— Должно быть, не меньше полка, — заметил командир разведбата капитан Акименко, стараясь получше разглядеть темный шлейф пыли, за которым скрывались бронетранспортеры и артиллерия.
— А ведь ко всему прочему они еще и нахалы, — невозмутимо произнес Ефим Григорьевич. И в его иссиня-голубых глазах сверкнул азартный огонек. — Даже люки не позакрывали. Бравируют… Ну что ж, господа завоеватели, не знаем, как у вас, а у нас, на Руси, клин клином вышибают… И не спеша поднял трубку.
Когда вражеские машины очутились в створе позиций артиллерийского и мотострелкового полков, подставив борта нашим огневым средствам, полковник Пушкин твердо и спокойно скомандовал: «Буря!»
В небо взмыли красные ракеты. Дружно прогремел орудийный залп из всех калибров. За ним — второй, третий…
От первых же выстрелов загорелось более десяти вражеских машин. Батальон, шедший на острие удара, заметался вдоль дороги. Огонь из укрытий открыли KB и Т-34. По пехоте, которая спешилась, ударили минометы мотострелков. Фланговый и перекрестный огонь действовал опустошительно. Гитлеровцы, не ожидавшие такого сильного и меткого огня, пришли в замешательство. Они открыли беспорядочную, неприцельную стрельбу из танков, артиллерии и минометов. Продолжавшие двигаться вперед, танки противника стали менять боевой порядок, пытаясь при этом выйти из зоны артиллерийского огня. Но если это некоторым и удавалось, то они непременно попадали в секторы огня танковых пушек. И снова вспыхивали машины с крестами на бортах, накрепко зажатые в огневой теснине.
Не выдержав нашего удара, гитлеровцы вынуждены были с позором бежать. Тщетными оказались их попытки организовать в этот день новые атаки. Их били в лоб, слева и справа. Не помогли им ни авиация, ни перестройка боевых порядков. Они везде натыкались на организованный отпор. Из горящих танков и бронетранспортеров в воздух взлетали фейерверки. Это рвались боеприпасы. 46 танков оставили фашисты в этот день на поле боя.
Вечером, когда солнце садилось за горизонт, его диск едва просвечивался сквозь пелену дыма, повисшего над землей. Горели вражеские танки, бронетранспортеры, тягачи и автомашины, догорали скирды соломы и необмолоченные копны хлеба. На жнивье черными, дымящимися лишаями пестрели плешины выгоревшей стерни.
В ту же ночь, по неписаным законам войны, многие наши танкисты прибуксировали на командные пункты своих частей личные трофеи. В основном это были вражеские танки. В двух из них оказались в живых экипажи. От попаданий снарядов башни их машин заклинило, а пушки и пулеметы были выведены из строя. Гитлеровцы оказались заживо погребенными в своих стальных коробках. Пришлось вытягивать их оттуда.
Под утро следующего дня на КП дивизии прибыл заместитель командующего войсками Южного фронта генерал-лейтенант Волох с заданием проверить правдивость боевого донесения об уничтожении дивизией 46 вражеских танков. И не удивительно: цифра для одного дня боя в то время была внушительной. Он-то и стал свидетелем, когда, вооружившись кувалдами и зубилами, наши танкисты освобождали из подбитых танков невольных «пленников». Побывав на поле боя, генерал Волох горячо поблагодарил воинов дивизии за проявленный героизм.
Два немецких танка и их экипажи были отправлены в штаб Резервной армии.
В тот же день в Берлине начальник генерального штаба сухопутных войск гитлеровского рейха генерал Ф. Гальдер в своем дневнике записал: «19 августа 1941 года группа армий «Юг». Обстановка на фронте вечером. У Днепропетровска отражена атака 100 танков противника. Подбито 52 танка. В остальном ничего нового».
Надо сказать, что автор «Дневника» явно грешит против истины. Кто больше повинен в этом, сегодня судить трудно. То ли командование 13-й танковой дивизии, которое потеряло 46 танков в течение одного дня, то ли штаб генерала фон Клейста, то ли сам Гальдер, но запись явно тенденциозная.
