные украшения, монеты, серебро и прочие драгметаллы. Лодки шмонать завтра будем, пока только от трупов их освободили. Пленные за нами наблюдали глазами, полными страха и отчаяния. Оставили дежурных, сели с Ториром и приготовились к допросу. Вспомнив все, что видел и читал в будущем, я приказал их водить по одному, разложил записную книжку, оформил шапку протокола допроса, и приготовился к работе контрразведчиком.
Первым привели самого активного, чернявого и с фингалом под глазом, пленника. Только развязали ему рот, как тот быстро затараторил на малознакомом мне языке, пришлось звать Ярослава. Чернявый прислушался к нашей речи, и выдал уже на словенском, с едва заметным акцентом:
- Данов вы побили, куда теперь купцу податься! Люди добрые, отпустите меня, товар берите! Дети по лавкам...
- Молчать! Вопросы здесь задаю я! - я повысил голос, - А то я смотрю тебе одного "фонаря" под газом мало, мы тебя вторым для симметрии украсим.
- О! Вы знакомы с трудами греческих авторов! Приятно видеть грамотного человека...
Мы с Ториром переглянулись.
- Вождь, оформи ему, - быстрый и резкий удар мурмана прервал речь чернявого.
Разговор пошел в более деловом ручье. Кто такие, как зовут, сколько лет, родовое имя, где живет. Хазарин, зовут Самуил, обитает на Днепре. Род занятий - купец. Конкретнее - скупал пушнину у корелов по дешевке в обмен на железо, возил на Ладогу, там продавал дороже. Так и запишем, спекулянт. Обстоятельства пленения? Попался на пути обратно, шел вдоль западного берега озера на лодке с восемью гребцами, вон она на берег вытащена. Часть народу даны убили. часть забрали в плен. Кто еще в плену - список имен его спутников. Из команды чернявого выжило четверо, включая его. Опять пошло нытье на тему "Отпустите, вам же легче будет". Бить не стали, завязали ему рот. Сунул ему на подпись протокол, с подписью "С моих слов записано верно", дата, подпись. Тот помычал - не силен в русском языке. Получил подзатыльник - таким уважаемым людям как мы верить нужно на слово. Покрутил карандаш в руке, помычал удивленно, и что-то написал. Отнесли его обратно.
Начали таскать по одному теперь его спутников. Вопросы те же, ответы тоже. Дата, подпись, протоколы в папку.
- Зачем так сложно? - Торир наблюдал за моими телодвижениями.
- Потом слова их сравню, вдруг обмануть хотят? Так и поймаю, да выведаю, почему обманывают.
- Хитро придумано, - Торир почесал голову, - Следующий!
По одному таскали остальных. Они оказались с балтийского побережья, добывали и возили янтарь на продажу на Ладогу. Командовали ими два брата, старший погиб, младший перед нами. В двух их лодках было двенадцать человек, в живых осталось только шесть, все легко ранены. Нормальные мужики, вроде, не то что этот спекулянт. Сидят вон хмурые, отпустить даже не просят. Закончили со взрослыми, перешли на подростков.
Подростки оказались из рыбацкой деревни на севере. Сами корелы, имена трудные, как у финнов в мое время. Их даны ограбили как нас в свое время, напали рано утром на деревню, жителей, кто убежать не успел, перебили, а этих пленили чтобы продать как рабов. Девчонку одну жалко, самую старшую, ее еще и изнасиловать успели, и не раз. Остальных не трогали, девственницы дороже стоят при продаже. Их тоже пока связали, да положили на прежнее место.
- По обычаю, что теперь с ними делать-то со всеми, Торир?
- Что в бою взято - то наше. Рабы тоже. И товар. И лодки.
- Н-да, сурово у вас тут. Тебе они нужны?
- Нет. Дома хватает. Моим может надо.
- Да блин жалко этих, мелкие которые. Что с ними будет теперь? - я все-таки не лишился еще остатков гуманизма.
- У нас - жить будут, да работать. Чего тут такого? - Торир пожал плечами, мол, дело привычное.
Ярослав вдохнул. Вот, точно, он же тоже раб, вроде нормально ему с мурманами. Но надо еще подумать.
- А с купцами этими как поступим?
- Товар - к нам, самих - на весла. На Ладоге, если есть кому выкуп внести, продадим.