В тот день 8-я танковая дивизия полковника Е. Г. Пушкина потеряла всего около десяти машин. И второе, явно не соответствующее истине, наши танки в этот день не наступали. Они находились в обороне.
Особенно ожесточенный бой разгорелся 22 августа. Подтянув резервы, гитлеровцы после продолжительной артиллерийской и авиационной обработки возобновили наступление. Их танки на этот раз шли под прикрытием «юнкерсов». За первым эшелоном шел второй, за вторым — третий… Героически сражались наши воины. Шквалом огня они встречали каждый танковый вал. И снова горели вражеские машины. Но гитлеровцы продолжали упорно наращивать свои силы, пытаясь во что бы то ни стало протаранить нашу оборону.
Сосредоточив основные усилия на своем правом фланге, противнику удалось потеснить некоторые подразделения дивизии и захватить ряд высот, с которых местами просматривались позиции наших частей. И тогда полковник Пушкин пустил в ход свой резерв — батальон тяжелых танков KB под командованием старшего лейтенанта Н. С. Батаева. Дав команду к общей атаке, комдив сам повел полки в бой. Удар был настолько неожиданным, что фашисты не выдержали и побежали. Более десяти километров преследовали врага подразделения дивизии.
Вскоре об этом сражении узнала вся страна. В сообщении Совинформбюро говорилось о том, что немцы потеряли в этих боях 99 танков, 100 автомашин, 60 противотанковых орудий, 10 бронемашин, 50 мотоциклов, десятки пулеметов и минометов. Среди захваченных трофеев — полный состав 4-орудийной батареи, несколько пушек различных калибров, а также штабной автобус с документами фашистского танкового полка.
В ходе боев в эти дни отличились многие воины дивизии. Среди тех, кто удостоен высоких правительственных наград, были лейтенанты Чернобай, Трошин, Самохин, Черевко, старший сержант Родионов, рядовой А. Замкевич, младший политрук Волошенюк, батальонный комиссар Коноваленко, майоры Чупров, Беспалов, Баскаков, Потапейко, Якунин, старшие сержанты Сопин и Фетисов, старший лейтенант Н. Батаев, капитан Максимов, политрук Дорогокупля, старший политрук Лыхин, воентехник 2-го ранга Гаврилов и многие другие.
Сержант И. Е. Краснослободцев в этих боях уничтожил два вражеских танка и спас жизнь раненому политруку, П. Ф. Демяновский раздавил своим танком огнеметную машину противника, легковую машину и противотанковое орудие. Экипаж младшего политрука В. И. Флегентова в те дни подбил и уничтожил шесть вражеских танков.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 ноября 1941 года Ефиму Григорьевичу Пушкину за образцовое и умелое руководство, личное мужество было присвоено звание Героя Советского Союза. Полковой комиссар И. А. Подпоринов был удостоен ордена Красного Знамени.
В связи с осложнившейся боевой обстановкой на левом фланге в центре днепропетровского оборонительного рубежа и угрозой захвата противником мостов через Днепр в ночь с 24 на 25 августа 8-я танковая дивизия, согласно приказу командующего армией, отошла на левый берег реки. Ее полки принимали активное участие в обороне Нижнеднепровска, сражались в поселках Амур-Пески, Клочко, сдерживали натиск врага у села Подгородное, под Новомосковском и Павлоградом.
Воинская судьба навеки связала многих воинов дивизии с Приднепровьем. В начале 1944 года, командуя 23-м танковым корпусом, Герой Советского Союза генерал-лейтенант танковых войск Е. Г. Пушкин участвовал в освобождении ряда районов Днепропетровской области от немецко-фашистских захватчиков. В марте того же года он пал смертью храбрых, освобождая Николаевскую область. Его прах покоится на Октябрьском мемориальном кладбище города Днепропетровска.
А. В. Сакин,
генерал-майор в отставке, бывший начальник артучилища
И. Д. Геря,
бывший курсант артучилища
Незабываемые страницы вписало в историю Великой Отечественной войны и обороны Днепропетровска и области в тяжелый для Родины 1941-й Днепропетровское артиллерийское училище.
Шел уже второй месяц войны, когда начальник курсов усовершенствования комсостава комбриг М. О. Петров получил приказ: на базе курсов организовать артиллерийское училище.